Мои триста шестьдесят пять любовников - читать онлайн книгу. Автор: Жозефина Мутценбахер cтр.№ 19

Однако на следующий день я принялась за дело уже по-другому. Нарядное платье и украшения оказались неподходящими для моего теперешнего образа жизни, в таком виде бедняги не осмеливались приближаться ко мне. Штеффи охотно одолжила мне простое платье из синего сукна. Шляпку я тоже больше не надевала, предпочитала отныне ходить в Пратере тихими боковыми дорожками и нередко забиралась на самые отдалённые лужайки. Кроме того, я прогуливалась также поздними вечерами, когда закрывались киоски и ресторанчики, по Вурстельпратеру и выискивала себе мужчин, которые выходили из кабаков. Благородных господ среди них не попадалось, сплошь рабочие, солдаты да мелкие торговцы. Было много очень весёлых и общительных гуляк, которые потом забирали меня с собою в трактир. Но только за ужин и маленький бокал пива я себя прорабатывать не позволяла. Я требовала одну или две кроны, хотя частенько, правда, получала всего лишь несколько мелких монет. Однако от трёх до пяти крон у меня в итоге всегда набиралось, и этого мне на скромную тогдашнюю жизнь хватало.

Времена изящных нарядов и красивой жизни когда-нибудь снова непременно настанут, утешала я себя. Мои отношения с мужчинами сводились теперь к тому, что я им «спускала». Проделывалось это быстро, не требовало от меня особых усилий, а они получали удовлетворение за свой счёт. Нередко я подходила к мужчинам, сливающим влагу под каким-нибудь деревом. Встав в непосредственной близости к ним, я терпеливо дожидалась, пока струя, наконец, иссякнет, и затем брала облегчившийся член, чтобы рядом манипуляций заставить фонтан ударить во второй раз по-иному. При этом они обнимали меня за талию, целовали или облизывали мне рот. Некоторые немножко мяли меня, радуясь нежданно-негаданно представившемуся случаю на что-нибудь «опереться», потому что клиенты такого рода часто не очень твёрдо стояли на ногах.

Какую же уйму хвостов я в ту пору передержала в руке! Мы со Штеффи, когда были в хорошем расположении духа, часто усаживались за стол и составляли реестр обслуженных нами хвостов. В общем-то, наша сестра обычно не ведёт лишних разговоров о мужчинах, потому что нам их и без того более чем достаточно, однако мы со Штеффи составляли то исключение, что частенько бывали в состоянии попудриться с кем-нибудь и ради собственного удовольствия. Таким образом, мы основали новую науку, назвав её «членологией», и до упаду хохотали над внесёнными в наши анналы хвостами. Тут встречались длинные, средней величины и короткие, толстые и тонкие, прямые, кривые и загнутые, бледные, желтоватые, смуглые, коричнево-красные и похожие цветом на варёного рака. И такие члены, у которых была очень широкая и плоская головка, и члены с крошечно-маленькими яичками, и другие, у которых мошонка свисала чуть ли не до земли.

Нередко случалось, что хвосты ни в какую не желали сразу вставать, потому что владельцы их были в стельку пьяны и думали совершенно не о совокуплении. Но я скоро научилась профессиональной хватке и приручала хвост даже тогда, когда мужик уже не помнил точно, где у него голова. Про себя я часто тряслась от смеха, слушая, какой вздор они несут во хмелю. Пока я внизу ловко и быстро заставляла их хобот плясать, они наверху вытряхивали передо мной всю свою подноготную, и я никогда не забуду толстого наёмного извозчика, который в это время рассказал о себе всё, что только было возможно:

– Ты славная девчонка… хоп… держи-ка его покрепче, иначе он от меня сбежит… да где же он, чёрт побери… ага, вот он вни… зу… это не так просто сделать… воскресенье один раз в неделю, а работать приходиться каждый день… насрать мне на это… лошадь лягнула меня… стерва, мерзкая тварь… что ты на это… скажешь… я нынче уже восемь дней в болезненном состоянии… ушибленный… девка, ты, может, тоже захотела бы меня лягнуть, если бы была лошадью… ты нет… ты славная… вот так замечательно… сейчас он немного приподнимается… ты только погляди на него… ну, коли так… у него уже давненько никого не было… моя старуха… эта сволочь… она меня только по большим праздникам подпускает… тьфу, дьявол её забери… я очень рад… да у неё там сплошное сало… там ни один не достанет толком… а у тебя всё иначе… не правда ли… всё в аккурат… я с удовольствием бы тебя отутюжил… но ничего не выйдет… м-да… я вдребезги пьян… я полежу на тебе немножко и потискаю… какая досада… а-а-а-ах… ты уже чувствуешь, как он поднимается… было бы жаль… ах, хо-о-ро-о-шо-о…

