Коптский крест - читать онлайн книгу. Автор: Борис Батыршин cтр.№ 64

Олег Иванович отложил «велосипедную» тетрадь и взял коричневый листок – пергамент. Пора было наконец на что-то решаться. Перевод, сделанный в Московской духовной академии, не оставлял сомнений – хронопутешественников ждала скальная церковь в древнем православном монастыре Святой Феклы, в Маалюле, в Сирии. А вот с точным местом тайника было сложнее – в тексте говорилось лишь о некоем барельефе, который содержал ключ к загадке.

Надо было решаться и ехать на Ближний Восток. В отличие от две тысячи четырнадцатого года, Сирия девятнадцатого века была мирной окраиной Османской империи, и попасть в Маалюля мог любой желающий. Российские паломники регулярно посещали эти края – в Сирии хватало православных святынь. Можно было, конечно, присоединиться к подобной группе, но для этого пришлось бы изображать из себя странников-христиан. Ни Олег Иванович, ни Ваня не были готовы к подобному испытанию – надежнее было выйти прямо на организаторов этих «туров» и договориться о поездке в частном, так сказать, порядке. Олег Иванович как раз сочинял пространное письмо в Российское Православное Палестинское общество, когда в дверь постучали: мальчишка-посыльный принес запечатанный конверт и визитную карточку. На бежевой картонке значилось: «Никонов Сергей Алексеевич, лейтенант Российского Императорского флота».

Еще в парке, разговорившись с Семеновым, лейтенант упомянул о своем увлечении фехтованием. Он приобщился к этому благородному искусству еще в Морском корпусе; фехтование в Российской империи никогда не было особо популярно, а вот в Конной гвардии встречались мастера «игры клинками». Один из них, отставной кавалергард барон Корф, как раз и преподавал фехтование в Морском корпусе. Несколько лет назад бывший гвардеец покинул Петербург и перебрался в Москву и открыл там атлетический и фехтовальный клуб.

Олег Иванович немедленно выразил желание посетить заведение барона. И вот теперь лейтенант предлагал посетить клуб вместе и собирался заехать за своим гостем.

Олег Иванович взглянул на часы – до визита Никонова оставалось чуть больше пятидесяти минут. Оставалось припомнить – какие костюмы в девятнадцатом веке считались приличными для занятий спортом?

С противогазами я, пожалуй, перемудрил. Недаром опытные диггеры не советуют надевать их сразу, но уж очень сильное впечатление произвел на меня дядя Гиляй [131] и описания его подземных странствий. Меньше всего мне хотелось окунаться в смрадные стоки Москвы девятнадцатого века, дышать ее гнилостными миазмами. И в итоге – мы маялись в проклятой резине, объяснялись знаками, искали дорогу на ощупь – стекла противогазной маски запотевали, несмотря на силикон [132] . Я уже готов был плюнуть на все и содрать проклятый ШМС – удерживала вонь, которая, казалось, проникала через угольные фильтры и резину химзащиты.

Тренировки не прошли даром: Николка ловко управлялся с «искалкой» и в противогазе. Блуждать почти не пришлось – мы уверенно выбирали нужные повороты, и когда в стене появилась низкая арка, никто даже не удивился. Только, в отличие от портала на Гороховской, этот возникал не в голой стене, а в глубокой нише, отделенной от тоннеля ржавой решеткой. Она, как водится, была заперта – висячий замок давно уже превратился в сплошной комок ржавчины. Я поковырял в нем шилом мультитула, но впустую – работать в перчатках от ОЗК [133] было чудовищно неудобно, и не прицепи я инструмент на страховочную лямку – лежать бы ему в вонючем иле на дне тоннеля.

Монтировке замок тоже не поддался – пора было прибегать к решительным мерам.

«Главное – покрепче закрой глаза и смотри в другую сторону, – поучал меня командный пиротехник Сашка Мартовский. – И отойди подальше: эта пакость здорово искрит. Попадет на ОЗК – прожжет на хрен». Так что я отогнал Николку на десять метров по коридору. И как там в бессмертном фильме? «Махмуд, поджигай!»

Я успел отойти на пять шагов – и все равно, даже сквозь ОЗК, почувствовал обжигающую волну жара. Стены тоннеля озарились ослепительно-белым светом; некоторое время спустя он потускнел и принял оранжевый оттенок. Тогда я повернулся и принялся нащупывать монтировку, предусмотрительно вставленную в дужку треклятого замка.

Термитная паста не подвела: стоило чуть-чуть нажать на рычаг – и замок отлетел, плюхнулся в жижу, и весь тоннель наполнился пронзительным шипением и смрадным паром. Николка испугался – он что-то кричал, но я не разбирал слов. Освобожденная от замка решетка висела, покосившись, на верхней петле, а за ней призывно темнел зев портала.

Глаза Яши спасло одно – между ним и ослепительной вспышкой, залившей тоннель, стоял Николка. Если бы доморощенный сыщик смотрел на замок в тот момент, когда вспыхнул термит, он навсегда лишился бы зрения. Яша и теперь был уверен, что ослеп: сквозь чернильный мрак, заливавший подземелье, не пробивался ни единый лучик света. Держась за стену, юноша кое-как доковылял до того места, где он в последний раз видел своих подопечных. Больше всего он боялся упасть – тогда Яша непременно потерял бы направление, и тогда оставалось бы или подыхать, или ползти куда-то на ощупь, без всякой надежды.

Но обошлось. Когда Яша нащупал решетку, та была еще ощутимо теплой. Юноша случайно ухватился за пережженную термитом дужку и завопил от боли – не остывший еще металл сильно обжег кожу.

Втиснувшись в нишу, Яков обшарил мокрую кирпичную кладку – прохода не было. Молодого человека била дрожь; он подносил пальцы к самым глазам, но ничего не видел. Да, сомнений не было – страшная вспышка лишила его зрения, и он теперь обречен ждать смерти в этой мерзкой клоаке. А даже если каким-то чудом его найдут, что потом? Влачить жалкую жизнь нищего слепого, выклянчивая цадку [134] у дверей синагоги?

Запаникуй Яша сейчас – и ничто не смогло бы его спасти. Но обошлось. Яков выбрался из ниши, проковылял вдоль стены несколько шагов – и – о чудо! – наткнулся на низкий выступ шириной в десяток вершков.

Наконец-то можно было присесть, не опасаясь свалиться в вонючую слизь! Рядом с выступом из стены торчала скоба; неудачливый сыщик вцепился в нее, да так, что руки занемели. Чтобы оторвать Яшу от скобы, пришлось бы силой разжимать палец за пальцем.

Если хочешь жить – не паникуй, думай… Найти дорогу назад – нечего и надеяться; ждать, что кто-нибудь набредет на него, просто глупо.

Оставался один шанс. Мальчики ставили на стенах метки – верно? Метки эти, конечно, потом исчезали, но ведь не бесследно! Один раз ребята, видимо, свернули не туда и, когда вернулись к предыдущей развилке, светящаяся стрелка вновь возникла на кирпичной стене!