Большая книга ужасов-56. Глаз мертвеца. Кошмар в наследство. Повелитель кукол - читать онлайн книгу. Автор: Анна Воронова, Евгений Некрасов cтр.№ 28

– А как ее звали?

Рывок!

Невидимая сила стремительно дернула его вверх.

Секунда – и Сашка понял, что он лежит щекой на влажной мшистой кочке, теплый ветер шелестит над его головой, одинокий комар зловеще звенит над ухом. Пальцы еще хранили ощущение высасывавших телесное тепло комочков глины, выпуклость собачьего черепа, лед ее ладони…

Вега села, опершись спиной о темный камень надгробия. Сашка тоже сел, моргая, словно спросонья. Она задрала голову – теперь в темном фиолетовом небе перемигивалось уже несколько звезд.

– Извини, может, я не то что-то спросил…

– Больно, – кивнула она. – Мне очень больно об этом вспоминать. Но я все равно хочу помнить! Вся земля забита нашей памятью. Чем ниже спускаешься – тем ее больше. Наверное, там, внизу, в гуще лавы, где все плавится и течет огненными потоками, камень превращается в память, а память – в огонь…

Вега вдруг осеклась и закрыла лицо руками.

Сашка придвинулся поближе, осторожно отвел от лица ее ладони. Губам его стало солоно и тепло… Потом у него закончилось дыхание. Он отстранился, нагнулся, и тут она шумно вздохнула и шепнула ему в затылок:

– Ее звали Вега!..

Пахло земляникой, шелестел ветер в камышах, мерцала в еловых лапах звезда.

Нос – воробьиным клювиком, поросячьи глазки без ресниц. Губы что надо: пухлые, сочные. Мерилин Монро, если прикрыть остальное чистой тряпочкой. Минимум средств, максимум выразительности (а неплохо звучит. Надо кому-нибудь продать как рекламный слоган). Самое обидное, что мама у меня красавица и папа не подкачал; я взяла понемногу от обоих, и получилась ходячая нелепость, пирожок со шпротами. С моей внешностью можно потрясти дикого индейца, который не видел белых скво. Только зачем?

– Натаха, не надоело? – Папа повернул зеркальце так, чтобы ему было видно дорогу, а мне не было видно себя. Стало немного легче.

Дребезжа и кашляя, наш пепелац одолевал очередной подъем. Шоссе состояло из одних горбов: десять минут едешь вверх, десять вниз, как по гигантской черепице. На обочинах леса, поля и деревни, так надоевшие, что кажутся одинаковыми и можно подумать, что катаешься по кругу.

Дрюня спал на заднем сиденье, обняв клеточку с морским свином. Вот он красивый (в смысле, Дрюня. Свин тоже, но по-своему). Зачем красота мальчишке? Только портить нервы таким, как я.

Смеркалось, и папа включил фары. Жизнь осталась беспросветной.

Еще прошлой осенью у папы умер дальний родственник, и мы оказались хозяевами ненужного дома в незнакомом городе Нижние Мели. Родители решили, что это подходящий случай, чтобы устроить ремонт в московской квартире. Ясен замысел? У них ремонт, а нас с братом отправить в ссылку и жить с нами по очереди: в июне – папа, в июле – мама, в августе, если ремонт не закончится, подключить бабушку. Меня это злило больше всего. Они будут меняться, а мы все три месяца гнить в этих Мелях, как узники замка Иф.

Протестовать было поздно. В моей комнате уже поселились рабочие-таджики и для почина оторвали обои. Последние два дня перед папиным отпуском я спала в кухне на воняющем пластмассой надувном матрасе и выходила в Сеть со старого ноута. Нижние Мели надвигались неотвратимо, как тайфун. Дрюню, чтоб не ныл, подкупили морским свином, а я просто сказала себе, что все когда-нибудь проходит.

Город начался внезапно, как будто выскочил из засады. Кажется, я только прикрыла глаза, и вдруг колеса забились по булыжной мостовой.

– Нижние, – сбрасывая скорость, объявил папа.

