Жестокая ложь - читать онлайн книгу. Автор: Мартина Коул cтр.№ 85

Когда вспыхнула спичка, Синтия улыбнулась.

Из чужого дома она выскользнула так же тихо, как вошла в него…

По дороге домой Синтия проигрывала на установленном в автомобиле стереофоническом магнитофоне кассету группы «АББА», громко подпевая исполнителям. Это станет ее Ватерлоо! Она сыграет на непомерной глупости своей дочери. Непотушенная сигарета может наделать много вреда. Десять непотушенных сигарет — тем более. Синтия предполагала, что первой загорится корзина, полная грязного белья. Мусорное ведро в кухне тоже внесет свою лепту…

Присутствие бензина, разлитого по квартире, можно будет объяснить тем, что дочь надеялась получить страховку. Она скажет, что Габриела намекала недавно, будто у нее скоро появятся деньги. Дело сделано, и теперь дети будут с ней до тех пор, пока их родители не подыщут новое жилье и не разберутся со всем тем, что свалится на голову Габриелы после пожара. В любом случае, это выигрышный расклад…

Чери трясла Габби, истерически крича ей на ухо:

— Мама! Мама! Пожар!

Габби задыхалась. В спальне густо клубился дым. Кашляя, она вскочила с кровати и сразу вспомнила о сыне. Винсент! Что с ним? Он один в своей комнате! И страшно напуган!

В панике Габби позвонила в пожарную часть. Потом схватила дочь за руку и, распахнув дверь спальни, совершила худшую из возможных ошибок.

— Вы Синтия Каллахан?

Женщина, которая успела пропустить несколько стаканчиков в ознаменование успешного завершения ночной вылазки, затуманенными глазами уставилась на полицейских, мужчину и женщину, стоявших на пороге ее дома.

— Да. Что такое? Что стряслось?

Сержант Проктор слышал, как в голосе женщины зазвучали нотки паники. Он отвел Синтию в кухню и усадил на стул. Потом кивнул своей коллеге. Та быстро осмотрела содержимое подвесных шкафчиков и обнаружила в одном бутылку бренди. Налив хорошую порцию в стакан, она поставила его перед испуганной хозяйкой.

Пока происходили все эти манипуляции, страх все сильнее охватывал Синтию. Она понимала, что полицейские пришли не из-за сожженного дома. Причина должна быть куда более серьезной и страшной.

— Пожалуйста, скажите, что случилось!

Сержант Проктор взял ее дрожащую руку в свои и негромко начал рассказывать:

— В доме вашей дочери случился пожар. К сожалению, ваш внук Винсент О’Кейси погиб в огне. Пламя было настолько сильным, что никто не смог до него добраться. Ваша дочь попыталась и получила ожоги третьей степени. Ее и вашу внучку оправили в Старолондонскую больницу. Девочка не пострадала. Только немного надышалась дымом.

Синтия слышала слова сержанта, но не совсем понимала, о чем он говорит.

— Но их же не должно было быть в доме! Почему они оказались там? Они гостят у моего папы… Чери сказала мне по телефону, что они заночуют у деда…

Синтию начала бить нервная дрожь, и она с немой мольбой уставилась на полицейского. Пусть он скажет, что пошутил, что все это неправда! Когда Синтия проникла в дом, там никого не было. Дом стоял пустой. Она знала это, потому что дочь и внуки должны были заночевать у деда! Почему ее дочь никогда не делает того, что должна делать? И смотрите, что вышло! Если бы эта дура делала то, чего от нее ждут…

— Вы ошибаетесь. Вы наверняка ошибаетесь. Дочь и внуки сейчас у моего отца. Вы ошиблись домом или людьми… — Синтия перешла на крик: — Пожалуйста! Скажите, что вы ошиблись!

Сержант Проктор бросился к ней. Впоследствии, уже в полицейском участке, он рассказывал, что никогда прежде не слышал подобного крика, похожего скорее на вопль раненого животного. Только когда приехавший по вызову врач сделал Синтии Каллахан укол успокоительного, она перестала метаться в истерике и, успокоившись, впала в глубокий тревожный сон.

— Меня словно прокляли, дедушка! В первую же ночь, когда дети остались со мной, сынишка сгорел живьем. Мама оказалась права. Мне вообще не следовало доверять детей. Я настояла на своем, и посмотри, что произошло. Чери донимала меня жалобами, что ей неприятен запах табака. Я ее послушалась и поехала с детьми к себе. Почему я пошла у нее на поводу?!

Джек Каллахан молил Бога, чтобы Он подсказал, как смягчить душевную и физическую боль внучки, хотя и понимал, что никому это не под силу. Все же он надеялся, что сможет хотя бы немного избавить Габби от довлеющего над ней чувства вины.

— Послушай, деточка, это важно. Полиция считает, что пожар был преднамеренным поджогом. Возможно, это дело рук Джеймса. Кто-то проник в твой дом и рассовал повсюду горящие сигареты. В корзину с грязным бельем, в мусорное ведро… Мне советовали тебе ничего не говорить. Полицейские считают, что сначала тебе надо немного окрепнуть, но я рискну. Твоя мать предполагает, и полицейские с ней согласны, что это дело рук Джеймса. Синтия говорила, что он явился в ее дом за несколько дней до пожара и стал требовать денег. Я редко бываю согласен с ней, но на этот раз, думаю, Синтия права. Поджигателем мог быть только Джеймс. На такое способен лишь полный отморозок.

Габби лежала как громом пораженная.

— Джеймс?! Но из-за чего брату хотеть причинить вред мне или детям? Это какая-то бессмыслица!

Джек пожал плечами.

— А какого черта этот психованный ублюдок ведет себя так с самого детства?! В сделанном нет никакого здравого смысла, а ты мучаешься, пытаясь его там найти. Он всегда был просто сумасшедшим и им останется. Перестань себя винить, дорогая. Я попрошу полицейских, чтобы они подтвердили мои слова. Надеюсь, ты им поверишь.

Габби окаменела. Из всех возможных сценариев той роковой ночи мысль, что во всем виноват брат, никогда не приходила ей в голову. Впрочем, и такой возможности исключать не следовало. Может быть, Джеймс думал, что их нет дома…

Она почувствовала, что слезы снова покатились по щекам. Взглянув на перебинтованные руки, Габби вспомнила, как обожгла их до кости, распахнув дверь комнаты, в которой спал сын, и пытаясь войти туда. Значит, маленького Винса убил ее брат Джеймс.

Они прокляты! Теперь в этом нет ни малейшего сомнения. Вся их семья проклята!

Синтия была сама не своя, и это не укрылось от глаз окружающих. За неделю, что последовала за гибелью маленького Винсента, она на глазах состарилась и похудела. Люди рассказывали друг другу, как она заботилась о малышах, как их любила. В глазах посторонних Синтия была замечательной бабушкой, посвятившей жизнь воспитанию внуков, но сама она знала правду, и эта правда ела ее подобно раку.

Впрочем, даже впав в черную меланхолию, она не забыла свалить всю вину на своего сына, предположив, что поджог — его рук дело. В конце концов, полиция предупреждала Синтию о том, что Джеймс-младший хочет ее сжечь, так что ничего невероятного в ее предположении не было. Он всегда был паршивой овцой в семье. Пусть теперь его обвинят в поджоге и, может, на этот раз запрут в камере навсегда, а ключ не постесняются выбросить. Это следовало сделать уже давным-давно.