Дальняя дорога - читать онлайн книгу. Автор: Николас Спаркс cтр.№ 58

Рядом с картиной Поллока висит работа Джаспера Джонса. Мы купили ее в 1952 году – летом, когда Рут отрастила волосы. В уголках глаз у нее стали появляться первые тонкие морщинки, придавая лицу особую женственность. Утром мы стояли на крыше Эмпайр-стейт-билдинг, а потом, в тихом номере отеля, несколько часов занимались любовью, прежде чем Рут наконец уснула у меня в объятиях. А я не мог спать. Я смотрел на жену, наблюдал, как тихонько поднимается и опускается ее грудь, и наслаждался теплом прекрасного тела. В полумраке комнаты, глядя на рассыпавшиеся по подушке волосы Рут, я то и дело задавался вопросом: кому еще повезло так, как мне?

Вот почему я брожу по дому поздними вечерами. Вот почему я не продал ни единой картины. Исключено. В этих полотнах и красках – мои воспоминания о Рут, каждая картина – глава книги нашей совместной жизни. И для меня нет ничего более драгоценного. Кроме картин, ничего не осталось от женщины, которую я любил больше жизни, и я буду смотреть на них и вспоминать Рут, пока мои глаза не закроются навеки.

Рут иногда участвовала в моих ночных блужданиях, потому что и ей нравилось уноситься в прошлое. Она тоже любила вспоминать и рассказывать, хотя никогда не сознавала, что героиней всех этих историй была она сама. Рут держала меня за руку, пока мы бродили по комнатам и ликовали, воскрешая прошлое.

Брак дал мне огромное счастье, но в последнее время я только и делаю, что грущу. Разумеется, любовь и трагедия идут рука об руку, одной без другой не бывает, и все-таки порой я думаю, что это несправедливо. По-моему, человек должен умереть соответственно тому, как он жил. Пускай в предсмертную минуту его окружают и утешают те, кого он любил.

Но я уже знаю, что на смертном одре буду одинок.

Глава 18

София

Следующие несколько недель были одним из тех редких и удивительных периодов, которые наводят на мысль, что лучше не бывает. София слушала интересные лекции и получала отличные отметки, и пусть даже ей не написали из Денверского музея, куратор порекомендовал девушку на практику в Музей современного искусства в Нью-Йорке. Ей предстояло собеседование на рождественских каникулах. Заработать денег на этой работе София не ждала, и скорее всего пришлось бы ездить поездом из дома, если бы ее взяли, но… Музей современного искусства! Даже во сне она не мечтала туда попасть.

София приходила в общежитие только ночевать, но и то заметила, что Марсия начала ходить вприпрыжку – как всегда, если на кого-нибудь положила глаз. Подруга постоянно пребывала в хорошем настроении, хоть и заверяла, что парни тут ни при чем. В то же время Мэри-Кейт заметно сократила количество обязанностей Софии в ассоциации – помимо посещения общих собраний, девушку по большей части освободили от прочих дел. Возможно, причина была в том, что София сама пренебрегала ими, но какая разница? Главное, она не встречалась в кампусе с Брайаном – он не писал и не звонил, – а потому уже почти забыла, что они когда-то встречались.

Ну и, разумеется, Люк.

София впервые, казалось, поняла, что такое настоящая любовь. После выходных, проведенных в кемпинге – не считая Дня благодарения, когда она уехала домой погостить, – они всякий раз проводили ночь с субботы на воскресенье на ранчо в объятиях друг друга. В промежутках между поцелуями, чувствуя электризующее прикосновение обнаженного тела Люка, София воскрешала в памяти звук его голоса, повторяющего вновь и вновь, что он ее обожает и ценит превыше всего на свете. В темноте она ласково касалась пальцем шрамов и иногда находила новый, который раньше не замечала. Они разговаривали до утра, прерываясь лишь для того, чтобы еще разок заняться любовью. Страсть, которую они испытывали, опьяняла, она разительно отличалась от чувств Софии к Брайану и выходила за рамки физического влечения. Девушке нравилось, как Люк, стараясь не разбудить ее, тихонько вставал рано утром в воскресенье, чтобы покормить животных. Она продолжала дремать – и просыпалась, когда он приносил ей чашку горячего кофе. Иногда они целый час сидели на крыльце или вместе готовили завтрак. И почти каждый раз они ездили верхом, иногда не сходя с седла целый вечер. От морозного зимнего воздуха у Софии краснели щеки и болели руки, но в такие минуты она чувствовала себя накрепко связанной с Люком и с ранчо и гадала, почему они не встретились раньше.

Приближались праздники, и большую часть времени они стали проводить в ельнике. Люк рубил, связывал и грузил деревца, а София вела учет. В перерывах она готовилась к экзаменам.

Еще Люк начал тренировки на своем механическом быке. Порой София наблюдала за ним, сидя на капоте старого трактора в полуразвалившемся сарае. Бык стоял в центре круга, заполненного пеноматериалом, чтобы смягчать падения. Обычно Люк начинал медленно, чтобы расслабиться, и постепенно наращивал темп. Бык вертелся, нырял, внезапно менял направление, но каким-то чудом Люк удерживал равновесие, вскинув свободную руку кверху, чтобы она не прикасалась к телу. Он делал три-четыре захода, а потом отдыхал, сидя рядом с Софией. Затем он вновь забирался на быка – тренировка иногда длилась до двух часов. Хотя он никогда не жаловался, София догадывалась, что Люку больно, когда он время от времени морщился, усаживаясь поудобнее или сбиваясь с шага. Вечер воскресенья они обычно проводили в спальне, окруженные свечами, и София разминала ему мышцы, пытаясь умерить боль.

Хотя они проводили мало времени в кампусе, все же иногда ходили в кино или в ресторан, а однажды даже побывали в деревенском баре, где играл тот самый оркестр, что и в день их знакомства. Люк наконец научил Софию танцевать кантри. Рядом с ним мир казался живым и настоящим, а когда они расставались, девушку неизбежно тянуло к нему.

На второй неделе декабря наступили ранние холода, со стороны Канады задул ледяной ветер. Впервые за зиму выпал снег, и, хотя он почти весь растаял на следующий день, София и Люк успели полюбоваться белизной ранчо, прежде чем отправиться в ельник: предстоял напряженный трудовой день. Потом, следуя привычке, они пошли в большой дом. Пока Люк менял в машине тормозные колодки, Линда учила Софию печь пироги. Люк не соврал, когда расхваливал материнскую выпечку, и женщины провели на кухне восхитительный вечер, болтая и смеясь, в запачканных мукой передниках.

Проводя время с Линдой, София вспоминала родителей и жертвы, которые они принесли ради нее. Наблюдая за тем, как мать и сын поддразнивают друг друга и шутят, девушка задумывалась, удастся ли ей однажды достигнуть таких же отношений с собственными родителями. Маленькая девочка, которую они помнили, давно выросла. Она стала не только дочерью, но и другом. Войдя в жизнь Люка, София чувствовала себя взрослой. В колледже оставалось учиться всего семестр, и девушка наконец поняла: взлеты и падения, мечты и борьба были частью долгого пути. Пути, который привел на ранчо вблизи городка под названием Кинг, где она влюбилась в ковбоя по имени Люк.

– Опять? – жалобно спросила Марсия. Она скрестила ноги на кровати, натягивая на бедра просторный свитер. – Двенадцати выходных подряд на ранчо для тебя недостаточно?