Дворец ветров - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Маргарет Кей cтр.№ 160

– Не переменилось, вот увидите, – проворчал Мулрадж. – Зачем нам тратить попусту слова и время?

Аш пожал плечами.

– В Билайте говорят: «Не получилось с первого раза – пробуй снова и снова».

– Ерунда! Мы пробовали двадцать раз, дважды двадцать, – с отвращением ответил Мулрадж. – Хай май, но мне страшно надоело все это.

Тем не менее на следующее утро они снова отправились в город знакомой до боли дорогой и, прождав в передней даже дольше обычного, опять пустились в утомительное обсуждение доводов каждой из сторон, и все так же безуспешно. Однако на сей раз Аш попросил изложить требования раны в письменном виде, дабы в случае их удовлетворения иметь возможность оправдаться, если махараджа Каридкота или британские власти не поверят, что такие требования действительно были предъявлены, и заподозрят, что он лжет, пытаясь скрыть тот факт, что он и прочие представители Каридкота незаконно присвоили деньги и поделили между собой.

– Пока на руках у нас нет письменного свидетельства, что с нас потребовали такую сумму, мы не смеем даже обдумывать возможность выплаты, – пояснил Аш. – Вот в чем наша трудность, и вы, несомненно, понимаете, что для моих спутников вернуться в Каридкот без вещественных доказательств, подтверждающих устное заявление, что деньги были потрачены в интересах его высочества, равносильно смерти. У меня у самого могут выйти серьезные неприятности с начальством, поэтому я попросил бы…

Ране и визирю (да и всему совету, коли на то пошло) его просьба показалась совершенно разумной. Окажись они сами в подобной ситуации, они, безусловно, рассуждали бы точно так же и предприняли бы такие же шаги к обеспечению своей безопасности. Для них было очевидно, что махараджа и политический департамент в гневе своем заподозрят сахиба и его товарищей в воровстве и лжи, когда те признаются в выплате суммы, значительно превосходящей ранее оговоренную. Рана, предвкушая победу, мигом согласился представить сахибу свои требования в письменном виде и даже, по просьбе Аша, милостиво приложил к ним отпечаток своего большого пальца в доказательство подлинности документа.

Аш внимательно прочитал бумагу и, убрав ее во внутренний карман мундира, поблагодарил рану за любезность с неподдельной на сей раз сердечностью, заставившей рану ошибочно предположить, что столь теплое изъявление признательности можно считать обнадеживающим признаком и свидетельством того, что делегация из лагеря, за неимением выбора, наконец решила уступить всем выдвинутым требованиям.

– Ну и чего мы этим добились? – спросил Мулрадж, когда они проезжали бок о бок через Слоновые ворота (Кака-джи в тот день с ними не было, он лежал в постели с простудой).

– Теперь у нас есть документальное доказательство, – ответил Аш, хлопая себя по нагрудному карману. – Сегодня вечером оно отправится с объяснительным письмом к политическому офицеру, Спиллер-сахибу. А как только я буду уверен, что он его получил, мы натянем ране нос. Даже Спиллер-сахиб не сочтет столь возмутительный шантаж допустимым и простительным.

Объяснительное письмо было написано в течение часа и, по причине спешки и взвинченного состояния Аша, составлено не в самых деликатных выражениях. В коротких и резких, хотя и не откровенно грубых фразах сквозило плохо скрываемое раздражение на некомпетентного офицера, которое глубоко оскорбило майора Спиллера и привело к непредвиденным последствиям. Но Аш не мог знать этого.

Он запечатал письмо в конверт вместе с бумагой, содержащей требования раны, и снова сопроводил нарочного до границы. Возможно, на этот раз подобные предосторожности были излишними: рана наверняка счел бы совершенно закономерным решение сахиба написать политическому офицеру перед капитуляцией и вряд ли попытался бы задержать посыльного. Тем не менее Аш предпочел не рисковать; он смотрел вслед удаляющемуся всаднику, пока тот не скрылся из виду, и только потом повернул назад.

Он прекрасно понимал, что следующий задуманный им ход является всего лишь блефом и что, если дело сорвется, последствия могут оказаться катастрофическими. Но он должен был рискнуть. Единственная альтернатива состояла в том, чтобы бросить Джули на произвол судьбы, которая будет ужасной, коли она останется в Бхитхоре незамужней, не имея никаких прав и привилегий сверх тех, какими наделена любая другая служанка в занане Рунг-Махала. Аш даже не допускал такой мысли: перспектива оставить Джули здесь сама по себе ужасна, но перспектива оставить ее в столь тяжелых обстоятельствах поистине чудовищна, и он сделает все возможное, чтобы она осталась здесь в качестве рани Бхитхора. Это самое большее, что он в силах сделать для нее сейчас.

Он прождал два дня, давая нарочному время добраться до политического офицера, а на третий попросил об очередной аудиенции, чтобы посоветовать ране не тешиться призрачными надеждами и дать ему последний шанс отказаться от своих требований. Получив согласие на встречу, Аш отправился в Рунг-Махал в сопровождении Мулраджа и небольшого эскорта и был принят в уединенных покоях дворца раной, полудюжиной советников и несколькими придворными из числа любимцев.

Разговор получился коротким: если не считать обычного обмена любезностями, Аш высказался лишь дважды, а рана всего один раз, и оба ограничились несколькими словами. Аш осведомился, не пересмотрел рана ли свои требования и не готов ли принять изначальные условия, о которых его представители договорились в Каридкоте с его высочеством махараджей, а рана ответил, что он не собирается ничего пересматривать и считает свои требования справедливыми и в высшей степени разумными. Правитель Бхитхора говорил высокомерным и презрительным тоном, и когда по подсказке своего злого гения он улыбнулся, внимательно наблюдавшие за ним советники, последовав примеру своего господина, заухмылялись, а несколько самых льстивых придворных громко захихикали. Но больше в тот день никому из них не пришлось улыбаться.

– В таком случае, – резко заявил Аш, – у нас нет иного выбора, кроме как свернуть лагерь и передать дело на рассмотрение правительства Индии. Всего вам доброго, рана-сахиб.

Он коротко поклонился, повернулся кругом и вышел прочь.

Мулрадж со смиренным видом последовал за ним, но они не успели уйти далеко, когда их догнал запыхавшийся советник, посланный визирем. Визирь, сказал советник, очень хочет побеседовать с ними наедине и просит их уделить ему несколько минут. Отказываться не имело смысла. Они вернулись и застали премьер-министра раны в маленькой передней по соседству с покоем, который они столь бесцеремонно покинули пару минут назад.

Визирь рассыпался в извинениях за «прискорбное недоразумение» и принялся настойчиво угощать их фруктами и сластями, продолжая говорить без умолку. Но вскоре стало ясно, что он не может предложить ничего нового в смысле уступок и не может ничего добавить к бесконечным – и неубедительным – объяснениям, которые излагал прежде от лица раны. Он просто пел старую песню, уже давно набившую оскомину, повторяя прежние доводы в оправдание требований своего господина. Наконец у Аша иссякли скудные остатки терпения, и он пресек сей поток красноречия, резко заявив, что, если у визиря есть какие-нибудь новые предложения, они готовы его выслушать, в противном же случае они просто напрасно тратят свое и его время и желали бы откланяться.