Он разрядился, и при этом сопел и пыхтел как паровоз. Затем вручил мне три кроны и пригоршню крейцеров, и громко рыгнул:

– Я с радостью дал бы тебе ещё больше, но я уже всё просадил на выпивку. А когда я опять буду трезвым, то едва ли тебя узнаю!

Также было у меня в ту пору много солдат. Молоденькой ветреной девчонкой я не много интересовалась солдатами, однако теперь познакомилась со всеми родами войск. С немецкими гренадёрами, боснийцами, уланами, драгунами и гусарами, с ефрейторами и рядовыми. Денег у них, как правило, было, что кот наплакал, поэтому большую часть свободного времени они проводили в казарме. Но совокуплялись они охотно, только несколько диковато, и для них любой закоулок годился. Часто они являлись вдвоём или втроём, скидывались по нескольку крейцеров и отправлялись со мной в кусты, под виадук, за дощатый забор, и особенно щепетильной в подобных случаях быть не приходилось. Это должно было совершаться быстро, и поблизости не должно было быть ни единого постового. Я таким премудростям скоро научилась, и однажды за один присест обслужила четверых солдат, которые заговорили со мной возле карусели. Мы отправились на основное место моих совокуплений, расположенное за Домашним садом Пратера, где сразу за оградой начинался дикий, пойменный луг и не было ни души. Солдаты взяли меня в середину, двое подхватили меня под руки. И всю дорогу они толкались и препирались между собой, кому теперь вести меня под руки дальше, поскольку двое, идущих ко мне ближе, по пути тискали меня справа и слева, тогда как двое других, шедших с внешней стороны, постоянно держали пальцы на ширинке и возбуждали себя.

Когда мы добрались до места, нетерпение их достигло крайнего предела. Они обступили меня со всех сторон, большой Польди, как они между собой называли одного, без промедления засунул мне свой неимоверной длины хобот, так что я почувствовала его до самого живота. Второй высоко задрал мне подол сзади, тогда как Польди откинулся и прижал меня к своей груди. Таким образом, он приподнимал меня до тех пор, пока его сослуживец не разместился у меня в задней дырочке. Он рывком ввёл в меня член, который горел как огонь и сначала причинил мне сильную боль. Теперь я оказалась между ними. Они напирали и наносили удары во встречном направлении, и как ни больно мне было, я затрепетала от сладострастия, ощутив в своём теле сразу пару прекрасных молодых хобота. Оба других солдата тем временем тоже обнажили штыки, и, получив их справа и слева в своё распоряжение, я сжала их в ладонях. Потом солдаты положили друг другу руки на плечи, чтобы «никто не отвалился». И совокупление, сперва, правда, весьма болезненное, но потом всё более увлекательное и замечательное, началось. Я была втиснута между четырёх мужчин, которые почти задушили и раздавили меня, сгрудившись в одну кучу, мы двигались туда и обратно, стараясь не терять общего ритма, дергались и раскачивались. Польди, обрабатывавший меня спереди, наносил столь мощные удары, что всё время немного приподнимал меня, и это вызывало негодование его сослуживца, который драл меня в попу, ему и без того приходилось туго, а тут он постоянно выскальзывал из моего заднего прохода. Польди проявил понимание и одной рукой раздвинул мне ягодицы. Тот, который, так вольно разгуливал у меня в попе, целовал и лизал мне затылок, два воина, чьи штыки я начищала, мяли мне титьки и щипали за голые ляжки. От жары и сладострастия я наполовину лишилась чувств, но могла стонать только очень тихо, поскольку лихой Польди держал язык у меня во рту и покусывал мои губы. При этом мужчины перешептывались и пыхтели наперебой, давали друг другу наставления и отпускали шуточки: