Черновик - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Лукьяненко cтр.№ 39

Слева и справа тянулась линия пляжа — я распахнул окно, глотнул соленый и одновременно сладкий, не надышаться, морской ветер, высунулся по пояс и огляделся. Башня стояла на песчаном мысу, словно маяк или форпост от неведомых морских чудищ.

Но почему-то я чувствовал — здесь кракенов из Кимгима нет. А если и есть… у подножия своей функции я любого кракена порву голыми руками.

Сбежав вниз, я распахнул дверь. Выскочил — ноги увязли в песке. Обежал башенку. Песчаный мыс, метрах в трехстах за башней — зеленый берег. Никаких следов людей. Только рокочут, набегая на берег, волны.

Надо жить не в холодной Москве и выбираться к морю чаще чем раз в год, чтобы поступить иначе. Я разделся догола, добежал до берега и вошел в воду. Она была по-утреннему прохладной, но вполне сносной. Метров пять я брел по песку, погрузился по пояс, после чего поплыл. Через минуту осторожно пощупал ногой дно — дна уже не было. Я так и повис в соленой прохладной воде, слегка подгребая руками и глядя на встающее солнце. Потом развернулся и посмотрел на берег, на свою башню.

Нечего было и удивляться, что в этом мире башня выглядела как маяк. Стены из серого камня и розового ракушечника. На самом верху — зарешеченная площадка, слабо поблескивающие зеркала и стекла. Интересно, как зажигается свет? И должен ли я выполнять работу фонарщика?

Наверное, должен.

Окунувшись с головой, я поплыл в сторону берега.

Новый мир — хорошо. А старый друг — лучше. Я должен спасти Кешью.

Я снова принял душ — вода в море была соленой. Не удержался и еще раз постоял у окна, выходящего на море.

Солнце уже поднялось над горизонтом. От моря начинал дуть легкий теплый бриз.

Всегда завидовал тем, кто живет у моря.

А теперь оно у меня собственное — прямо за порогом. В пятнадцати минутах пешком от метро «Алексеевская».

Закрыть дверь снаружи было нечем. Да и не нужно. Если уж башня за ночь выращивала целый этаж с кухней и ванной комнатой, то не впустить внутрь бомжа она сумеет. Надвинув капюшон на мокрые волосы (солнце — это хорошо, но осень никто не отменял), я двинулся к метро. Денег оставалось немного, а я ведь собирался честно выкупить Кешью…

И тут мне пришла неожиданная идея.

Я остановился и начал голосовать. Уже через минуту притормозил «жигуленок» с мордастым лысым водителем, похожим на молодого актера Моргунова.

— До Студеного проезда, — сказал я дружелюбно.

— И скока?

— Полтинник. — Я улыбнулся еще шире, хотя меньше чем с сотни и разговор можно было не начинать. — Я думаю, этого достаточно.

— Да за глаза! — искренне воскликнул водитель. Перегнулся, открывая дверь. — Садись!

Способности таможенника явно не ограничивались знанием редких слов и умением ловить в воздухе ножики. Водитель что-то довольно мурлыкал себе под нос, а я расслабленно смотрел на проносящиеся мимо дома. Хорошо ехали, без пробок.

— Вот читал я тут недавно Генри Миллера… — неожиданно изрек водитель.

Вид водителя не внушал надежд даже на то, что он читал модных Мураками и Коэльо. Честно говоря, насчет Тургенева, Джека Лондона и Стругацких тоже существовали изрядные сомнения.

— Что именно? — спросил я. — «Тропик Рака»? Или «Тропик Козерога»?

Водитель уставился на меня в полном изумлении.

— Ну ничего себе! А ты-то откуда такие книги читал?

— Довелось… — Я и сам растерялся. — В юности, в родительской библиотеке…

— А, понятно. — Водитель успокоился. — Слушай, вот не понимаю я этой высокой литературы! Читаю, читаю… Что за беда такая? Если высокая литература — значит или говно едят, или в жопу трахаются! Вот как себя пересиливать — и читать такое?

— Вы не пересиливайте, — посоветовал я. — Читайте классику.

— Я Тютчева очень люблю, — неожиданно сказал водитель. И замолчал — как отрезало. Так мы и доехали до Студеного проезда — молча и в размышлениях о высокой литературе. Я попросил остановиться, чуть не доезжая до своего — бывшего — дома. Вручил водителю пятьдесят рублей, которые были безропотны приняты.

Странные встречи иногда происходят без всяких чудес.

Тому, кто дал имя Студеному проезду, не отказать ни в наблюдательности, ни в чувстве юмора. Летом Студеный — вполне милая улица, за которой кончается Москва и начинается Россия. Но осенью и зимой он вполне оправдывает свое название. Сразу вспоминаются святочные истории о девочках со спичками и куда более реальные, пусть и менее душещипательные, криминальные хроники об алкоголиках, прилегших отдохнуть в сугроб.

Я медленно обходил свой дом, пытаясь понять, как именно буду действовать. Воспользуюсь способностями функционала? Выбью пинком дверь, схвачу свою собаку и убегу? А хватит ли способностей? До башни — ровно десять километров.

Ровно?

Да, ровно. Плюс-минус пятьдесят метров. Я это знаю. Словно попискивает зуммер в телефонной трубке, которую слишком далеко отнесли от базы…

Что ж, значит, если мне захочется покуролесить где-нибудь на Пражской — у меня ничего не получится. Там я стану обычным человеком.

Но здесь, пожалуй, способностей у меня бы хватило. Я мог — точно мог — вскарабкаться по стене нашей девятиэтажки до соседских окон. И железную дверь мог выбить. Или, к примеру, открыть хорошие итальянские замки канцелярской скрепкой. Это все входило в положенный таможеннику набор способностей.

Вот только я не хотел — ни воровать, ни грабить. Оставшиеся у меня пять тысяч рублей — это та сумма, за которую могут продать случайно доставшуюся породистую собаку. А могут и не продать…

Но тут я вошел в свой старый двор, и вопрос отпал. На детской площадке, где дети отродясь не играли, среди унылых бетонных грибочков и гнутых железных качелей, соседская девочка выгуливала Кешью.

Очень удобная ситуация! Подойти, прикрикнуть на ребенка, забрать собаку… Родители и в милицию обращаться не станут. Порадуются, что с самой девочкой ничего не случилось.

А девочка сияла от счастья. Крепко сжимала поводок, оглядывалась по сторонам — ей хотелось зрителей. Она выгуливала собаку. Настоящую. Свою собственную! Я поймал ее радостный взгляд, меня она не узнала, конечно же. И понял, что отобрать собаку не смогу. Ну… если только Кешью сам не бросится мне навстречу.

Кешью не бросился. Деловито бегал по площадке, выбирая места посуше. Принюхивался к меткам соседских собак. Кое-где задирал лапу и оставлял ответное послание.

Я подошел поближе, достал сигареты и закурил. Кешью жизнерадостно тявкнул и подошел ко мне. Он никогда не был слишком агрессивным и, если, по его мнению, хозяину опасность не грозила, готов был поздороваться с прохожим.