Шестой Дозор - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Лукьяненко cтр.№ 62

– Но барьер же непроницаемый, – сказала Надя. Вздохнула. – Глупо, да?

– Уходим, – кивнула Светлана, вставая с дивана. – Надя, открывай портал. В офис Дозора.

– Какого? – деловито спросила дочь.

– Да все равно. Куда проще. Дневной, Ночной – сейчас не важно!

Надя кивнула. Поморщилась. Нахмурилась. Виновато улыбнулась.

– Не получается. Плывет все… навестись не могу…

Я вдруг понял, что до сих пор держу в руках поднос.

– Это поднос из столовой Дозора, – сказал я. – Ты можешь взять след?

Светлана посмотрела на меня с возмущением. Покрутила пальцем у виска и спросила:

– Ты с дочерью говоришь или с собачкой?

Но Надя такими тонкостями не заморачивалась. Взяла поднос, уставилась на него.

Вещи хранят память. И о том, где и когда их сделали, и о тех, кому принадлежали. Конкретно в этом подносе – и память о заводе какого-нибудь поливинилхлорбензилфторида, и расположение столовой в здании Дозора.

– Да, так легче, – обрадованно сказала Надя. – Сейчас…

Она провела ладонью по подносу. Задела каплю упавшего с салата соуса, посмотрела на ладонь, поморщилась, достала бумажный платочек и вытерла руку. Снова положила руку на поднос…

Я смотрел на дочь и думал о том, что каким-то вещам надо научиться. И не играют роли никакая наследственность, предрасположенность, уникальность.

Тебе может все в жизни даваться легко. У тебя будут пальцы как у Паганини, внешность как у Марлона Брандо, абсолютный слух и скрипка Страдивари в придачу. Но ты опоздаешь на свой первый персональный концерт в Сантори-Холле Токио или Золотом зале Вены, и разочарованные критики смешают тебя с грязью. Не потому, что ты идиот. А потому, к примеру, что ты не заложил в свои планы время на токийские пробки или не перевел часы на венское время. Ошибка будет мелкой, глупой и непоправимой.

Когда ты на войне, когда враг рядом – платочками в кармане не заморачиваются. В крайнем случае, уж если так мешает грязь на пальцах, оботрут об одежду. Секунды могут решить если не все, то очень многое. Этому учит только жизнь.

Я чувствовал, как истекают последние мгновения, которые были нам отпущены, чтобы убежать. Но не мог даже крикнуть, поторопить Надю – сейчас ей надо было сохранить сосредоточенность. Уж если она не может открыть портал, то все очень и очень плохо…

– Сейчас… – прошептала Надя. – Папа, я сейчас…

Воздух потемнел, формируя проем портала. Я успел поймать радостный взгляд Светланы и обрадоваться сам.

Потом дом сотряс тяжелый удар.

Телевизор накренился и упал со столика, в шкафу зазвенела посуда, по стенам побежали трещины. Надя покачнулась и выронила поднос. Почти возникший портал исчез.

Дочь вскрикнула, будто от боли, обмякла – я подхватил ее под плечи, замер, озираясь. То, что происходило, никак не походило на магическую атаку. Но и на землетрясение тоже – впрочем, откуда землетрясение в Питере?

– Надя, что с тобой? – Светлана уже была рядом. Дочь шевельнулась, неловко выпрямилась:

– Оборвали портал, резко, не ожидала.

Она казалась скорее растерянной, чем пострадавшей. Я попробовал представить, как это – прерванное заклинание. И не смог. Такого опыта не было.

– Пошли, – сказал я.

Мы двинулись к двери – и в этот момент ударили второй раз. Посильнее.

Стена, в которой было замурованное окно, треснула и прогнулась волдырем. В воздухе повисло облако известковой и кирпичной пыли. Часть кирпичей высунулась внутрь комнаты.

– Быстрей! – крикнул я.

Дверь была хорошая, крепкая. Стальная дверь, к которой снаружи аккуратно прикрепили старую деревянную. Еще два мощных замка – если CISA в России распространен, то Bankham ставит любого взломщика в тупик. Еще три засова – не просто задвижки, а мощные засовы, полностью перекрывающие дверь.

Я отпер оба замка и вытащил один засов, когда в стену ударило в третий раз. И старые кирпичи не выдержали, полетели внутрь.

Вслед за ними в комнату ворвалась чугунная «баба» – огромная металлическая чушка на тросе. Ворвалась – и на миг зависла внутри комнаты. Время будто остановилось, я видел замершие в воздухе разбитые кирпичи (раствор схватился так крепко, что кирпичи ломались пополам, а не в месте стыка), мятый металлический шар, когда-то выкрашенный в веселенькие желто-голубые тона, но ныне безнадежно облупившийся, грязно-серый, залитый неожиданно ярким солнечным светом внутренний дворик-колодец – и в нем едва поместившийся и невесть как сюда попавший автокран с чугунной «бабой» на тросе… В кабине автокрана угадывались два человека.

Я не раздумывал. Взмахнул рукой – и рассек трос, на котором была подвешена чугунная чушка. Удачно рассек – та как раз пошла назад, но, лишившись подвеса, ухнула вниз, на пол, наполовину пробила – и закупорила дыру в стене. Чтобы добавить атакующим веселья, я набросил на нее «кольцо Шааба», заклинание из арсенала Высших Темных. Теперь пройти в пролом будет очень, очень сложно.

Если бы мы не имели дела с Двуединым – то я бы сказал, что невозможно. Но сам факт того, что вампирский бог не стал биться о магическую защиту, а принялся вскрывать квартиру человеческими методами, меня порадовал. Все-таки его силы были не бесконечны.

– Антон!

Дверь уже была открыта – впервые за много лет. Я выскочил вслед за женой и дочерью в подъезд, захлопнул за собой дверь – и в ту же секунду за спиной полыхнуло, яркий проблеск ударил в щель закрывающейся двери, ее с силой захлопнуло.

Не мудрствуя лукаво Двуединый швырнул в дыру файербол. Если бы квартира не представляла собой защищенную магией, абсолютно изолированную «коробочку» – сейчас бы полыхал весь подъезд.

– Я сумочку там забыла! – возмутилась Светлана, не оборачиваясь и сбегая вниз по крутой лестнице. Надю она держала за руку. Я кинулся следом, но передо мной распахнулась дверь соседней квартиры. Так резко, что я не удивился бы, увидев ухмыляющиеся физиономии Двуединого.

Но это была старая-престарая бабка – с крючковатым носом, бельмастыми глазами и седыми патлатыми волосами. На ведьминском шабаше или конгрессе любителей фантастики ее бы долго критиковали за слишком нарочитое следование образу ведьмы.

Правда, одежда бабки никак не годилась для косплея. Ведьму не «отыгрывают» в ярко-желтых бермудах по колено и футболке с машущей лапкой кошечкой. Ощущение было таким, что бабка не то ограбила правнучку, не то впала в маразм и вообразила себя шестнадцатилетней девочкой.

При всем этом – и жутковатой старческой внешности, и неуместной одежде – в бабке сквозил какой-то немыслимый аристократизм. Респектабельность даже, не побоюсь этого слова. Пожалуй, такое можно увидеть только в Питере, в старых домах в центре, где доживают свое самые упрямые хозяева, устоявшие и перед бандитами девяностых годов, и перед нуворишами двухтысячных…