Авалон-2314 - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Гаркушев cтр.№ 86

– Но вы пали жертвой режима, – ответил я. – Ваши стихи были запрещены десятки лет. И вы не прогнулись под системой. Не писали о Христе, бредущем перед революционными апостолами. О паспортине, которую с гордостью достает из кармана гражданин Советского Союза.

– Простите, о чем? – насторожился Гумилев.

– О паспорте.

– Ясно. Маяковский? – засмеялся Николай Степанович.

– Да. Его тоже убили, скорее всего. Хотя, по официальной версии, он покончил с собой.

– Страшное время, – вздохнул поэт, поднимаясь из-за стола. – Смутное время. И вы полагаете, что те преступления должны быть забыты?

– Нет, конечно.

– Уже хорошо, – заявил Гумилев, поднимаясь и вешая на плечо винтовку. – Какими будут наши дальнейшие действия? Я бы сходил в баню. Уже три дня в дороге.

Признаться, я слегка опешил. Есть ли сейчас бани? Почему нет? Вряд ли душ заменил парную ее любителям. Слишком долго она держалась. Баня – философия, а не способ помыться…

Спросить поэта, откуда он едет три дня, я не решился. Захочет – скажет. Может быть, из Австралии? Или из Африки – без использования баллистических снарядов и самолетов, «на перекладных»? Ведь с помощью воздушного транспорта сейчас можно добраться в любую точку планеты часов за двенадцать-пятнадцать.

* * *

На Луне Хонгру не слишком понравилось. С одной стороны, все было по-домашнему, как в тибетских бункерах. Бетонные переходы с вьющимися вдоль стен кабелями, иллюминаторы, в которые заглядывали холодные звезды, герметично закрывающиеся двери и ворота. С другой стороны, все здесь было легковесно. Маленькая сила тяжести не расслабляла, а нервировала, душный воздух с ясно различимыми химическими примесями бил в лицо, но не приносил ощущения свежести.

Следуя указаниям Мерлина, Хонгр нашел конспиративную квартиру, а точнее – штаб местного отделения организации. Заправляла здесь колоритная парочка: араб и негр с типично революционными псевдонимами Карл и Зигфрид.

– Приветствуем, брат! – Негр Зигфрид, только завидев Хонгра, начал буквально излучать радушие. – Наслышаны о тебе. Давно ждем.

– Так уж и давно?

– Порядком, – солидно кивнул Карл. – Я, кстати, тоже танкист. Доводилось утюжить грунт в Междуречье.

Хонгр невольно улыбнулся:

– Давно?

– Лет сто назад. Даже больше.

– Умирал с тех пор?

– В нашем деле без этого нельзя, – мрачно усмехнулся Карл. – А база-то тебе наша как? Хороша?

– Ну…

– Чем только не занимаемся! – воскликнул Зигфрид. – И все ради благополучия граждан… Одного клиента недавно пришлось воспитывать в русле боевых традиций… Поможешь нам?

– Наверное. А в чем проблема?

– Нужно научить парня стрелять и драться. Тебе пока заняться все равно нечем будет. Помуштруешь его?

– Сами почему не хотите?

– Мы для него проходим по другой линии. А ты, мы слышали, крутой боец.

– Когда это было… А кто он такой, этот парень?

Зигфрид и Карл весело переглянулись, после чего негр расхохотался, а Карл сообщил:

– Певец.

– Певец? – изумился Хонгр. – Рок-музыкант, что ли?

– Нет. Попсу всякую поет.

– И что же? В организации?

– Да нет, – протянул Зигфрид. – Мерлин планирует приспособить его для одного дела…

Хонгр кивнул. Хотелось бы ему расспросить о Мерлине подробнее. Но показывать себя некомпетентным перед соратниками он не собирался, да и сам вроде бы прибыл по поручению Мерлина. Наводить о нем справки было глупо.

– Надо – позанимаюсь.

– Начнешь прямо сегодня? Мы его к тебе пришлем.

– А зал?

– Да у нас при штабе все есть. И ты здесь остановишься, если захочешь. Тут, кроме этого кабинета, и кухня, и спортзал. Даже бассейн есть. Ну и несколько жилых комнат, понятное дело. Удобно.

– И певец ваш здесь живет?

– Певец – в отеле. Он ведь не совсем наш. Точнее, совсем не наш. Много ему знать не положено. Ну да ты поймешь потом, когда познакомишься с ним поближе.

– Сочувствующий?

– Хочет заработать на революции.

Такой тип людей был Хонгру известен. Да только мало кому удавалось использовать революцию по-настоящему. В основном именно она пережевывала человека без остатка, так или иначе…

* * *

Я плавал после парной в ледяном бассейне – Николай Степанович оказался крепче и все еще хлестал себя веником, – когда комм у меня на руке резко завибрировал. Не знаю, почему я не снял его, наверное, лень было отключать от имплантатов. Или подсознательно я хотел посмотреть, как поведет себя техника будущего при экстремальных нагрузках. Перепад температур и пар, вода и мыло…

– Принято пакетное сообщение, – сообщил комм. – Срочное.

– Воспроизведи, – попросил я, вылезая на бортик. В воде стало слишком холодно.

Над коммом вспыхнул голографический экран – полностью черный. Голос, на удивление глумливый, вкрадчиво произнес:

– Ну что, понял теперь, кто в тебя стрелял у озера? У кого с собой всегда винтовка? Кто порешил твою полицейскую подружку? Мечтатель…

Последнее слово было произнесено с жалостливой интонацией и оттого прозвучало особенно противно.

Сначала меня прямо-таки обожгло – не от пара и не от воды, а от мерзкого ощущения. Неужели в меня стрелял сам Гумилев? Не прошло и мгновения, как я отогнал эту мысль как абсурдную, дикую. Поэт-романтик стреляет в спину, из-за кустов? Взрывает мобиль с беззащитной девушкой и убегает, прячась среди китайцев? Вздор, дикий вздор!

Но винтовка у него есть, и он всюду ее с собой носит…

Тьфу, ну и что? Гумилев просто не мог стрелять в спину! Хотя никто не видел, как был убит Крушинин. Может быть, ему как раз выстрелили в грудь…

Я схватился за голову. Нет! Нет и еще раз нет! Такого не могло быть в принципе. Гумилев не виноват, но о том, могут ли стоять за убийством моего одноклассника и за взрывом мобиля какие-нибудь монархические организации, подумать стоило. Хотя почему не подумать о чем-то другом? По большому счету, что изменило бы мое устранение?

А кто прислал мне сообщение сейчас? Вопрос интересный…

Я вызвал Галахада. Передал ему сообщение.

– Личность отправителя установить не удалось, – сразу же сообщил он. Огромное быстродействие давало о себе знать – я не успел спросить, а искусственный интеллект моего куратора мгновенно произвел проверку и сделал необходимые выводы. – Заброшено из «черного ящика», адреса стерты, интонации принадлежат герою фильма-комикса двадцать второго века. Злодею, конечно же. Но хочу тебя успокоить: у Гумилева есть стопроцентное алиби.