Так велика моя любовь - читать онлайн книгу. Автор: Кэтлин Вудивисс cтр.№ 42

В ту субботу Ганс Руберт специально задержался в своей небольшой портовой лавке, которую обычно закрывал вскоре после полудня. Ему нужно было сделать несколько записей в своих гроссбухах. Он сидел на высоком табурете перед конторкой и усердно водил гусиным пером по пергаменту, когда в спину ему ударил сильный порыв ветра и звук захлопнувшейся двери дал понять, что пришел клиент. В портовом районе никогда нельзя быть уверенным в добрых намерениях посетителей, поэтому он прекратил писать и повернулся.

У двери стоял высокий мужчина, который, несмотря на низко опущенный капюшон плаща, показался Гансу знакомым. Мужчина потопал, чтобы стряхнуть налипший на кожаные сапоги снег, и Ганс Руберт, сразу же обративший внимание на хорошие манеры и великолепно сшитую одежду посетителя, почувствовал себя непринужденно и сполз с табурета.

— Прошу прощения, — начал он. — Чем могу… — Ганс Руберт оборвал себя на полуслове, когда мужчина поднял голову и он узнал его. — Герр Сеймур! — Этот возглас разодрал внезапно пересохшее горло. От спокойного холодного взгляда зеленых глаз посетителя по спине пробежали мурашки.

— Мастер Руберт! — Голос звучал очень тихо и ровно, и если бы Ганс уже не трясся от страха, это могло бы послужить ему предупреждением о надвигающейся буре.

— Это… я… jaaa! — В смятенном сознании несчастного посредника началась лихорадочная работа. — Я не знал, что вы в Гамбурге!

Полностью игнорируя хозяина лавки, маркиз стянул кожаные перчатки и, небрежным движением скинув с плеч плащ, расстелил его на стоявшем рядом стуле. К тому моменту, когда Максим снизошел до того, чтобы посмотреть на Ганса, тот уже успел покрыться испариной.

— Я внес арендную плату за хороший городской особняк за полгода вперед. Тысячу дукатов, насколько я помню.

Посреднику казалось, что низкий голос маркиза разносится по лавке подобно набату.

— Я был чрезвычайно удивлен, когда по приезде обнаружил, что мои люди размещены в продуваемых всеми ветрами и кишащих всевозможными паразитами развалинах.

— Замок Фаулдер?.. — Своим тоном Руберт попытался выразить изумление и даже нахмурился, якобы озадаченный характеристикой, которую дал англичанин. — Как же так, в последний раз, когда я был там…

Резкий ответ Максима пресек все его попытки оправдаться:

— Полагаю, последние обитатели замка умерли во времена крестоносцев.

Это вызывающее заявление заставило Ганса промолчать и не рассыпаться в извинениях. Он увидел, что деньги уплывают от него, и принялся в уме жонглировать числами, одновременно пытаясь подыскать какие-то иные обоснования для своих действий.

— Конечно, вы должны помнить, что в соответствии с условиями договора вы не могли въехать в дом до конца этого года. Следовательно, я не имею перед вами никаких обязательств. К тому же ходили слухи, будто с вами случилось несчастье.

Максим шагнул к посреднику, и тот метнулся за стол. Маркиз облокотился на столешницу и наклонился вперед. Казалось, его гневный взгляд вот-вот прожжет дырку в голове несчастного.

— Должен признать, что вы не смогли представить ни одной положительной рекомендации, когда пришли ко мне предложить свои услуги. — Он на секунду замолчал, и Руберт попытался проглотить застрявший в горле комок. — Однако! — При этом слове посредник подпрыгнул как ужаленный. — Я знаю, что примерно год назад некоторые члены Ганзейского союза хотели купить кое-какую собственность в другом городе и заплатили посреднику довольно внушительную сумму за услуги. Когда же они стали требовать свою собственность, то обнаружили, что деньги не были внесены, а посредника нигде не смогли найти. Ганзейцы очень мстительны, и у них нет привычки строго следовать букве закона. Если им намекнуть, где можно найти того посредника, боюсь, они вспомнят о нанесенном им оскорблении и будут искать его, а когда обнаружат, то последствия будут ужасны.

Несмотря на то что в лавке было холодно, Руберт трясущейся рукой вынул платок, чтобы утереть катившийся по лбу пот. Да, этот человек умеет убеждать.

Максим понизил голос и заговорил доверительным тоном:

— Я забочусь вовсе не об интересах ганзейцев. Они большей частью жестокие и бессердечные скряги. Если бы я встретил честного человека, которому удалось обдурить их на пару сотен монет, то, возможно, не стал бы рассказывать об этом.

— Я… я… я… конечно, герр Сеймур, — запинаясь, пробормотал Ганс. — Я, как вы сказали, всего лишь честный торговец.

— Мои люди внесли арендную плату, которой с лихвой хватило бы, чтобы купить и замок Фаулдер, и все земли вокруг него.

— Так и будет! — поспешно согласился Ганс и, порывшись в бумагах, нашел договор, затем торопливо поставил печать, расписался, сыпанул на документ песком и протянул его маркизу. — Вот! — сдавленно хихикнув, объявил он. — С тех пор как я приобрел этот замок, он приносил мне одни убытки. Я счастлив отделаться от него! Теперь он ваш.

Максим взял договор, просмотрел его, приподняв немного, сдул с него песок, потом сложил его и спрятал во внутренний карман дублета.

— Что же касается аванса за дом в городе…

— Будет возвращен, естественно! — выдавил из себя Ганс. — Я сдал дом моей больной овдовевшей сестре… конечно, только после того как до меня дошли слухи о вашей кончине, — быстро добавил он. — Не могу же я взимать двойную плату за один и тот же дом.

Максим медленно кивнул, и посредник вытащил из-под стола обитый железом деревянный ларец. Он взял из него пригоршню монет, отсчитал нужную сумму и ссыпал их в мешочек, затем написал расписку. Когда Максим поставил свою подпись, Ганс подтолкнул довольно увесистый мешочек, который заскользил по столешнице к Максиму.

— Сумма возвращена полностью, герр Сеймур. — Он широко улыбнулся. — Как и обещал. Чем еще могу быть полезен?

Максим взвесил на руке мешочек, бросил его в кошелек, затем застегнул плащ и натянул перчатки.

— Для меня истинное наслаждение вести дело с человеком, который знает цену… э-э… честным методам работы.

Ганс Руберт позволил себе испустить долгий неуверенный вздох и, набравшись смелости, спросил:

— Значит, ганзейцы никогда… — Он судорожно сглотнул. Максим поднял руку в прощальном жесте.

— Не от меня, — заверил он Ганса и, закрыв за собой дверь, вышел на улицу, где свирепствовал сильный ветер.

Ганс взобрался на табурет и с тоской перевернул несколько страниц, чтобы вернуться к давним записям и внести некоторые изменения, в результате которых сумма прибыли, занесенная на последнюю страницу, значительно уменьшилась. Тяжело вздохнув, он закрыл гроссбух.

Сегодня его жизнь висела на волоске, но благодаря своей сообразительности и честности ему удалось выпутаться, хотя он и стал беднее.

Максим пересек переулок, мостовая которого была покрыта жижей из снега и воды, и вошел в сизый от дыма зал гостиницы. Он едва успел стряхнуть налипший на плащ снег, как из угла раздался радостный возглас: