Лунный цветок - читать онлайн книгу. Автор: Вирджиния Браун cтр.№ 67

— Теперь моя очередь, — пробормотал Райан ей в рот и стал медленно раскачиваться, пока она опять не задрожала под ним. На этот раз они одновременно испытали болезненно-сладкое освобождение, содрогаясь в руках друг друга. Райан положил голову и нежно поцеловал Стефани в макушку.

— Райан… — Стефани прижала губы к жилке, бившейся на изгибе шеи, где полуотросшая борода переходила в более мягкое ложе волос на груди.

— Мм?..

— Я люблю тебя, — тихо сказала она и почувствовала, как он напрягся. О Боже, зачем было так рисковать? Слезы набежали на глаза, Стефани попыталась их сморгнуть, но, как только она шевельнулась, Райан успокаивающе сжал руки и хрипло сказал:

— Ах, беби, я тоже люблю тебя…

Яркий огонь наполнял осыпающееся древнее жилище розовым светом и колыханием теней, которые плясали на стенах, как обезумевшие феи. Стефани сушила у огня волосы, и с ее лица не сходила улыбка. Никогда в жизни она не была так счастлива; в глазах, которыми она смотрела на Райана, светилась вся ее душа.

Он улыбнулся ей в ответ; он чувствовал себя неуклюжим и глуповатым, но исполненным мира в сердце. «Вот, значит, что такое по-настоящему любить», — подумал он. Последняя женщина, которую он любил, была его мать, это было очень давно…

— Райан, расскажи о себе, — попросила Стефани, задумчиво глядя на костер. — Я о тебе ничего не знаю — откуда ты родом, где рос, какая у тебя семья…

— У меня нет семьи. Я сирота. Может, усыновишь? — поддразнил он.

— О, будь серьезен! — Стефани взяла у него из рук жареную утку. — Я знаю, что ты ходил в школу на Востоке, но это все, что мне удалось о тебе узнать.

— Какое значение имеет мое прошлое? — Райан постарался сказать это легко. Он повернул самодельный шампур, чтобы подрумянить утку с другого бока. — Значение имеет только будущее.

— Ты что-то скрываешь? Мне все равно, если у тебя были трения с властями… только если тебя не разыскивают за убийство или что-нибудь такое. — Стефани смотрела большими темными глазами, вспоминая, что шериф Ройс в Уиллоу-Крик упоминал о розыске преступника. — Да или нет?

— Нет. В последнее время полиция меня разыскивает…

— В последнее время?

Губы Райана тронула жалобная улыбка.

— Не цепляйся к каждому слову, а? — Он вздохнул. — Да, однажды на меня были развешаны объявления. Временами это старое дело доставляет мне беспокойство, но не часто.

— Что это было? Убийство? Похищение? Ограбление?

— Принцесса, ты такого высокого мнения обо мне, я польщен! Нет, я не сделал ничего подобного…

— Тогда что же? — Она была озадачена.

— Скажем так — вышло небольшое недоразумение. — Она раздраженно помотала головой, и он скривился. — Ну ладно, ладно; я был втянут в войну на территории Техаса. Должен добавить, против воли; чтобы сократить длинный рассказ — я оказался на стороне проигравших. Обменялись ночью злобными словами и выстрелами, и человек, на которого я работал, был убит. Двое его парней, включая меня, решили призвать убийц к ответу перед законом. А в результате сами оказались обвиненными в убийстве. Нет, я никого не убивал, — сказал он, увидев вопросительный взгляд Стефани. — Но хотел.

— И что было дальше? — спросила Стефани, когда он замолчал. — Чем кончилось дело с объявлением о розыске? Власти тебя все еще разыскивают?

— Мы сбежали из тюрьмы, и нас объявили в розыск. Наверное, у шерифа Ройса как раз те старые объявления. В конечном счете нам удалось доказать, что мы никого не убивали, но это заняло время. И второе — нет, меня не разыскивают. Наоборот, иногда я сам работаю на закон.

