Ночи Клеопатры. Магия любви - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Вяземская cтр.№ 35

А вот Египет, пожалуй, можно. Здесь фараон – все, это видно хотя бы из того, как местные жители встречают их корабль. Ежедневно палуба утопает в свежих цветах; рыбаки на своих утлых лодчонках кружат около корабля и предлагают свой улов – не за деньги, просто так, в дар фараону. Ибо если с фараоном все в порядке, то и страна процветает.

– Потом я пришлю тебе гонца, и ты приедешь погостить. Вместе с сыном, конечно.

Она потерлась носом о его плечо.

– И с маленьким Птолемеем Неотеросом.

Он усмехнулся.

– И с Мардианом, конечно.

Обычно Клеопатра находилась в хорошем расположении духа, и это тоже подкупало Цезаря. Всегда спокойной и улыбчивой была и Кальпурния, но Кальпурния – это огонек хорошей свечи, который горит всегда ровно, но неярко. Клеопатра же – огонь, вулкан. Но – огонь позитивный, не обжигающий, а согревающий и поднимающий настроение.

Сейчас же она сузила глаза, став похожей на одну из гибких дворцовых кошек: тут вроде ходит, спинку изгибает, мурлычет и трется о ноги, а потом р-раз! – и выпускает когти, больше похожие по остроте на маленькие кинжалы.

– А чем тебе не угодил Мардиан?

Цезарь погладил ее по руке.

– Успокойся, радость моя. Я абсолютно ничего не имею против Мардиана: во-первых, я понимаю, что он твой друг, во-вторых – отношусь с большим уважением к его уму и личным качествам. Я просто – на всякий случай! – озвучил свое приглашение для него. Я буду рад его видеть.

Женщина продолжала глядеть подозрительно.

– Ты не издеваешься надо мной?

Цезарь усмехнулся; складка губ стала почти мягкой.

– Я завидую тебе, девочка моя. У меня нет и никогда не было такого друга, каким для тебя является Мардиан. У меня нет человека, которому я мог бы доверять настолько, насколько ты можешь доверять Аполлодору. Он и в самом деле готов отдать за тебя жизнь.

– Это просто потому, что я не велела сделать из него евнуха, – смущенно буркнула она.

– Это просто потому, что ты – это ты. Ты – маленькое пламя, негасимое даже на самом сильном ветру. И ты согреваешь тех, кто находится рядом с тобой.

Чего-чего, а таких поэтически-возвышенных слов Клеопатра от своего возлюбленного не ждала.

Она смутилась окончательно, и разговор иссяк.

А совершенно случайно услышавший его окончание Мардиан, который шел задать Клеопатре какой-то вопрос, требующий срочного ответа, смутился еще сильнее – так, что даже забыл, что же, собственно, ему было нужно.

Цезарь ценит его ум и личные качества! И ведь сказал не просто так: Мардиан чувствовал, что Юлий не солгал.

Юлий завидует Клеопатре, имеющей такого друга!

И евнух понял, что готов стать для римлянина почти таким же другом, как для своей царицы. «Почти» – просто потому, что Клеопатра занимала в его сердце большую часть, но оставшуюся он вполне может подарить Цезарю. Если тому, конечно, это будет нужно.

Они посетили храм Пта и храм Сераписа, и еще дюжину разных храмов: каждый египетский фараон стремился строить новые храмы и перестраивать и украшать уже существующие, а каждый царь, мечтая стать фараоном, делал то же самое.

Пожалуй, самую незаметную лепту внес Птолемей Авлет: то ли потому, что ему пришлось сбежать из собственного дома, то ли потому, что он всегда жил настолько на широкую ногу, что средств для строительства храмов звероголовым богам у него просто не оставалось.

– Я хочу, чтобы ты обязательно увидел храмовый комплекс, посвященный Исиде.

У Цезаря в голове уже давным-давно перепутались все эти Хатхор и Аннукет, Амаунет и Мут (кажется, вторая представляла собой то же самое, что и первая, но почему-то на пути им встретились храмы обеих). Одну Таурт только ни с кем не перепутаешь: бегемотиха – она и есть бегемотиха.

Исида, конечно, одна из главных богинь, но так ли ему нужно видеть ее храм?

Но Юлий не пожалел о том, что их баржа пристала к острову Филе.

Островок был совсем небольшим: чуть больше двух стадиев в длину и чуть меньше одного – в ширину. Тем более величественным казался храм Исиды.

Он был абсолютно египетским и вместе с тем эллинистическим. Птолемей Авлет, приносящий Исиде в жертву волосы врагов, традиционные для Египта хаторические колонны с коровьими ушками – и дромос в совершенно греческом стиле. Да и колонны – не совсем такие, какими им полагалось быть. Нечто среднее между по-настоящему хаторическими колоннами храма Нектанеба (уж это сооружение выглядело полностью египетским!) и – коринфским ордером.

А неподалеку находился небольшой храм самой богини Хатхор (его достраивал погибший брат Клеопатры). Обезьянка, играющая на лютне, почему-то напомнила Цезарю Авлета. Интересно, это ему кажется или сынок и в самом деле таким образом «увековечил» своего папочку? Хотя на самом деле Птолемея Неоса Диониса скорее должен символизировать вон тот жрец, играющий на флейте…

– Тебе нравится? Правда, потрясающе выглядит?

Клеопатра явно чего-то ждала. Слов восхищения, быть может, или просто слов любви…

Цезарь промолчал. Египет и так слишком втянул его в себя. Заставил полюбить, почувствовать себя его частью. Нужно срочно возвращаться домой, иначе эта страна расплавит его и впитает в себя.

Эта страна и эта женщина…

Он почувствовал приступ раздражительности. Еще ни одна женщина так не… поглощала его. Она ничего не делала для этого, просто была рядом. Может, потому, что он так долго рядом с одной и той же женщиной уже давненько не находился, она стала ему совершенно необходимой. Это… лишало покоя.

– Нам надо поскорее вернуться, – сухо сообщил он Клеопатре. – Твой народ тебя видел, и затягивать с возвращением нет никакой нужды.

Женщина, закусив губу, сдержала слезы. Она специально потащила Цезаря сюда, на остров Филе, чтобы он понял: Египет и Рим вместе – это намного прекраснее, чем Египет и Рим по отдельности.

Но он, похоже, не понял.

Или, наоборот, понял и… испугался. Похоже, Цезарь вовсе не жаждал стать царем Египта ли, Рима или их вместе взятых.

Ну что же, этот человек и так сумел стать для нее многим. И подарил ей ребенка, который обязательно будет похож на своего отца не только внешне. Не Цезарь – так Цезарион станет величайшим в истории Египта фараоном.

Александрия приятно порадовала: на месте руин уже кое-где строились, а кое-где и стояли новые дома. Город стал чище и как-то наряднее, что ли.

Вскоре Цезарь отбыл со своими легионами: сначала в провинцию Африка, где в Утике засел Катон-младший, потом – по исходу кампании – в Рим.

В том, что военная кампания окончится успешно, Клеопатра не сомневалась ни капли: боги войны благоволили Юлию.

«Его убьет Рим, – думала она. – Лучше бы эта война никогда не кончалась».