Свободная любовь. Очарование греха - читать онлайн книгу. Автор: Якоб Вассерман cтр.№ 20

Когда, проводив Граумана, Вандерер вернулся, Рената уже ушла в спальню. Он последовал за нею, стремительно приблизился к любимой и хотел поцеловать. Но Рената сжала губы и серьезно покачала головой. Она сидела в одной сорочке, и нежная кожа ее шеи и плеч ярко белела при матовом свете лампы. С почти женственной нежностью Анзельм обнял ее и спросил:

— Ведь мы счастливы, Рената, правда?

Она слегка наморщила лоб и отвернулась. Всего этого она не любила в нем. Ему не следовало быть таким мягким, таким меланхоличным, даже в такую тихую ночь, пронизанную серебристым сиянием луны. Однако она все-таки прислонилась головой к его плечу и закрыла глаза. Ей не хотелось думать.

Так они сидели, пока часы не пробили одиннадцать. Вандерер стал на колени и начал снимать ее ботинки.

— Анзельм, веришь ты в Бога? — неожиданно спросила она.

Он взглянул на нее и рассмеялся.

— Что это тебе вздумалось спрашивать об этом?

— Ах, я, собственно говоря, никогда серьезно не думала об этом. У меня в голове такая путаница. Ведь что-нибудь должно же быть там… выше всяких случайностей? Ты как думаешь?

Анзельм не знал, что ответить. Он заговорил о Гра-умане, желая слышать мнение Ренаты. Но ей хотелось спать.

Через два часа после того, как все в доме погрузилось в глубокую тишину, раздался сильный звонок. Это была срочная телеграмма от брата Анзельма: «Будь в Вене раньше воскресенья. Настоятельно необходимо твое присутствие. Твое и мое состояние поставлены на карту».

Рената слышала звонок сквозь сон и опять крепко заснула, не спросив Анзельма, кто это звонил.

Анзельм всю ночь не спал, он даже не сомкнул глаз и все думал об одном и том же, охваченный такой душевной мукой, что лежать в постели было для него нестерпимо. Вандерер облокотился на подушку и смотрел в окно на тусклый рассвет; мало-помалу он стал различать в зеркале отражение своего лица, бледное и далекое. Вдруг он увидел там еще один образ и испугался так, что сердце у него неистово забилось. Рената проснулась и кротко спросила, почему он не спит. Тогда он сказал голосом, полным тревоги:

— Рената, могла бы ты перенести бедность? Если бы ты вдруг стала бедна, как Винивак, даже еще беднее?..

Рената мелодично рассмеялась и ответила:

— Какой ты смешной! Так поэтому ты и не спишь?

— Нет, Рената, это серьезно, подумай и ответь!

— Что же я тебе скажу? Я не знаю. Я никогда не была бедна.

Она опять рассмеялась и поцеловала его.

— Ты слыхала звонок, Рената? Мой брат телеграфирует, чтобы я немедленно приезжал в Вену. Наше состояние поставлено на карту.

Рената всплеснула руками, хотела что-то сказать, но промолчала.

— Очевидно, он вел нечестную игру, — задумчиво продолжал Анзельм. — Ну, Рената, что же ты скажешь теперь?

Рената молчала. Она чувствовала странную тяжесть во всем теле. Наконец после долгого молчания она спросила:

— Когда ты уезжаешь?

— В восемь часов утра.

— А меня возьмешь с собой?

— Нет, Рената, это неудобно. Представь только.

— Ты хочешь оставить меня здесь одну? — Рената прижалась к нему с мольбою во взгляде. Вандерер долго уговаривал ее, стараясь убедить, что ей необходимо остаться.

— Я не хочу здесь оставаться, — шептала она. — Здесь так ужасно пустынно.

— Только на три дня, Рената! Может быть, все это лишь напрасная тревога, тогда мы поедем путешествовать. А теперь спи, моя дорогая.

Он притянул ее в свои объятия, и она опять заснула. Ее успокоило то, что Анзельм так твердо настоял на своем. То, другое, — бедность — было для нее страшным, но пустым словом, ничего не говорившим ее чувствам.

Наконец стало светать; что-то угрожающее чудилось Анзельму в утренней заре. О, если бы никогда не кончалась ночь!

Он встал, оделся и прошелся по берегу озера в сопровождении весело лаявшего Ангелуса, зашел на почту отправить телеграмму, когда вернулся домой, Рената все еще спала. Анзельм велел принести чемодан, стал укладываться; но одиночество вдруг сделалось для него невыносимым, он подошел к кровати и поцелуями разбудил Ренату. Она улыбнулась ему, немного пристыженная, что так долго спала, и обвила руками его шею. Ее беззаботность еще более усилила тревогу, терзавшую Анзельма.

В пять часов Вандерер был готов к путешествию. Он поручил Виниваку привезти к восьми часам на станцию его чемодан; он был в слишком большом нетерпении, чтобы плыть на пароходе.

Решено было, что Рената проводит его до Констанца. Был теплый осенний день. Они долго ходили по улицам города, мало разговаривая, полные предчувствия грядущих событий. Рената смирилась с мыслью о необходимости остаться одной и находила наивное утешение в том, что каждый день будет получать письма от Анзельма.

— Я люблю получать письма, — сказала она.

Анзельма удивляло, как много трогательной и детской наивности скрывалось за ее чопорно-аристократичной внешностью светской девушки. Но его пугало, что Рената, очевидно, была далека от понимания серьезности их положения.

Первый вечер Рената провела за чтением и игрой на рояле, а в одиннадцать часов легла спать. Но следующий день принес уже те пустые часы, которых ничем нельзя было наполнить — ни ожиданием, ни работой, ни воспоминанием; они протекали лениво, как масло, и уже одной своей бессмысленностью портили настроение. Вдобавок — серое, однотонное небо, а с полудня начался снегопад, продолжавшийся до вечера. Озеро жадно поглощало снежинки, падавшие в него, словно в чью-то голодную пасть; горы побелели, деревня скрылась за снежной пеленой; только сосновый лес мрачно чернел. Рената ходила взад и вперед по комнате. «Меня занесло снегом», — думала она. Так прошел первый день и как две капли воды похожий на него второй. Письма не было.

На третью ночь Рената уже не могла спать; встав с постели, она испугалась собственного отражения в зеркале. Утренняя почта не принесла ничего. Рената беспокойно ходила с лестницы на лестницу, из комнаты в комнату, звала собаку, как бы ища у животного защиты и утешения. И Ангелус был в высшей степени предупредителен, выделывал разные неуклюжие штуки, стараясь развеселить хозяйку, но все было напрасно. Рената не пила, не ела и все выглядывала в окно, выходившее к деревне, ожидая, не увидит ли она синий мундир почтальона. Напрасное ожидание. Она хотела телеграфировать, но мысли ее начали болезненно путаться.

В четыре часа стало совсем темно. Вошел Винивак и доложил, что пришел господин Грауман. Рената велела просить, ухватившись за гостя как за последнюю надежду.

— Я слышал, что ваш супруг уехал, — проговорил Грауман, снимая перчатки, — и зашел навестить вас.

Рената села напротив него и пыталась поддерживать светский разговор, но какой-то чужой голос раздавался в ее душе. Она хотела задать Грауману какой-то вопрос, казавшийся ей прежде важным; но внутренний голос все заглушал. Вдруг она насторожилась.