Большая книга ужасов-56. Глаз мертвеца. Кошмар в наследство. Повелитель кукол - читать онлайн книгу. Автор: Анна Воронова, Евгений Некрасов cтр.№ 46

Я отошла от блиндажа и забилась в куст на случай, если этот тип вернется за вторым мешком. Надо было убираться с полигона, но я не знала, куда идти.

Барабан, как назло, затих. Все время бухал, а когда стало нужно… Или я слишком далеко убежала?

Я попыталась мысленно повторить свой путь. Нет, полная безнадега. Направление я потеряла, когда под ноги подвернулся поросенок. Вернуться на то место не смогла бы, да и страшно было снова нарваться на кабаниху.

Как-то ведь люди не теряются в лесу. Папа умеет не теряться: может полдня собирать грибы и выйдет туда же, откуда начал. Я, конечно, знаю, что лес – зеленые легкие планеты и наш стоеросовый друг, но для общения с природой мне хватает парка у дома и герани на подоконнике.

Я стала вспоминать, как шла по Дрюниному следу. С какой стороны было солнце? В глаза не било, точно. И когда бежала обратно, тоже не било. Значит, справа или слева. В голову лезло запомнившееся из учебника природоведения: мох на деревьях растет с северной стороны. Я даже нашла этот мох, но это ничего не дало. Какой там север, когда я в двух сторонах запуталась…

Так-так, а ведь это идея! Есть всего два направления: «солнце справа» и «солнце слева». Одно из них правильное. Значит, бегу наугад туда или сюда. Минут двадцать, для верности полчаса. И с вероятностью пятьдесят на пятьдесят выхожу к ограде полигона. А если не выхожу, то поворачиваю назад. В случае ошибки потеряю час, зато уж точно выйду куда надо. Это лучше, чем сидеть и распускать нюни.

Оставалось выбрать, в какую сторону бежать наугад.

Я невезучая. С этим нетрудно жить, если смиришься. Повторяй себе, что халява не прокатит, и живи. Задали шесть уроков – учи все шесть. Висит сосулька на крыше – не ходи под крышей.

Пошарив по карманам, я нашла завалявшийся рубль и загадала, что орел – это солнце справа, решка – слева. Подбросила, поймала, выпал орел. С учетом моей невезучести стоило бежать в обратную сторону, как будто выпала решка. Хотя не исключено, что в Небесах, где раздают везение, была учтена моя хитрость, и орел показал правильное направление, чтобы я выбрала неправильное…

Судьбу не обманешь, решила я, выбросила от соблазна рубль и побежала так, чтобы солнце было справа.

Я летела напропалую, не ища тропинок. Глаза выхватывали из лесной сумятицы то грибную поляну, то залитый смолой обрубок елового ствола. Все казалось знакомым. Конечно, я бежала не по своему старому следу, но это не играло роли. Ограда не палка, она длинная, не пропущу. Главное – держать направление.

С этими мыслями я выскочила на проплешину величиной со стадион, поросшую карликовыми березками. Трава поднималась по колено. В жарком воздухе звенели слепни.

Здесь я точно не была, но это не значило, что надо возвращаться. Может быть, идя по следу Дрюни, я обошла проплешину стороной. Бежать оставалось еще десять минут, а там видно будет.

В траве чавкало. Плюх! Нога угодила в лужицу. Я запрыгала с кочки на кочку. Здесь место такое, низина, а дальше опять лес. Еще сотня шагов… Кочка вывернулась из-под ноги, как плавающий на воде мячик, и я ухнула в болото.

А все из-за пятибашенного танка! В тот момент я ненавидела Пороховницына.

Все знают, что в болоте нельзя дрыгаться: оно только быстрее тебя затянет. Я легла на живот, раскинула руки и стала ждать непонятно чего.

Дерн подо мной колыхался, как плохо надутый резиновый матрас. Ногами я пробила его, и вот результат: ниже пояса стала тонуть, выше – лежала, цепляясь за что попало. Как следует уцепиться было не за что, трава вылезала из ненадежной почвы и оставалась в руках. Метрах в двух от меня, словно дразнясь, тянула веточки узловатая березка. Доберусь – буду жить, загадала я и поползла по-пластунски.