— О! — Стефани просияла. — Так вот почему ты так разволновался там, в Уиллоу-Крик! Та ситуация могла погубить твою карьеру…

— Нет, причина была в другом. Я знаком с тем, как медленно крутятся колеса машины правосудия, могли пройти дни и недели, прежде чем Ройс получил бы ответ. За такое время ты способна была наделать дел, — сухо добавил он. — Я не был уверен, чего от тебя можно ожидать…

Стефани облизала жир с пальцев и подняла брови.

— Я бы прекрасно справилась, — заверила она. — Я всегда справляюсь с ситуацией.

— Этого я и боялся. Не забывай, я уже имел опыт и знал, как ты справляешься с ситуацией. — Райан критически оглядел жареную утку, стащил ее с шампура и положил на побитую металлическую тарелку. — Наша посуда знала лучшие времена, Принцесса.

— Переживем. Расскажи о своей семье. У тебя родители живы? — Увидев выражение лица Райана, она неловко заерзала: лицо враждебно потемнело.

— Нет. Я уже говорил тебе, что я сирота.

— Райан, извини, — мягко сказала она. — Я подумала, что ты опять шутил. Я едва помню свою мать, но всегда ощущаю ее потерю… — Она с изумлением смотрела, как Райан вскочил на ноги.

— Моя мать! Если бы не она, мой отец был бы жив! — выпалил он, но оборвал себя. Глубоко дыша, Райан старался взять себя в руки. — Извини, — пробормотал он. — За столько лет надо бы забыть, но я не могу.

Стефани затихла, глядя, как Райан меряет шагами грязный пол развалин индейского жилища. Бронзовое лицо в зыбком свете костра было твердым, как будто вырезанным из гранита. Когда он повернулся и посмотрел на нее, Стефани поняла, что он видит не ее, а свое прошлое. Серые глаза затуманили сцены, не видимые ей; погрубевшим от боли голосом он сказал:

— Я как сейчас ее вижу, мою красивую, недоступную мать, светлые волосы безупречно уложены, небесно-голубые глаза холодные и твердые. — Райан беспомощно пожал плечами. — Я никогда не понимал, как отец мог быть так слеп, но Бог помог ему, он ее любил и доверял ей. Моя мать была из Нью-Йорка, — он кивнул на Стефани со странной улыбкой, — ее семья была богатой и принадлежала к высшему обществу. Ее родители были шокированы тем, что она вышла замуж за пария с Запада, хотя у него было 25 сотен акров лучшей земли в северном Айдахо. Там я и родился, на главной улице, которая называется Боннерз-Ферри. Естественно, Эмма не могла долго жить в такой глуши, вдали от оперы, ресторанов, прогулок в карете по парку, в отсутствие социальной деятельности, которой можно было бы себя занять. Я был еще маленький, когда она уехала от отца и забрала меня с собой. Он от этого так и не оправился. — Райан скривил рот. — Десятилетнему мальчишке трудно смириться с внезапной сменой социального положения. Мне было легче в темных переулках Нью-Йорка, чем в гостиной матери, где она представляла меня своим гостям. Конечно, она послала меня в школу, отсюда мой приличный английский и манеры. Я ненавидел школу. Я скучал по отцу. Скучал по горам, по утреннему туману, когда пахнет сосной и свежим воздухом, а не отбросами и газовыми лампами.

Я часто убегал, меня находили то на корабельном дворе, то дерущимся в доках. Однажды мой дядя отыскал меня в задней комнате итальянского ресторанчика, где я жил. Не знаю, как ему удалось меня найти. Когда он привел меня домой, мать была слишком занята, чтобы это заметить. Видишь ли, у нее был прием, ей было не до двенадцатилетнего сына. На следующий день я сказал, что хочу уехать домой, к отцу. Она дала мне пощечину и самым холодным тоном сказала, что воспитает из меня джентльмена и что я не буду неграмотным ковбоем, как мой отец.