Под цепочкой фонарей-тарелок спали кирпичные особнячки с палисадниками. Самые высокие были в два этажа. На фоне звездного неба темнел силуэт церкви с одинокой лампочкой над входом.

«Ну и дыра», – подумала я.

– Славный городок. Погоди, Натаха, ты в него еще влюбишься, – бодро пообещал папа. – Тысяча лет ему! Туристический центр, все круизные теплоходы здесь останавливаются.

Он как будто не понимал, что пройтись по улицам и вернуться на свой теплоход – совсем не то же самое, что жить и дохнуть со скуки в захолустном городишке.

– А как дяди-Сашин дом стоит! – продолжал нахваливать папа. – К лесу передом, к Волге задом. С утра по росе сбежим к реке, окунемся и – за грибами! Сейчас уже пошли первые грибы, колосовики.

Я сказала:

– Живой не дамся. Лучше давай подумаем, как подключиться к Интернету. Я не Робинзон Крузо, чтоб три месяца выходить в Сеть с мобилы!

– А ноутбук?

– Ноут старенький. Может не потянуть, – намекнула я. По-моему, новенький ноут был бы честной компенсацией за пропавшее лето.

– В Москве же тянул?

– Так расстояние какое!

Папа ламер и не любит в этом признаваться. Ему можно любой лапши навешать – главное, говори уверенно и понятными для него словами.

– У дяди Саши был Интернет. Отдельная линия, – сморозил папа.

Сонные улочки напоминали о рассказах Горького про босяков. Минуту назад я бы поспорила, что при слове «Интернет» здесь тянутся за колами от забора.

– Выделенная, – поправила я. И решила не сдаваться. Не терять же почти уже мой ноутбук из-за того, что у дяди оказалась «выделенка»! – Пап, он же военный был, я видела на фотках: ать-два, через день на ремень. Представляю, какой у него комп. А какой комп, такая и линия!

– Дядя Саша был не «ать-два», а полковник-инженер, доктор технических наук. Я очень любил его в детстве, – добавил папа. – Представляешь, что такое для мальчишки – прокатиться на танке или стрельнуть из гранатомета? А дядя Саша каждые каникулы устраивал мне такие сюрпризы.

Поднатужившись, пепелац вскарабкался на пригорок, и мы как будто попали в другой город. Широкая улица круто сбегала к реке, пестреющей отраженными огнями. Сияли неоновые вывески. На открытых террасах кафе и ресторанов сидели за столиками сотни людей. У причала на реке застыл древний колесный пароходик, разукрашенный лампочками, как елка. На палубе гремел духовой оркестр. Среди публики бродили официанты в бабочках, разнося бокалы с шампанским. Невеста в развевающемся белоснежном платье вальсировала с черным, как грач, женихом. Красиво. Надраенные бронзовые буквы сообщали, что пароходик называется «Капитан», порт приписки – Нижние Мели.

– Здешний Бродвей, – заметил папа. – Погоди, вот улажу дела с наследством и повожу вас по музеям.

Угроза была серьезная.

– Не спеши, мне пока Интернета выше крыши, – сказала я, надеясь, что папа успеет забыть о музеях. – Лучше скажи, почему мы ничего не знали про дядю Сашу. Ты с ним поругался?

– Скорее он во мне разочаровался. После школы я поступил в Военно-инженерную академию. Дядя уже мечтал, как я стану офицером и буду вместе с ним изобретать оружие. А я на первом же курсе ухитрился влюбиться в твою маму. Через забор – смешно, да? В увольнение нас отпускали в две недели раз при хорошем поведении, так мы кидали записочки проходившим девушкам… Не военный я человек, и все тут! – с удовольствием признался папа. – Сидел на лекциях, сердечки рисовал. Нахватал двоек, вылетел из академии в солдаты и стал для дяди пустым местом. На маму он за прошедшие пятнадцать лет даже посмотреть не захотел. А год назад вдруг звонит: «Я в Москве по делам, зайди ко мне в гостиницу». И целую ночь мы очень хорошо проговорили. Я показывал ваши с Андрюшкой фотокарточки, дядя Саша оттаял, звал нас всех этим летом к себе в гости. А видишь, что получилось.