Дворец ветров - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Маргарет Кей cтр.№ 150

Великое множество вооруженных мужчин в наружных дворах не удивило Аша, но вот при виде стражников раны, охранявших внутренние дворы и выстроившихся вдоль темных коридоров дворца, он не на шутку встревожился, потрясенный не столько количеством солдат (хотя их насчитывалось несколько сотен), сколько их причудливым одеянием и тем обстоятельством, что и здесь тоже все лица скрывались от взгляда.

На офицерах были шлемы, какие, должно быть, носили сарацины в эпоху Крестовых походов, – старинные железные каски с длинными носовыми пластинами, насеченные золотом и серебром и окаймленные кольчужной сеткой, которая защищала подбородок и шею и частично прикрывала щеки, так что видны оставались лишь глаза. Шлемы рядовых, того же образца, были изготовлены из кожи и в полумраке производили жутковатое впечатление: выстроившиеся вдоль коридоров зловещие фигуры походили на палачей в капюшонах-масках или на мумифицированные тела мертвых воинов. Все они были в кольчугах и вооружены не мечами, а короткими копьями. «Как ликторы», – подумал Аш, зябко поежившись.

Он пожалел, что не взял с собой револьвер, ибо при виде зловещих фигур в доспехах впервые осознал со всей ясностью, что в этом княжестве не имеют силы никакие правила и никакие законы в европейском понимании этого слова. Бхитхор принадлежал к другой эпохе и другому миру; он существовал вне настоящего времени и жил по собственным законам.

В последней передней комнате по меньшей мере пятьдесят слуг, одетых в цвета раны – алый, зеленовато-желтый и оранжевый, – расступились, пропуская посетителей, и они, предшествуемые царственным родственником и сопровождаемые высокопоставленными должностными лицами, прошествовали в Диван-и-Ам, зал для публичных аудиенций, где их ждал рана в обществе премьер-министра, советников и придворных.

Здание Диван-и-Ама поражало своей красотой, хотя и мало годилось для утренних приемов в это время года, так как представляло собой открытый прямоугольный павильон, с двух длинных сторон ограниченный тройным рядом колонн и имевший глухие стены только в торцах. При палящем солнце и полном безветрии под опертыми на колонны сводами было очень жарко и душно, но красота сооружения окупала любые недостатки в части удобства, и, по-видимому, зной нисколько не беспокоил придворных и сановников, которые тесными шеренгами сидели с поджатыми ногами на не застеленном коврами полу, одетые в лучшие свои праздничные наряды.

В дальнем конце зала низкие ступени вели на помост, приподнятая срединная часть которого служила троном для правителя, дававшего здесь аудиенции, принимавшего почетных гостей или отправлявшего правосудие, а за ним возвышалась глухая стена из черного мрамора с полированной поверхностью, отражавшей все собрание, точно зеркало. Боковые части помоста ограждались мраморными стенками со сквозными отверстиями, через которые обитательницы занана могли наблюдать за происходящим, но в других местах камень был покрыт полированной штукатуркой и украшен рельефами с примитивными изображениями зверей, птиц и цветов, некогда ярко раскрашенными, но с течением медлительных веков превратившимися в бледные тени былого великолепия. Однако броских красок в Диван-и-Аме хватало, поскольку придворные раны, в отличие от его низкородных подданных, носили столь кричащие одежды, что вступивший в зал иноземец в первый момент запросто мог решить, что оказался в цветнике – или на ярмарочной площади.

Алые, вишневые, зеленовато-желтые, розовые и фиолетовые тюрбаны соперничали в яркости цвета с ачканами всех тонов синего, фиолетового, бирюзового, пунцового, зеленого и оранжевого; а в дополнение к этому обилию красок вдоль оставленного посередине прохода стояли в два ряда слуги в форменных малиновых тюрбанах и муслиновых желтых костюмах, подпоясанных оранжевыми кушаками, с огромными, украшенными перьями мухобойками из конского волоса, окрашенного в пурпурный цвет.

На помосте тоже находились слуги: двое стояли за троном, помахивая опахалами из павлиньих перьев, а остальные выстроились по сторонам, вооруженные обнаженными тулварами – раджпутанскими кривыми саблями. На самом троне, застеленном расшитым жемчугами ковром, одетый с ног до головы в золотую парчу и ослепительно сверкающий драгоценностями, восседал человек, являвшийся средоточием всего этого великолепия, – рана Бхитхора.

Представители военного сословия в Раджпутане славятся своей красотой, и едва ли любое подобное собрание европейцев могло сравниться с этим по части физической привлекательности, своеобразия и щегольства. Даже лица стариков хранили следы былой юношеской красоты, и эти воины держали спины прямо, как если бы сидели в седле, а не на полу, скрестив ноги. Белые узкие джодпуры и изящно скроенные, приталенные парчовые кафтаны подчеркивали ладность широкоплечих узкобедрых фигур, а четкие складки ярких тюрбанов прибавляли всем по нескольку дюймов роста и превращали каждого мужчину в великана. Конечно, из правила были исключения. Там и сям под сводчатой крышей Диван-и-Ама сидели мужчины жирные, или усохшие, или уродливые – и самым заметным из них был сам правитель.

Наряд раны, драгоценности и меч с усыпанной алмазами рукоятью поражали своим великолепием. Но вот внешность не делала ему чести, и Аш, остановившийся на нижней ступени и уставившийся на него, испытал сильнейшее потрясение.

Неужто этот безобразный бабуин и есть жених, выбранный Нанду для Джули? Для Джули и Шушилы… Нет, такого быть не может, по-видимому, произошла какая-то ошибка: восседающему на помосте мужчине определенно не сорок без малого. Да он же старик! Шестидесяти, если не семидесяти лет. А коли нет, то выглядит он именно на такой возраст, и остается только предположить, что он вел исключительно непотребный образ жизни, раз внешне превратился в старика, еще не достигнув и сорока.

Даже на самый беспристрастный взгляд рана представлял собой весьма непривлекательное зрелище, и Аш явно был не первым, кого поразило его сходство с бабуином. Оно бросилось бы в глаза любому человеку, когда-либо посещавшему зоосад или путешествовавшему по Африке, но, вполне возможно, жители Бхитхора никогда не делали ни первого, ни второго, а потому не сознавали, насколько черты правителя: близко посаженные глаза, неестественно длинный нос с широкими раздутыми ноздрями – напоминают черты мандрила, старого, коварного, развратного мандрила со злобным нравом. В довершение всего худое продолговатое лицо с выступающими скулами и скошенным подбородком было изборождено морщинами, красноречиво свидетельствующими о невоздержанности и потворстве низменным желаниям, а близко посаженные глаза смотрели пристальным немигающим взглядом, как у кобры, и их неподвижность резко контрастировала с непрестанным движением широкого рта с дряблыми губами: рана жевал пан. Красный сок бетеля окрасил губы и зубы мужчины и пузырился в уголках губ, словно правитель Бхитхора, как и богиня Кали, пил кровь.

Цвет лица у него был светлее, чем у большинства южных европейцев, ибо он происходил из благороднейшего рода (княжеский дом Бхитхора притязал на происхождение от бога), но бледно-золотистая кожа имела странный сероватый оттенок, и под холодными немигающими глазами темнели фиолетовые мешки, похожие на синяки. В общем и целом рана являл собой исключительно непривлекательное зрелище, и великолепие наряда скорее подчеркивало его физические изъяны, нежели скрывало.