Злой волк - читать онлайн книгу. Автор: Неле Нойхаус cтр.№ 61

– Бернхард Андреас Принцлер, – объявил Кай Остерманн на послеобеденной летучке, на которую собрался весь отдел К2 вместе с Кристианом Крёгером. – Очень непростой юноша с длинным, как рулон туалетной бумаги, списком судимостей. Убийство, опасные телесные повреждения, нелегальное хранение оружия, пособничество проституции, вымогательство, шантаж. Он отработал весь Уголовный кодекс. Правда, его последний приговор состоялся лет четырнадцать назад. Кроме того, он долгие годы был одним из лидеров франкфуртских «Королей дороги».

– Татуированный великан, которого Корнбихлер видел в гостиной, – сказала Пия. – А кто был второй мужчина, с которым позже уехала Ханна Херцманн?

– Это был Килиан Ротемунд, – ответил Кай. – Его отпечатки пальцев обнаружены по всему дому. Он даже не удосужился протереть свой бокал.

– В отличие от Принцлера, – добавил Боденштайн. – Зачем человеку вытирать бокал, если он просто пришел в гости?

– Возможно, это просто привычка тех, кто часто сталкивается с законом, – предположил Кристиан Крёгер.

– Или Принцлер намеревался вернуться, – сказал Джем Алтунай.

– В этом нет никакого смысла, – покачала головой Пия. – Принцлер и Ротемунд посещают Ханну Херцманн, сидят с ней в гостиной и болтают, как старые друзья. Позднее фрау Херцманн уезжает с Ротемундом. Следующим вечером он опять приходит к ее дому и что-то бросает в почтовый ящик…

– А что именно он бросил? – спросила Катрин Фахингер.

– Пока мы этого не знаем. Майке Херцманн не отвечает по своему мобильному телефону, – сказала Пия. – И не перезванивает. Да, Кай? Или она звонила?

– Сюда нет.

Боденштайн встал, взял фломастер, дополнил список имен на офисной доске именами Килиана Ротемунда и Бернда Принцлера и вычеркнул имена Нормана Зайлера и Винценца Корнбихлера.

– Что у нас с Нимёллером? – повернулся он к своим коллегам. – Кто с ним разговаривал?

– Катрин и я, – сказал Джем Алтунай. – У него нет алиби на ночь в четверг. Он утверждает, что поссорился с фрау Херцманн по поводу журналистского расследования. Его обидело то, что она не захотела рассказывать ему, над чем сейчас работает. Он якобы поехал из Оберурзеля прямо домой и там, в своей квартире, от расстройства напился. К сожалению, это никто не может подтвердить.

– Но мне не показалось, что он лжет, – добавила Катрин Фахингер. – И действительно, он производит впечатление такого сухого домоседа. Я при всем своем желании не могу себе представить, чтобы он совершил нечто подобное.

Боденштайн оставил это замечание без комментариев. Редко, глядя на человека, можно определить, на что тот способен. Он тоже не считал Яна Нимёллера преступником, но надеялся получить от него полезную информацию об окружении Ханны Херцманн, в частности о деле, которым она сейчас занималась.

– Есть новости из больницы?

– Фрау Херцманн все еще не способна давать показания, – сообщил Джем. Они с Катрин были в больнице Хёхста, но Ханна Херцманн пока не вышла из наркоза после второй операции. Врачи находят ее состояние критическим.

– Ротемунд должен находиться где-то в этом районе, – сказал Боденштайн задумчиво. – Он приезжал в Лангенхайн на мотороллере.

– Я нашел адрес Принцлера. – Кай оторвал взгляд от ноутбука. – Он живет в Гиннхайме, на Петер-Бёлерштрассе, 143. Мне кажется, что Ротемунд скрывается где-то у своего бывшего клиента. Тот ему кое-чем обязан. Может быть, вам будет интересно узнать, что Килиан Ротемунд был защитником по нескольким делам Принцлера. По двум делам по нанесению тяжких телесных повреждений за недостаточностью улик был вынесен оправдательный приговор.

