Антиквар - читать онлайн книгу. Автор: Марина Юденич cтр.№ 64

Однако давай по порядку, а то собьюсь, расквашусь, не приведи Господь.

«Птица», стало быть, вокруг Всеволода кружила не просто так, дабы разжиться какой-нибудь стоящей вещицей, а вполне целенаправленно. Требовалась ей — ни много ни мало — сама «Душенька». И была «птица» очень уж настырной — деньги предлагала сумасшедшие, и если бы только деньги… Я еще удивилась тогда…

«Что ж, мол, еще-то?»

«Обмен», — отвечает.

«На что меняться-то?»

«А на что захочу!»

«Это как же?»

«А так. Любую вещь — картину, скульптуру, драгоценность. Где бы она ни находилась — хоть в Третьяковке, хоть в Гохране, хоть в частной коллекции».

«Да он в уме, твой проситель?» — спрашиваю.

«В уме. И, поверь, слов на ветер не бросает».

Озадачилась я, скажу откровенно. И еще — стало мне тогда не по себе. Севе, как видно, тоже.

Спрашиваю: «Зачем ему так уж „Душенька“ понадобилась?»

Он только плечами пожал. «Сам, — говорит, — теряюсь в догадках. А „птица“ молчит, сколько ни пытал».

Такой у нас разговор вышел — и оказался он, между прочим, последним. Больше я Севу не видела.

Года не прошло — в августе его с Зойкой зарезали.

И «Душеньку» забрали.

Ну а в тот раз мы еще долго сидели, переключились как-то на другое.

Однако на прощание я ему сказала: «Не мне тебя учить, однако „птицы“ своей все ж поостерегись. Тем паче если она на самом деле такая всемогущая».

Он помолчал немного, вроде задумался. А когда заговорил, оказалось, думал вовсе не над моими словами: «Понимаешь, он ни за что не говорит, зачем ему „Душенька“, но я чувствую — это странно, правда, — чувствую, что она ему действительно позарез нужна. Буквально вопрос жизни и смерти. Вот ведь коллизия!»

Мне показалось даже, что он колеблется, хотя представить, что Непомнящий расстанется с портретом, было невозможно. Я все же спросила.

"Да ты что?! — Он взглянул на меня, как на умалишенную. И тут же снова погрузился в свои мысли, потому что пробормотал, явно не ко мне обращаясь:

— Странно все это. Очень странно".

На том и расстались. И вышло — навеки.

Голос Веры Дмитриевны дрогнул.

Похоже, она все же собралась «раскваситься», и Лиза поспешила перевести разговор в конструктивное русло:

— А потом, когда все уже произошло?

— Потом, детка, я ревела целую неделю, хотя вообще-то не плакса. И знаю то же, что и все прочие. Игорю, надо думать, больше известно.

Они поговорили еще немного.

Лиза уже почти опаздывала в Пулково, иначе сидела бы подле чудной женщины, слушала, любовалась, пока та сама не выставила бы за дверь.

Впрочем, Лиза была уверена, что не выставила бы.

Значит, сидели бы вместе, вдвоем, до скончания века.

И не наскучило бы.

Знала точно.

Однако — время.

Вера Дмитриевна на самом деле была женщиной целеустремленной, привыкшей исполнять собственные решения любой ценой.

Покидая удивительную квартиру, Елизавета увозила в дорожной сумке несколько солидных бархатных футляров. О стоимости того, что в них, старалась не думать.

«Знаю я, какие у него деньги. И у тебя — откуда теперь? Пусть будет. Неизвестно еще, как дело повернется. Не пригодятся — так вернете, не присвоите. А сейчас бери и не спорь!»

Спорить с Верой Дмитриевной Шелест действительно было бесполезно.

Подполковник Вишневский был человеком слова.

И это значило, что утром следующего дня оперативники из следственной бригады МУРа получат доступ в архив ФСБ, а вернее — к одной-единственной архивной папке с материалами уголовного дела, возбужденного в далеком семьдесят восьмом году по факту убийства известного московского коллекционера Всеволода Непомнящего и его супруги.

Но прежде — и это нисколько не нарушало «неофициального» соглашения — Юрий Вишневский счел необходимым тоже взглянуть на эти материалы. Благо доступ в архив был круглосуточным.

А сон грядущий и документы из дела покойной Галины Щербаковой — отложить на пару часов.

На пару, однако, не вышло.

Домой он вернулся далеко за полночь.

Спать — хоть и шла уже вторая бессонная ночь — не хотелось.

Это был тот самый случай, когда история всерьез захватывала Юрия Леонидовича. Притом совершенно не важно было, что это была за история, с чем связана — разработкой предстоящей операции или делом давно минувших дней.

«Захваченный» — он не замечал движения времени, случалось, бодрствовал по несколько суток.

Ничего с этим нельзя было поделать, сколько таблеток ни заставляла его глотать Людмила, таково было свойство натуры.

И все тут.

Людмила, к слову, тоже еще не спала, однако собиралась отходить ко сну, лежа в постели, лениво листала какую-то миниатюрную книжицу.

— Ну, что на поприще частного сыска? — Вопрос был риторическим. Достаточно было взглянуть на мужа, чтобы понять его состояние. Завелся.

— Складывается любопытная комбинация. Так что отставкой можешь больше меня не стращать. Уйду в отставку — запишусь в частные детективы.

— Побойся Бога, любимый, когда это я стращала тебя отставкой? Бога о ней молю, как о манне небесной.

— Действительно. Перепутал. Это не ты, это другое начальство. Прости. Что читаешь?

— Коэльо. Теперь модно.

— И как?

— Говорю ж тебе — модно.

— И все?

— Все.

— Понятно. Тогда, может, окажешь услугу начинающему частному сыщику?

— Посидеть где-нибудь в засаде?

— Нет. Сменить модное чтиво на криминальное.

— Свойства личности?

— Вот именно.

— По протоколам — сложно.

— A y меня не протокол. Дневник.

— Это — лучше. Давай свое чтиво, Шерлок!

— Мне больше по душе — Эркюль.

— Хорошо, Эркюль. Ты пока можешь подремать, — Оставьте ваши уловки, мадам! Посижу на кухне с другими материалами.

Других материалов на самом деле оказалось предостаточно.

Разложив бумаги на кухонном столе, подполковник Вишневский с головой ушел в работу.

— Кофе свари.