Агафонкин и Время - читать онлайн книгу. Автор: Олег Радзинский cтр.№ 34

– Володя, – сказал Агафонкин, – могли бы мы с тобой отойти на пару минут? Надеюсь, ребята нас простят.

Путин посмотрел на Агафонкина, словно раньше не видел.

– Дядя Леша поплывет с нами, – вдруг сообщил Путин. – Заместо бздуна этого, Лобана.

– Нормально, – коротко оценил ситуацию Сережа Богданов. – Дядя Леша – в масть.

Камелединов посмотрел на Агафонкина, ожидая его согласия. Присутствие взрослого в затопленных подвалах меняло дело.

– Володя, – Агафонкин не хотел подрывать авторитет Путина как лидера этой маленькой группы, но лезть в подвалы не собирался, – у меня, к сожалению, времени нет, мне нужно тебе кое-что передать и идти.

Он выразительно посмотрел на Путина: “Сам понимаешь”. Путин встретил его взгляд.

– Дядь Леш… – Володя подвинулся ближе, и Агафонкин ощутил запах его заношенной синей телогрейки – въевшийся в вату под потрепанной тканью запах двора и подъездов. – Нам нужно по два человека на плот – один правит, один фонарь держит. Понимаете? Если вы не поплывете, Левка один не сможет – ему свет нужен. На нашем плоту Серега будет светить, а я плотом управлять, а на вашем – Левка править, а вы – фонарик держать.

Путин замолчал, посчитав объяснение законченным. “Интересно, – подумал Агафонкин, – он дал Леве роль капитана, чтобы ему польстить? Уже управляет людьми?”

Вслух Агафонкин сказал:

– Плывите на одном плоту. Тогда у вас будет второй фонарь. На всякий случай.

– Нам – на всякий случай, – ехидно сказал Путин, – лучше иметь второй плот. А то вдруг с одним что-то случится. А будет второй плот, будет и второй фонарь.

С этим Агафонкин спорить не мог. Путин продумал логистику путешествия и план эвакуации в случае опасности. Агафонкин его мысленно похвалил.

– А для чего вы туда вообще собрались? – Агафонкин решил перевести разговор в область целей и мотиваций, надеясь найти брешь, которую можно будет расширить, показать абсурдность затеи и уговорить Путина отказаться.

– Там пацанята маленькие пропали. – Путин показал в сторону забитого входа в подвал с торца дома. – Мы их отыщем и фрицев поймаем. Которые в подвалах с войны прячутся.

– Да там легавые все облазили, – слабо возразил Камелединов. – Нет там никого.

– Да чего они знают, легавые? – заспорил Путин. – Они в подвал спустились, посмотрели вокруг и вышли. Они ж эти подвалы не знают. А подвалы по всему каналу идут. По ним полгорода пройти можно. Сейчас там затоплено, мы с Серегой вчера лазили, когда доски подломали и ящики для плотов туда затащили. Там – как море. Мы через подвалы до Фонтанки доплыть можем.

– Ага, до Фонтанки, – хмыкнул Камелединов. – Как ты под Литейным-то проплывешь? Еще скажи – до Невы доплывем!

– До Невы – не доплывем, – согласился Путин. – А до Фонтанки – легко! Сам подумай, Левка: по весне подвалы затопляет, значит, вода откуда-то приходит. Откуда? А это Фонтанка разливается и проникает в подвалы. Значит, между Фонтанкой и подвалами есть проход.

Он сделал паузу, давая Камелединову время осмыслить логику своего утверждения. Камелединов молчал: возразить было нечего. Тогда решился возразить Агафонкин.

– Володя, – Агафонкин придал голосу блеск стали, похожий на блеск глаз Володи Путина, – ты, конечно, можешь плыть, но без меня. Дима Лобанов прав: в подвалах нечего делать. Там ничего и никого нет. Если милиция не нашла пропавших детей, вы их и подавно не найдете. А сами утонете. И вас потом не найдут.

