За мной должок - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 20

— Почему? Что случилось? Документы в порядке. Я ничего не нарушила.

— Хозяйка машины объявлена в розыск.

— А при чем здесь машина? У меня доверенность.

— А у меня приказ. Не будем спорить. Садитесь в машину, и поехали.

Мы стояли и смотрели друг другу в глаза. Ехать в отделение милиции в мои планы не входило. И я прикидывала, насколько развита его меркантильность. Она все же оказалась на нужном мне уровне. Я сумела с ним договориться. И теперь снова держала путь в Ленкину обитель, поскольку поняла, что ездить мне на своей «девятке» опасно. Попадется более неподкупный, что случается редко, или просто упрямый гаишник, и привет семье. Светиться мне никак нельзя.

Поэтому я решила сделать невозможное: вместе с Ленкой уговорить ее отца доверить мне «Москвич» на несколько дней. А это почти невозможно. И даже слово «почти» в этом предложении неуместно.

А славные мои косточки, как всегда, оказались правы. На обмане меня поймали, правда, не догадались, что это обман. И друга своего лучшего я тоже теряю, списываю его временно на берег. Разумеется, я имею в виду свою «девятку».

По дороге к Ленке я завернула в супермаркет за бутылкой коньяка: вести такой разговор всухую — дело неблагодарное и бесполезное. Увидев меня, Ленка здорово удивилась:

— Ты чего это, Тань? Я уж думала, что ты от меня после столь долгого общения целый месяц прятаться будешь, как всегда. А ты тут как тут. Какие проблемы? Проходи.

Мы прошли с ней на кухню и сели за стол. Я кратко изложила подруге события получасовой давности, а также свою безумную идею.

Ленка аж поперхнулась:

— Да ты что! Это невозможно. Он свой «Москвич» дочери родной не доверяет. Он же над ним дрожит прямо. А на зиму его в гараж на пеньки ставит. Нет, это невозможно. Тем более ты будешь ездить не со своим, а с моим удостоверением. Для него это вообще криминал. Нет, Тань, он не согласится.

— Лен, ну давай попробуем. Мы не будем ему обо всем докладывать. Мы скажем ему, что это ты будешь водить машину, а я рядом на пассажирском сиденье. Ну нельзя мне без машины. У меня сегодня рейд ночной на длительное время. Я ж там в сосульку превращусь.

— Ну, хорошо. Давай попробуем. Только я заранее знаю: это бесполезно.

— Ну, Ленок, одевайся, поехали.

Ленка быстренько оделась, заскочила на минутку в зал и вышла с Маруськой на руках.

Та, еще дремлющая, блаженно потягивалась и прикольно зевала, обнажая розовый язычок и маленькие, острые зубки.

— А это для какой модели? — удивилась я.

— Это для растопления льда. Он у меня животных обожает и величает их «люди лохматые».

— Для растопления льда, допустим, у меня более эффективное средство. — Я продемонстрировала бутылку коньяка.

— Ну, Тань, с таким арсеналом мы, может быть, и раскрутим батьку.

Лена, что всегда меня удивляло, величала своего отца «батей». На мои вопросы по этому поводу она говорила: «Папой назвать — детский лепет, отцом — звучит холодно, а вот „батя“ — и громко, и тепло, и солидно. А уж он просто млеет от такого обращения и постоянно этим перед всеми хвастается».

— Я готова. Пошли?

— Конечно.

Родители Елены жили в однокомнатной квартире в типовом девятиэтажном доме, недалеко от нее. Лена была младшей в семье, единственный брат был на десять лет старше ее и, пожалуй, удачливее. Поэтому родители совершили родительский подвиг, разменяв трехкомнатную квартиру и обеспечив таким образом любимое чадо отдельным жильем.

Поэтому, выйдя от Ленки, мы поставили машину на платную стоянку и отправились пешком, предупредив о визите по телефону.

Родители нас ждали и по такому случаю стол накрыли. Я из-за этого почувствовала себя неловко. Я явилась сюда по чисто шкурному вопросу, а меня встречают, как дорогого гостя.

— Батя, ты посмотри, кто к тебе в гости пришел, — не успев войти, Ленка представила отцу свое сокровище.

Батя сначала молча воззрился на меня, не признав так сразу Таньки Ивановой. После некоторых пояснений дочери он покачал головой:

— Ну, ясно, теперешнюю молодежь трудно понять.

А «лохматый ребенок» местечко в его сердце отыскал. Это было заметно, несмотря на то, что, как и большинство мужчин, он был скуп на слова.

В прихожую вышла его жена Антонина Васильевна, и начались взаимные расшаркивания. Мне же не терпелось их прекратить и приступить к основному разговору, что вскоре и произошло за столом. Мне в этом доме были всегда рады, потому что для их любимого чада я была лучшей подругой и образцом для подражания.

Коньяк мой нашел достойное применение и сделал застолье душевным, а батю разговорчивым.

Моя рюмка оставалась нетронутой: я жила мечтой сесть сегодня за руль.

— А ты что это не пьешь, Танюша? Выпей маленько. — Антонина Васильевна заботливо подложила мне картошки. — За столом посидишь, как в раю побудешь.

— Мне нельзя. — Я с удовольствием поглощала горяченькую картошку. — Я за рулем. А то выпью — и сразу в раю.

Все засмеялись. Михаил Кузьмич поддержал меня.

— Это уж точно. Не говоря уж о гаишниках на каждом углу. С ними далеко не уедешь. У меня вон знакомый один на «Запорожце» своем стареньком въехал в иномарку на трассе. А в ней крутые ребята в Самару на разборку ехали. Трезвый был. Правда, ребята вежливые: не кричали, не ругались. Машину наняли, а ему говорят: «Мы, дед, послезавтра возвращаться будем. Жди нас на этом месте с семьюдесятью штуками».

Он, бедняга, и спорить не стал. Взял взаймы под проценты, расплатился. А потом дачу и гараж продал и квартиру на меньшую поменял. Вот как бывает. Машина, это вещь такая. Вроде и удобно, но хлопот не оберешься. Так я говорю, пятнашка? — спросил он уже у Маруськи.

Она быстро поняла стратегическое значение своего пребывания в этом доме. И не ошиблась выбором объекта. Интуиция на высоте, как у меня.

— Ну, Татьяна у нас, батя, ас.

Мы с Ленкой долго еще бродили вокруг да около, не решаясь завести разговор, ради которого пришли сюда. Наконец Ленка не вытерпела:

— Бать, у Татьяны очень важная работа, а у нее машина плохонькая совсем, еле движется. Ты не выручишь?

— Что, помочь починить надо? Это я могу. Помогу, чего уж там. Не чужая ведь вы нам, Танюш.

— Дядь Миш, доверьте мне свой «Москвич» на пару дней. Вы меня так выручите.

Михаил Кузьмич замолчал на некоторое время, пережевывая одновременно и картошку, и то, что услышал. Просто взять и отказать он, конечно, не мог хотя бы по той причине, что подруга дочери — это почти родной человек. Он погладил Маруську, уютно дремавшую на коленях, и сказал, обращаясь к ней:

— Что с ними делать, пятнашка? Подпоили старичка, а теперь на самую дорогую сердцу вещь покушаются, хулиганки. А у меня поршневая на подходе. Того и гляди навернется.