Наследница Магдалины - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Чедвик (Англия) cтр.№ 36

— О боже! — не выдержал Жиль.

— А чей боже? — цинично спросил Рауль. — Боже Сито или катарский? Он внимательно всматривался в лица пленников, но так и не заметил среди них Жеральды.

А на другом конце площади какой-то монах в натянутом на глаза клобуке расчищал на коне путь для двух спутников и нагруженного поклажей мула. Взгляд Рауля остановился на его лошади.

— Так это же конь Амьери, — прошептал он. — Этот святоша едет на коне Амьери.

— Вот мародеры, — озлобленно сплюнул Жиль.

— Остановите их! — послышался громогласный крик с дальнего конца площади, и несколько рыцарей стали протискиваться к монахам. Свистели бичи, вставали на дыбы лошади. Тот, что кричал, был на молочно-белом коне, а на его щите красовался фамильный лев де Монфоров.

— О господи, так это же сам де Монфор, и он нас заметил! — прохрипел Жиль, пришпоривая своего скакуна. — Господин мой, мы пропали. Надо бежать, пока не поздно!

Рауль вовремя успел схватить своего адъютанта за руку.

— Да нет, они гонятся не за нами. Помнишь, во время своего последнего визита к нам Жеральда говорила о трех чрезвычайно ценных катарах? — Он кивнул в сторону монахов. — По-моему, это они и есть.

На Жиля сказанное господином не произвело ровно никакого впечатления.

— А точно это они?

Он с трудом сдерживал танцевавшую под седлом лошадь.

— Думаю, да. Но ты прав. Ошибка может стоить нам жизни. Вперед!

— Но… — начал было Жиль, но Рауль уже огибал толпу, пытаясь самым коротким путем выйти на спешившую побыстрее уйти с площади троицу. Боковым зрением он видел, что де Монфор их догоняет, но не столь быстро, сколь хотелось бы великому полководцу. На пути его, скорее всего, преднамеренно, то и дело возникали какие-то простолюдины, лезшие под копыта виконтовой лошади. Де Монфор не выдержал и стал размахивать над головой обнаженным мечом.

— Быстрее, — бросил Рауль монаху с навьюченным мулом, когда Фовель поравнялся с ним. — Следуй за мной.

Дымчатые глаза сверкнули из-под капюшона. Изящные, загорелые ручки взяли поводья.

— Останови их! — прогремела вновь грозная команда. — Если вы дадите им уйти, я буду использовать ваши яйца в качестве ядер для осадных баллист!

Оказавшийся рядом с Раулем воин обернулся. Похоже, он не понимал, кто и кому здесь кричит. И прежде чем он что-либо успел сообразить, плотно сбитый горожанин в толпе затеял драку со своим соседом, чем отвлек внимание крестоносца.

А тем временем Рауль уже вел монахов по вымощенной булыжником мостовой, они свернули в темный переулок к брезжившему просвету сада на противоположной стороне. Где-то посредине этого чрезвычайно узкого прохода перегруженный поклажей ослик застрял. Развернуться было негде. Рауль, доехав до конца улочки, спешился и вернулся к монахам. Сердце его выскакивало из груди, но отнюдь не от настигавшей их погони. Капюшон, может, и скрывал лицо, но не мог скрыть блеска кожи и красоты серых глаз. Образ его снов и мечтаний наконец-таки обрел плоть.

— Бросьте осла с поклажей! — прокричал Рауль. — Без него мы уйдем от них куда быстрее.

— Нет, это невозможно! — бурно зажестикулировал один из монахов, и рыцарь заметил, что одна из его рук страшно изуродована. — Если то, что лежит в этих мешках, достанется Сито или де Монфору, оно будет уничтожено, и утрата эта уже ничем не компенсируется. Тем более так и так они будут преследовать нас до самой смерти. Мы хранители древней мудрости, и мы слишком много знаем.

Рауль с трудом протискивался по узкому проулку. В маячившем впереди просвете его ожидали Жиль и еще один монах с лошадьми.

— Этот осел нам только мешает! — продолжал настаивать де Монвалан.

— Если груз столь бесценен, давайте быстро раскидаем его по оставшимся у нас лошадям.

Споривший с ним монах не успел даже рта открыть.

— Матье, делай то, что он говорит, — схватилась за рукав черноризца переодетая женщина. — Опасность слишком близка. У нас уже нет времени на споры. — Кивнув Раулю, она стала снимать поклажу с осла.

— Осторожней! — простонал коротышка, возбужденно теребя себя за седую бороду, когда Рауль срезал перевязывавшие поклажу кожаные ремни. — Некоторым из этих манускриптов по тысяче лет.

— А ты хочешь, чтобы их бросили в костер? — отрезал рыцарь. — На вот, передай эти свертки Жилю и своим друзьям и благодари Господа, что избавился от большего из двух зол.

Матье бережно подхватил брошенные ему книги.

— Ничего вы не понимаете, — вздохнул он, протискиваясь вперед по переулку.

Им все-таки удалось дотащить мула до сада, где они и завершили его разгрузку. Рауль наблюдал за тем, как женщина перекладывает книги в переметную суму на своей лошади. Мощный и непокорный конь Амьери почему-то безропотно ей повиновался.

Рауль невольно залюбовался руками женщины. Они были изящны и загорелы, а на пальцах не было никаких колец. Ногти были по-простому коротко острижены и вполне могли принадлежать любой крестьянке из Лангедока. И тем не менее при виде их, душа его заныла. Опустив глаза, он принялся привязывать к седлу свою часть поклажи мула.

— Глядя на ваших лошадей и весь этот маскарад с монашескими одеяниями, смею предположить, что вы и есть знаменитые катары, что жили при дворе госпожи Жеральды? — спросил Монвалан, слезая с Фовеля. — Ведь этот красавец — любимый конь Амьери.

— Так оно и есть, — сказал тот, что повыше, до этого не проронивший ни слова.

— Вчера я справил над ней священный обряд консоламентума. Мы уже знали, что город падет. По крайней мере она пришла к славной кончине, хотя гибель ее была ужасной.

— Так значит, как и Амьери, она мертва?

— Теперь она живет в Свете, — уверенно ответил Кретьен.

Вставляя ногу в стремя, Рауль подумал, как он скажет об этом Клер и своей матери. Он вспомнил о том далеком летнем пикнике на берегу реки, о первом годе своей совместной жизни с прекрасной супругой. Воспоминания все еще были сильны, а краски ярки, но все это больше напоминало пестрые картинки из какого-нибудь хронографа, чем прожитое им самим.

— Так что же с ней случилось?

— Они бросили ее в городской колодец и забили камнями до смерти. Она не пускала их в замок, стала в воротах и обратилась с проповедью лично к Сито. Я уговаривал ее, но она не пошла с нами. И если мы здесь, так это только благодаря ей. Она принесла себя в жертву, чтобы мы успели спастись.

Рауль проглотил застрявший в горле комок и закрыл глаза. Бедная праведная Жеральда, когда-то качавшая его на своих руках. Его собственный сын тоже сидел на ее коленях, и она убаюкивала его своим чудесным пением. Он вспомнил об Амьери и порубленном гарнизоне у городских ворот.

— Так в чем же ваша ценность?! — спросил он, желая хоть что-то понять, но чувствуя себя стоящим у закрытой двери, за которой могло быть все, а могло и ничего не быть. Так или иначе, у него не было ключа, чтобы узнать об этом. — Почему они ненавидят и боятся вас больше, чем кого-либо из катаров?