Боденштайн кивнул. Это звучало довольно многообещающе. Правда, следовало исходить из того, что Принцлер вряд ли позволит арестовать себя, не оказав сопротивления.

– Мы едем туда немедленно, – решил он и посмотрел на часы. – Кай, позвони коллегам во Франкфурте. Пусть пришлют подкрепление, минимум шесть человек. Они должны быть на месте ровно в 17.30.

Может быть, им повезет, дело Ханны Херцманн через пару часов будет раскрыто, и они опять смогут полностью сосредоточиться на «русалке», которая, все еще безымянная, находится в холодильном боксе Института судебной медицины Франкфурта.

Ханна потеряла всякое чувство времени. Как долго она здесь уже находится? Один день? Неделю? Какое сегодня число? Какой день недели?

Ее просто сводило с ума то, что она ничего не могла вспомнить. Как бы она ни старалась, в ее голове не было ничего, кроме непроглядного тумана. У нее выпал какой-то определенный промежуток времени. Она знала, как ее имя, когда у нее день рождения, она помнила все по минутам до ссоры с Яном после вечеринки по окончании шоу.

Врачи сказали ей сегодня утром, перед тем как во второй раз повезли ее в операционную, что у нее перелом костей черепа и тяжелое сотрясение мозга и что преходящая амнезия в таких случаях не является чем-то необычным. Они посоветовали ей не подвергать себя напряжению, когда-нибудь память вернется сама по себе. Перелом костей черепа. Сотрясение мозга. Почему ее повторно оперировали? Почему она едва может двигаться?

Открылась дверь, и к ее кровати подошла темноволосая докторша, которую она уже несколько раз видела.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она приветливо.

Идиотский вопрос. Как можно себя чувствовать, если ты лежишь в реанимации, у тебя провал в памяти и тебя ни разу не навестила даже твоя собственная дочь?

– Хорошо, – пролепетала Ханна. – А что произошло? Почему меня оперировали?

Теперь она могла хотя бы до некоторой степени внятно артикулировать. Врач проверила мониторы, которые находились за кроватью Ханны, затем придвинула стул и села.

– Вы стали жертвой преступления. На вас напали и изнасиловали, – сказала она с серьезным лицом. – При этом вы получили тяжелые внутренние и внешние повреждения. Нам пришлось удалить вам матку и часть кишечника и временно наложить искусственный задний проход.

Ханна пристально смотрела на женщину, не говоря ни слова. Осознание пришло, как ударная волна. Она не попала в аварию, а была изнасилована! Этого не может быть! Подобное случалось с другими, но не с ней. Именно она делала программы на подобные темы! Жертва преступления. Нет, нет, нет! Она не хочет быть жертвой, на которую глазеют и которой сочувствуют.

– Прессе… прессе это уже известно? – пробормотала Ханна. Она видела прямо перед собой заголовки на титульном листе бульварных газет: Ханна Херцманн жестоко изнасилована. Возможно, было еще и фото, на котором она выглядела беспомощной и полуобнаженной! Представляемая ею картина была чистым кошмаром.

Но к счастью Ханны, врач покачала головой.

– Нет, больница наложила запрет на распространение информации. Правда, с вами хочет поговорить полиция.

Естественно. Полиция. Теперь она жертва. Жертва насилия. Осквернена. Изнасилована. Опозорена. В ее программе постоянно принимали участие женщины, которые были изнасилованы. Она говорила с ними о травмах, страхе и преступниках, о продолжающейся месяцами и даже годами психотерапии и группах самопомощи. Она разыгрывала сочувствие и понимание, но в глубине души презирала этих женщин и считала, что они сами виноваты в том, что случилось. Тем, кто имеет провоцирующий вид, как у проститутки на обочине, или, наоборот, ходит, сгорбившись, как трусливый заяц, следует рассчитывать на то, что однажды на них нападут и изнасилуют. Но почему это случилось с ней? Эта мысль была невыносимой.