Лаис Коринфская. Соблазнить неприступного - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 35

— Если ты любишь меня, ты будешь любить и моего ребенка! — запальчиво вскричала Нофаро, и Дарей воздел руки:

— Подумай, что ты говоришь, жена?! Да неужели ты готова валяться с кем попало, только чтобы понести?!

Нофаро опять зарыдала, Дарей выглядел ничуть не веселей, и глаза его тоже были полны слез.

Лаис сочувственно вздохнула.

Что и говорить, боги иной раз подбрасывали в гнезда человеческие своих птенчиков. Геракл был сыном Алкмены и Зевса, а не царя Амфитриона. Елена, Эмен и Полидевк родились у Леды тоже от Зевса, принявшего образ лебедя, а не от спартанца Тиндарея… Однако людям не дозволяется то, что дозволено богам! Да и ни к чему это — испытывать любовь огнем невыносимой ревности!

Лаис вспомнила Фания, который когда-то спас ее от оголодавших моряков на пентаконтере. Фаний страстно хотел ребенка… Он получил дочь в конце концов, — однако ценой ее рождения стала мучительная, страшная смерть его жены и его собственные страдания — страдания человека, измученного ревностью, лишенного памяти, попавшего в рабство, потерявшего все, что некогда имел, обреченного на смерть… Если бы Лаис случайно не признала старого знакомого в забитом рабе по прозвищу Килида, Фаний бы погиб! И только нечеловеческие страдания, испытанные им, позволили ему простить умершую изменницу-жену и принять маленькую Альфию как родную дочь.

Фаний был мудр и добр. Дарей, конечно, тоже добряк, однако… Однако лучше не подвергать таким ужасным испытаниям его душу. Одно только подозрение, что Нофаро принадлежала другому мужчине, может заставить его разлюбить жену, может превратить их жизнь в сущие бездны Тартара [51] .

— Нофаро, тебе ни в коем случае нельзя участвовать в Фесмофорис! — решительно заявила Лаис. — Вообще, знаете, что я слышала? Если в семье нет детей, нужно усыновить сироту или чужого ребенка из бедной семьи. Это угодно Гере, которая смягчается — и начинает смотреть на неплодную мать более снисходительно. Может быть, Гера поможет скорей, чем эти ваши Фесмофорис!

— Усыновить младенчика? — недоверчиво проговорила Нофаро. — Я бы с удовольствием! А ты, Дарей? Сможешь ли ты любить чужого ребенка?

— Если буду знать, что ты не родила его от чужого мужчины, — буркнул ревниво Дарей.

— Да кто же согласится отдать свое родное дитя? — снова приуныла Нофаро, но Лаис отмахнулась от нее и продолжала:

— Если ты любишь мужа, ты больше никогда не поставишь на стол бобы и коровий сыр. А сейчас мы пожарим добрый кусок мяса. Ты, Нофаро, как следует вымоешь рот, возьмешь толченый мел и почистишь зубы, пожуешь мяту и гвоздику. Потом мы накормим Дария мясом — и вы с ним отправитесь в постель.

— Но у нас нет ни мяса, ни рыбы, — ошеломленно всхлипнула Нофаро.

— Мне в дорогу дали немало всяких припасов, — решительно сказала Лаис. — Там еще остался изрядный кусок солонины. Нам вполне хватит на ужин. А завтра мы с тобой сходим на рынок…

— На завтра нет торговли, мяса нигде не купишь, ведь завтра Фесмофорис! — испуганно возразила Нофаро.

— Забудь это слово! — рявкнул Дарей.

— Забудь! — кивнула Лаис. — Значит, с самого утра мы спустимся в бухту, там всегда можно купить рыбы, верно? Иди чисти зубы, а я пока нарежу мясо.

— Поужинай сама, сестренка! — вскричал Дарей, подхватывая на руки жену с такой легкостью, как если бы в ней было не три-четыре таланта весу, а какая-нибудь парочка статеров! [52] Я не хочу солонины! Я вообще ничего не хочу! Я хочу свою жену, и только она может утолить мой голод!

С этими словами Дарей утащил Нофаро в глубину дома, а Лаис осталась одна.

В очаге еще горел огонь, поэтому она согрела воды — в доме у начальника службы водоносов ее было вволю! — и как следует смыла дорожную пыль. Затем поела — и развязала один из узлов, которые передал ей Мавсаний по приказу Артемидора.

Это был самый большой узел — с роскошными хитонами и гиматиями, а также покрывалами. Во втором лежали сандалии. Большая кожаная дорожная шкатулка была полна украшений, от наплечных карфит до драгоценных поясов, от гребней до ожерелий, от серег до ножных и ручных браслетов безмерной цены.

Губы Лаис невольно расплылись в улыбке, пока она созерцала все это богатство, которое Мавсанию, на счастье, хватило ума скрыть от Клеарха, иначе тот просто вцепился бы в горло Артемидору. Сам Артемидор не вышел проводить Лаис, поэтому она была лишена возможности поблагодарить его. А любопытно было бы взглянуть в его глаза и попытаться понять, что означают эти столь щедрые дары…

— Хотелось бы мне знать, накупит он своей мраморной подруге новые наряды и украшения или отныне перестанет играть в куклы? — пробормотала Лаис не без ехидства, любуясь роскошными вещами, — и в это мгновение девушку поразила догадка, заставившая ее остолбенеть.

Статуя Артемидора выглядела как женщина, ожидающая возлюбленного, готового слиться с ней. Но ведь тот мраморный красавец, которого нашла Лаис во время своих блужданий по недрам Акрокоринфа, имел вид мужчины, готового слиться с возлюбленной! Обе статуи были изваяны из чудесного бело-розового мрамора с одинаковым безупречным мастерством. А что, если они принадлежали руке одного и того же ваятеля? Конечно, конечно, это так! Правда, странно, почему они находятся в разных пещерах, но, быть может, те же злодеи, которые оскопили статую, и разлучили любовников?..

И тут Лаис поразила новая ошеломляющая догадка! Может быть, прекрасная статуя Афродиты Пасеасмены, Афродиты Страстной, которую благодаря Лаис нашли в подземелье кровавой Кибелы и перенесли в храм, тоже изваяна руками того же мастера?

«Удастся ли мне выяснить это? — грустно подумала Лаис. — Вернусь ли я в Коринф?»

Мысль о том, что этого может не произойти, что она не откроет тайны гибели Гелиодоры, не отомстит ее убийцам, не очистит своего имени от гнусных обвинений, никогда больше не увидит полюбившийся, ставший родным город, не встретится с Клеархом и Артемидором, вновь заставила слезы выступить на ее глазах.

Но девушка так устала за этот день, что у нее даже плакать не было сил. Поэтому она поскорей завернулась в теплый дорожный гиматий, подаренный ей Клеархом, и прикорнула прямо на полу: ведь Нофаро была настолько озабочена улаживанием своих семейных отношений, что забыла приготовить гостье постель.

Впрочем, Лаис вовсе не была на нее в обиде!

Водоносы в Мегаре, как и в Коринфе, приступали к работе ни свет ни заря: ведь людям вода нужна с самого раннего утра! — поэтому Дарей ушел, когда подруги еще спали. Лаис проснулась, когда Нофаро начала хлопоты по хозяйству, и с удивлением обнаружила себя не на голом полу, а на двух толстых тюфяках.