Он старался говорить как можно спокойнее, серьезнее, суровее. Как настоящий взрослый.

– Да там сокровищ одних, – вмешался Сережа Богданов. – Там сокровища еще с революции спрятаны. И потом, в блокаду, у кого что было, тоже туда закопали. Вон Томсойер, – он произнес это слитно, – и Гек нашли сокровища Индейца Джо, и мы тоже сокровища сыщем.

– Глупость, – решительно отрезал Агафонкин. – Глупость, стыдно, ей-богу. Какие сокровища? Тем более что там сейчас все затоплено. – Он посмотрел на уставившегося в землю Путина, чувствуя свою победу. – Давай, Володя, – Агафонкин придал голосу выразительность, – лучше пойдем с тобой в Прудки и побеседуем.

Путин молчал. Агафонкин тронул его за плечо.

– Нет, – сказал Путин, глядя в землю. – Нет.

– Что – нет?

– Не возьму письмо, – прошептал Путин. – Ни сейчас не возьму, ни потом. Если вы с нами не поплывете.

Этого Агафонкин не ожидал: Адресат отказывался от Доставки. В таких случаях Курьер должен был приложить все возможные усилия, чтобы обеспечить выполнение Доставки – угрозу, подкуп, обман. Агафонкин думал что выбрать.

Путин поднял глаза. Агафонкин заглянул в них и отказался от своих планов: он – по опыту – знал, кого можно испугать, подкупить, обмануть, а кого нельзя. Агафонкин вздохнул и пошел к заколоченному торцу дома 16.

Агафонкин скоро потерял счет подвалам, через которые они плыли. Подвалы соединялись под домами проходами, превращаясь один в другой – рукотворные пещеры Баскова переулка, залитые темнотой и весенней водой. Каждые десять минут Путин окликал их с переднего плота, и Лева правил на голос, оттого что видеть передний плот они не могли.

Крыс тоже не было видно, но повсюду стоял их острый писк. Писк окружал Агафонкина – сверху, слева, справа. Агафонкин посветил наверх и увидел черные живые комки с длинными голыми хвостами прямо над головой – на уходивших куда-то вдаль старых трубах. Крысы переползали друг через друга, выискивая одним им известное, секретное место, приносящее крысиное счастье.

Иногда плот застревал, зацепившись за мусор, сломанную мебель и другие ненужные более вещи, скрытые неглубокой водой, затопившей подвалы. Агафонкин кричал: “Застряли!”, Путин замедлял свой плот, ожидая, когда Леве удастся длинным шестом оттолкнуться от препятствия, и их путь по подземному озеру продолжался – без цели, ориентиров, пределов. Время от времени Путин звал в пустоту: “Пацаны! Ворожейкин! Баранов! Ау!”, и подвальное эхо отвечало глухим отголоском его ломающегося голоса. Словно эхо было старшим братом Володи Путина, чей голос уже сломался и который знал, что однажды пропавших найти нельзя.

Позже Агафонкин много раз ходил вдоль Баскова переулка, пытаясь отыскать на земле место, где случилось то, что случилось с ним под землей. Он надеялся, что среди неровных овалов питерских дворов ему откроется вход в чудесный подвал, хранивший тайну, поразившую и напугавшую Агафонкина, его, повидавшего столько разных тайн и всю жизнь жившего среди волшебного, непостижимого, необъяснимого. Агафонкин бродил среди дворов, стараясь почувствовать место, под которым – во внезапно показавшемся проходе в другую реальность – он увидел странный, невесомый Сиреневый мир.

Ящики, сколоченные вместе досками снизу и сверху, проседали под их весом, и Агафонкин чувствовал, что давно промочил ноги. Он злился на Володю, но решил не требовать конца экспедиции: хотел, чтобы тот сам убедился в ее бессмысленности; только так, считал Агафонкин, можно чему-то научиться: признав себя неправым, свои замыслы – непродуманными, свои действия – ошибочными.