Когда у тебя есть брат, узнаешь тьму мальчишеских вещей. По-пластунски – это не на четвереньках и не на локтях. Пластунами называли разведчиков за то, что они пластались по земле. Так ползала бы змея, если бы у нее были руки и ноги. Обучали пластунов, махая шашкой низко над землей: что задерешь, то и снесут. Папа однажды показал Дрюне технику ползания, и потом еще неделю мы с мамой много стирали, зато мало пылесосили.

Я ползла, выжимая из дерна вонючую жижу, и погружалась все глубже. Процесс утонутия протекал неторопливо и по-своему занимательно. Футболка промокла мгновенно, а плотная ткань джинсов задубела от влаги и перестала пропускать воду. Щекоча мне ноги, под ней бродили воздушные пузыри. Вода просачивалась только снизу, через штанины. Потом холодный ручеек скользнул за поясницу, и в джинсы сразу налилось, как в ведро. Став на несколько килограммов тяжелее, я пробила дерн и по грудь оказалась в жиже.

До березоньки моей оставались жалкие сантиметры. Я тянула руку и шла ко дну. Дотянулась, схватила листик и, перебирая его пальцами, добралась до веточки. Тонкая она была, как спичка. Я тонула, а березка наклонялась надо мной. Боясь неосторожно вздохнуть, я подтянула ветку толщиной с карандаш. Болотная жижа дошла до подбородка. Березка пока что не помогала мне, а только гнулась, и я была рада, что ветка не отламывается.

Бум-м – бам! – бухнул барабан. Я расслышала комариное пение труб и гаркнутое десятками глоток: «Здра! Жла! …рищ! …нант!» Военный городок был совсем недалеко. Обойди я болото хоть слева, хоть справа, сейчас уже разговаривала бы с Пороховницыным – это же он «…рищ …нант».

Ау, лейтенант молодой и красивый! Тренируете личный состав? А кто говорил, что весь день будет на полигоне?.. Хотя мне-то что. На болото вы все равно не пошли бы. Здесь нечего разминировать, потому что все тонет. Как я.

Пока я дотянулась до ствола березки, жижа подступила ко рту. Прогретый солнцем тонкий верхний слой коснулся моих губ, запах тухлятины ввинтился в ноздри. Я рванулась, схватившись за ствол второй рукой, и отвоевала у трясины сантиметров пять. Мне снова было по шею. А спасшая меня березка подалась; из земли показались корни, натягиваясь и стряхивая наросший мох.

Хватит! Все, все, я больше не тяну! Господи! Тонкие корни лопались один за другим. Подбородком я опять коснулась болотной жижи. Это несправедливо!!!

Она меня спасла, березонька. Зацепилась каким-то распоследним корешком, удержалась. Я не могла выбраться, зато не тонула. При моей невезухе и это счастье. Буду висеть, сколько смогу, найдут же меня когда-нибудь. Вон, шотландцы нашли в своих болотах воина, утонувшего четыреста лет назад. Доспехи, оружие – все цело, и даже лицо у него не сгнило, а только потемнело. И меня найдут. Станут показывать туристам: «девочка-подросток начала двадцать первого века». Зеленые щеки и цветочек на лбу примут за макияж. Появятся фаны, которые будут раскрашиваться «под меня».

Тягучий скрип вдруг разнесся над болотом, как будто рядом открыли гигантские несмазанные ворота. Я оглянулась, и нервный смешок застрял у меня в горле. Так вот ты какой, пятибашенный танк!

За многие десятилетия танк покрылся ржавой сыпью и по гусеницы ушел в землю. Маскировку закончили выросшие вокруг березки. Я пробежала рядом и не заметила, но сейчас, зацепившись глазами, легко различала в сплетении ветвей башни с дырами на месте снятых пушек, ржавые поручни, откинутый люк. Башни смахивали на кастрюли, как нарисовал Дрюня, только стояли не одна на другой, а четыре по углам, пятая, самая большая, – в центре.