Злой волк - читать онлайн книгу. Автор: Неле Нойхаус cтр.№ 59

На круглом садовом столе с мозаичной поверхностью, который она нашла среди крупногабаритного мусора и отреставрировала, стоял радиоприемник, из которого доносилась музыка. Леония подпевала, поливая гортензию, которая роскошно цвела в кадках и плетеных корзинах из ивовых прутьев, расставленных в полутени. От человеческих страданий, с которыми она сталкивалась изо дня в день, несмотря на ее профессионализм, зачастую нелегко было абстрагироваться, и сад в усадьбе был лучшей возможностью, чтобы отвлечься от работы. Подрезая розы, удобряя цветники, пересаживая и поливая растения, она могла упорядочить свои мысли, расслабиться и почерпнуть новые силы. Закончив полив, она принялась отщипывать отцветшие цветки с герани.

– Фрау Вергес!

Леония испуганно обернулась.

– Извините, – сказал мужчина, которого она раньше никогда не видела, – мы не хотели вас напугать. Но вы так погрузились в работу, что, вероятно, не слышали звонка.

– Звонок здесь, в саду, не слышен, – ответила Леония и недоверчиво осмотрела своих посетителей. Мужчине на вид было лет тридцать пять, на нем была зеленая рубашка поло и джинсы, а отсутствие в его теле напряжения было признаком того, что он большую часть времени проводит, сидя за письменным столом. Он не был ни особенно привлекательным, ни явно некрасивым – дружелюбное среднее лицо с живым взглядом. Женщина была значительно моложе его. Она была очень худой, ее заостренное лицо, казалось, состояло только из сильно накрашенных глаз и ярко-красных губ. На «Свидетелей Иеговы», которые часто ходили смешанными парами, они не были похожи. Леонию не обрадовал этот визит, и она злилась на себя, что не закрыла ворота усадьбы.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она и бросила увядшие листья и цветки герани в ведро. Клиенты расположенной напротив пекарни часто по ошибке забредают к ней, думая, что ее усадьба – садовое хозяйство.

– Я Майке Херцманн, – ответила молодая женщина, – дочь Ханны Херцманн. А это доктор Вольфганг Матерн, директор программы на канале, где работает моя мама, и близкий друг.

– Понятно. – Подозрение Леонии возросло. Откуда они узнали ее имя и ее адрес? Ханна клялась ей всем святым, что ни с кем не будет говорить об этом деле!

– На мою мать ночью в четверг напали и изнасиловали, – сказала Майке Херцманн. – Она в больнице.

В нескольких словах она рассказала о том, что случилось с ее матерью, не упустив ни одной омерзительной детали, при этом она оставалась вполне объективной, не проявляя никаких сопереживаний. Леония почувствовала, как по ее спине побежали мурашки. Ее мрачное предчувствие того, что должно случиться что-то плохое, оправдалось. Она молча слушала.

– Это действительно ужасно. Но что вы хотите сейчас от меня? – спросила она, когда Майке замолчала.

– Мы подумали, что, может быть, вы знаете, над чем сейчас работала моя мать. Полторы недели назад вы написали ей сообщение о том, что какая-то ваша пациентка готова встретиться с ней, и вы упомянули кого-то по имени Килиан Ротемунд.

Леонию пробил озноб, и одновременно все внутри закипело. Разве не объяснили они Ханне достаточно убедительно, насколько опасно было это дело? Но, несмотря на все предостережения, она с кем-то говорила и сохранила мейлы в компьютере, к которому имеется свободный доступ! Проклятье, этим она всех подвергла опасности и разрушила тщательно продуманный план. С самого начала у нее было нехорошее чувство. Ханна Херцманн была тщеславной эгоисткой, со своим высокомерием убежденной в том, что она неприкосновенна. Леония не испытывала к ней сочувствия.

– Я случайно нашла адрес в Лангензельбольде, – продолжала Майке. – Это пристанище переселенцев, возможно, даже штаб-квартира банды байкеров. Я была там, но они спустили на меня собаку.

Страх возрастал, как медленнодействующий яд. Леония покрывалась потом. Ей приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы контролировать свою мимику. Она сложила дрожащие руки на груди.

– Вы уже сообщили об этом в полицию? – спросила она.

Мужчина, который до сих пор молчал, закашлялся.

– Нет, пока нет, – сказал он. – Я знаю Ханну уже очень давно, она работает на нашем канале четырнадцать лет, и я представляю, насколько она будет обижена, узнав, что ведется дознание. Поэтому мы хотели сначала сами выяснить, могло ли нападение на нее быть связано с ее работой.

Разумеется, связано. Но будет лучше прикинуться несведущей.

– Фрау Херцманн пару недель назад начала посещать мои сеансы, – ответила Леония с ноткой сожаления в голосе. – Она мне не рассказывала, над чем сейчас работает, а в мейле речь шла о моей бывшей пациентке, которую фрау Херцманн тоже знала. Но больше я ничего не могу вам сказать.

Леония почувствовала испытующий, почти враждебный взгляд Майке Херцманн. «Ты лжешь, – говорил этот взгляд, – и я знаю это». Но ей не оставалось ничего другого, она должна была защитить Михаэлу любой ценой.

Мужчина поблагодарил Леонию и протянул ей визитную карточку, которую она сунула в карман своего садового фартука.

– Может быть, вы все же вспомните что-то, что могло бы нам помочь, – сказал он и чуть тронул за плечо молодую женщину. – Пойдем, Майке.

Они вышли из усадьбы, и Леония смотрела им вслед, пока они не сели в машину с франкфуртскими номерами, которая стояла на одном из пяти парковочных мест перед пекарней. Потом она закрыла въездные ворота, задвинула засов и пошла в дом. Ей надо было срочно позвонить. Очень срочно. Нет, лучше не позвонить. Некоторое время она нерешительно стояла в холле, потом взяла ключи от автомобиля, которые висели рядом с входной дверью. Она поедет туда сама. Может быть, еще не поздно поправить положение.

Каю Остерманну потребовалось три часа, чтобы выяснить, что Килиан Ротемунд не состоял на учете ни в одном отделении полиции. После того как он был выпущен из заключения, он будто испарился. Он не получал денег от государства, как и государство от него. Номер мобильного телефона его общественного попечителя был неверным, при звонке на городской номер включался автоответчик, который сразу сообщал о невозможности оставить сообщение.

– Это здесь. – Пия остановила автомобиль перед стеклянной коробкой с плоской крышей и ухоженным палисадником. – Ораниенштрассе, 112.

Они вышли из машины и перешли на другую сторону улицы. Асфальт уже с утра был раскален до такой степени, что Пия почувствовала это даже через подошвы кроссовок. Перед двухъярусным гаражом стоял белоснежный внедорожник, значит, кто-то был дома. Кай в своих поисках Ротемунда наткнулся на его старый адрес в Бад-Зодене, и Боденштайн надеялся, что новые владельцы знали, что стало с прежним хозяином дома.

Пия нажала на звонок рядом с почтовым ящиком. Скромные инициалы К. Х. ничего не говорили о фамилии.

– Слушаю, – раздался голос из динамика.

– Уголовная полиция. Мы бы хотели с вами поговорить, – сказала Пия.

– Один момент.