Рыжая легкого поведения - читать онлайн книгу. Автор: Анна Дубчак cтр.№ 29

Когда было покончено с клубникой, она посмотрела на часы и сказала:

– Мне пора. Ты пойдешь со мной?

– Конечно.

– Тогда пообещай, что будешь стоять в сторонке, чтобы человек, на встречу с которым я иду, не насторожился. Я же не разбираюсь в их журналистских играх. Пусть себе поломают голову, какая информация может поступить от подружки погибшего Селиванова. А заодно и я попытаюсь что-нибудь узнать. Если же мы направимся к машине или к метро, не переживай и поезжай к Полине, вот ключи, держи. Ну, теперь, кажется, все.

Они вышли из ресторана и направились в сторону Кропоткинской: Наталия – впереди, Валентин – следом.

Он остановился перед витриной магазина, а она пошла дальше, высматривая среди прохожих человека, о котором ничего не знала и с которым неизвестно о чем собиралась говорить. Она встала на самом углу и задумалась о Полине – представила ее стоящей возле особняка в Цюрихе… «Как же ей удалось купить этот дом? Какой образ жизни надо было вести, чтобы заработать такую кучу денег…»

К ней подошел человек в джинсах и красной трикотажной блузе, светловолосый, лет двадцати пяти.

– Вы – знакомая Селиванова? – спросил он, и Наталия вздрогнула, хотя и ждала этого вопроса и этого человека.

– А вы из «Российской газеты»?

– Да. Что у вас новенького? Опять про Морозова?

– Понимаете, за несколько часов до смерти к Андрюше приходил один человек и что-то требовал у него, он не отдал, и из-за этого его и убили… Вы, наверное, слышали?

– Слышали. А где материал?

– С собой, здесь, в сумочке… – Она заранее продумала весь разговор, поэтому нарочно сказала, что материал у нее с собой, чтобы потом журналист пригласил ее для разговора, во время которого она с помощью наводящих вопросов постарается выпытать, какого характера материалы поставлял Селиванов и какой конкретно материал он должен был (или обещал) представить прессе, за что его, собственно, и убили. Ее сбила с толку информация о пребывании Родионова в Риме. Об этом писали все газеты, все, казалось, просто помешались на этих «неслучайных» римских встречах Родионова, одного из самый сильных кандидатов в президенты. Поэтому она совершенно спокойно произнесла: – Это касается римских встреч Родионова…

Валентин, куривший неподалеку и с интересом наблюдавший их разговор, сначала не понял, что произошло. Он только услышал слабый вскрик, затем заметил какое-то движение в толпе прохожих, после чего большое красное пятно резко метнулось к светофору и затерялось в людской массе, а Наталия куда-то исчезла. Он бросился к тому месту, где она только что стояла вдвоем с журналистом в красной блузе, и увидел окруженную любопытствующими прохожими Наталию, лежащую на асфальте с совершенно белым лицом и с ножом, торчащим у нее в правом боку. Табачного цвета шелковый жакет быстро напитывался кровью…

Она выздоравливала медленно. Больничные стены наводили на размышления о смерти. Прошла целая неделя, как она лежала в хирургическом отделении на Пироговке и маялась от безделья. Рядом постоянно находился Валентин. Он приносил ей книги, иллюстрированные журналы, цветы и фрукты. О том, что произошло на углу Кропоткинской и Гоголевского бульвара, они почти не говорили. И так было все ясно. Она осознала свою ошибку за мгновение до того, как увидела нож в руках псевдожурналиста. «Это из-за Родионова…»

– Ты видел ее? – спросила она, имея в виду секретаршу главного редактора «Российской газеты», которая и передала важнейшую информацию о Селиванове человеку, который чуть не убил Наталию.

– Видел.

– Ну и что?

– Да ничего. Она здесь ни при чем. Телефон прослушивается, это как пить дать. Кроме того, она могла сообщить о твоем звонке кому угодно… Ты лучше подумай, что будешь говорить следователю.

– Я уже подумала: ничего. Он ничего от меня не добьется. Я уже тысячу раз говорила ему, что это было обычное ограбление. Сумку-то он у меня вырвал из рук… Хорошо, что в ней кроме помады и газеты ничего не было. Все, что я обычно ношу с собой, начиная от носовых платков и кончая пистолетом, я, к счастью, оставила у Полины, в несессере. Ты мне лучше скажи, как я выгляжу?

– Потрясающе. Никогда в жизни не видел такой бледной кожи. Меня расстраивает, что ты ничего не ешь.

– Пустяки, это полезно. Как там Лена, навещает тебя?

– Заходит иногда, приносит пирожки, а один раз вообще пригласила поужинать…

«Логинова там тоже кормят пирожками, – с грустью подумала Наталия, представив, как Игорь сидит на кухне в обществе счастливой Сони и улыбается ей. – Какая же я все-таки собственница…»

– Надеюсь, ты ей ничего не рассказал о Полине?

– Ничего. Мы же договаривались. Хочешь, я принесу тебе мороженого?

– Принеси. Только толку-то от этого… Послушай, как бы мне поскорее свинтить отсюда, а?

– Что сделать, не понял?

– Уйти, сбежать… Бок и дома заживет. У меня же целая куча дел. Кстати, я слышала, что здесь, где-то внизу, в так называемом «красном уголке», где стоит телевизор, есть пианино. Мне бы туда спуститься и поиграть что-нибудь для души… Ты не сможешь это устроить? Уверена, что для этого тебе потребуется всего одна коробочка конфет. Сходи, будь другом… А я тебе поиграю. Все не так скучно будет.

Валентин вернулся аж через полчаса. По выражению его лица она поняла, что все устроилось.

– Только мне сказали, что инструмент слишком расстроен, чтобы на нем играть…

– Давай вызовем настройщика, а я оплачу его работу. После этого они сами отдадут мне ключ от этой комнаты. А пока все равно пошли…

– Ты уверена, что дойдешь?

– Совершенно. Ты же сам слышал, что никакие жизненно важные органы не задеты. А шов почти затянулся.

– Не затянулся, а воспалился…

– Знаешь, тебе не кажется все это символичным?

– Что именно?

– Как что, ведь и мне досталось от этой истории. Только мне повезло, и я осталась жива. Обидно, правда, что я так и не узнала, за что убили Селиванова.

– Даже я и то понял: за Родионова. Он что-то знал о нем…

– Ерунда. Его убил Бурковиц, а он не политик, хирург, к тому же – старик.

– А может, он одержимый был… свихнулся на политике… В таком солидном возрасте, в каком был Бурковиц, часто едет крыша именно на политической почве. Человек хочет изменить мир…

– Если он и был помешан, то совершенно на другом.

– На чем?

– Его медсестра сказала, что он был антикваром.

– А что же ты до сих пор молчала? Может, Селиванов и Бурковиц были связаны именно антиквариатом… А ты ломаешь голову над политическим мотивом. Гибче надо быть, гибче…