Заложники - читать онлайн книгу. Автор: Энн Пэтчетт cтр.№ 62

– Вы собираетесь переводить? – напомнила ему Роксана. В голосе ее не чувствовалось особого интереса к предмету разговора. Федоров ждал со сложенными руками и величайшим облегчением во взгляде. Он свою партию отыграл. Он довел разговор до того результата, к которому стремился.

Гэн сглотнул слюну, которая наполнила его рот, и постарался взглянуть на Роксану вполне отстраненно, по-деловому.

– Он подготовлен для любви к вам. Он говорит: «Я вас люблю». – Гэн позволил себе ввести в перевод свои собственные слова, чтобы они звучали как можно более адекватно.

– Он любит мое пение?

– Нет, он любит вас, – уточнил Гэн. Он не нашел нужным проконсультироваться по этому поводу с Федоровым. Русский улыбался.

Вот теперь Роксана действительно отвела взгляд в сторону. Она глубоко вздохнула и некоторое время смотрела в окно, как будто ей только что поступило предложение и теперь она взвешивает его значимость. Когда она наконец снова повернулась к своему собеседнику, она улыбалась. Выражение ее лица было таким безмятежным, таким нежным, что на минуту Гэн подумал, а не влюблена ли и она в русского. Но разве возможно, что подобное признание сразу же возымеет желаемый эффект? Что она полюбит его просто за то, что он любит ее?

– Виктор Федоров, – сказала она, – какая у вас замечательная история.

– Спасибо. – Федоров наклонил голову.

– Мне интересно, что стало с тем молодым человеком из Европы, с Юлианом, – продолжала она, как будто рассуждая сама с собой. – Одно дело подарить женщине колье. Оно помещается в маленькой коробочке. Даже самое дорогое колье вряд ли доставит в этом смысле много хлопот. Но подарить женщине такую большую книгу, везти ее из страны в страну – это, по-моему, экстраординарный поступок. Могу представить его себе, как он везет ее на поезде, всю завернутую в бумагу.

– Если этот Юлиан существовал на самом деле.

– А почему бы и нет? Нет никаких оснований не верить этой истории.

– Я совершенно уверен, что вы правы. С сегодняшнего дня я буду считать ее абсолютной правдой.

Мысли Гэна снова были полны одной Кармен. Ему хотелось, чтобы она его ждала, чтобы все так же сидела на краю черной мраморной раковины, но он понимал, что это невозможно. Она наверняка уже на дежурстве, обходит со своей винтовкой все комнаты на втором этаже и про себя спрягает глаголы.

– Так же, как и любовь, – закончила Роксана.

– Тут мне сказать нечего, – перебил ее Федоров. – Это дар. Мне хотелось что-нибудь вам подарить. Если бы у меня было колье или книга с картинками, я бы подарил их вам вместо любви. Или нет, я бы подарил их вам в добавление к своей любви.

– Вы слишком расточительны со своими подарками.

Федоров поежился:

– Может быть, вы и правы. В других условиях это может показаться смешным, слишком возвышенным. В других условиях такое вообще невозможно, потому что вы знаменитая женщина, и самое большее, что я смог бы сделать, – это прикоснуться на одну секунду к вашей руке, когда вы после спектакля садитесь в машину. Но в этом доме я слышу ваше пение каждый день. В этом доме я наблюдаю, как вы обедаете, и то, что я чувствую в своем сердце, можно назвать любовью. Не вижу никаких препятствий к тому, чтобы сказать вам об этом. Люди, которые так неудачно нас захватили, в конце концов могут точно так же неудачно нас убить. Такая вероятность существует. Но в таком случае почему я должен уносить свою любовь в мир иной? Почему не отдать вам то, что по праву ваше?

– А что, если я не смогу вас ничем отдарить? – Федоровские аргументы ей показались интересными.

Он покачал головой:

– О чем тут говорить, когда вы и так уже столько мне дали? Да и вообще, здесь речь не о том, кто кому и сколько должен дать. Нельзя все время думать о дарах. Мы не бизнесом с вами занимаемся. Буду ли я вам признателен, если вы скажете, что тоже любите меня? Что больше всего на свете вы хотите приехать в Россию и жить вместе с министром торговли, посещать официальные обеды, пить кофе в постели? Разумеется, это замечательная мысль, но моей жене она вряд ли понравится. Когда вы думаете о любви, то рассуждаете, как американка. А вы должны думать о ней, как русская. То есть более широко.

– У американцев есть плохая привычка думать, как американцы, – улыбнулась Роксана. После этого все минуту посидели молча. Казалось, разговор подошел к концу, и никто уже не знал, что еще добавить к сказанному.

Наконец Федоров встал со своего стула и сложил руки в благодарственном жесте.

– Самое главное, я чувствую себя гораздо лучше, – сказал он. – Какой груз свалился у меня с плеч! Теперь я могу перевести дух. Вы были очень добры, что выслушали меня. – Он протянул руку Роксане, и, когда она встала и в свою очередь протянула ему свою, он ее поцеловал и на мгновение прижал к своей щеке. – Я запомню этот день навсегда. И эту минуту, и вашу руку. Ни один мужчина не может пожелать большего. – Он улыбнулся и отпустил ее руку. – Замечательный день. И замечательный подарок, который вы мне сегодня подарили. – Он откланялся и вышел с кухни, ни слова не сказав Гэну. В своем волнении он совершенно забыл о нем – так часто бывает, когда перевод проходит гладко.

Роксана снова села на стул, а Гэн опустился на то место, которое только что занимал Федоров.

– Боже! – сказала она. – До чего изматывающий разговор!

– Я думал о том же самом.

– Бедный Гэн! – Роксана склонила голову на одну сторону. – Сколько скучных вещей вам пришлось сегодня выслушать.

– Скорей неловких, чем скучных.

– Неловких?

– А вы не находите неловкой ситуацию, когда незнакомые люди открывают вам свои чувства? – А вдруг она так не думает? Наверняка люди влюбляются в нее ежеминутно. Ей следовало содержать целый штат переводчиков, чтобы те переводили ей все признания в любви и все предложения о замужестве.

– Гораздо легче любить женщину, если ни слова не понимаешь из того, что она говорит, – сказала Роксана.

– Хорошо бы они прислали нам несколько кроликов! – воскликнул по-французски Тибо, обращаясь к Гэну. Он барабанил пальцами по книге. – А как вы относитесь к кроликам? – спросил он по-испански террористов. – Conejo.

Парни оторвались от своего занятия. Их ружья были в основном уже собраны. Они с самого начала были вполне чистыми и после смазки стали разве что еще чище. Когда привыкаешь к оружию, разумеется, если это оружие на тебя не направлено, то за этими мальчишками даже интересно наблюдать: такие забавные, сосредоточенные дети, играют в свои игрушки.

– Савауо, – произнес самый высокий из них, Хильберто, который совсем недавно собирался застрелить Тибо во время возни у телевизора.

– Кабайо? – переспросил Тибо. – Гэн, что такое «кабайо»?

Гэн минутку подумал. Его мозг все еще не переключился с русского языка.