Ангелы на кончике иглы - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Дружников cтр.№ 71

– Мне больно, больно! – захрипела она. – Голову оторвешь!

– Ты где живешь? – спросил Славик, обводя ее вокруг скамейки и ставя между колен.

– На авеню Старых Кобыл.

– Это, простите, где?

– Так один приятель отца говорит. А вообще-то Староконюшенный переулок…

– Арбат? За час дойдем.

– Дойдем… А жена? Она будет беспокоиться…

– Она привыкла…

Ивлев взял Надю за руку, и они вышли на полутемную улицу. Большая часть фонарей для экономии электричества была погашена. Возле тротуара лежали сугробы, черные от копоти, в окружении больших луж. Прогромыхал грузовик – строительные детали по Москве возили и ночью. Милицейская патрульная машина проехала мимо, задержавшись. Наряд подозрительно оглядел Ивлева и Надю, но вылезать и проверять документы поленился.

– А я люблю Москву ночью, – мечтательно сказала она. – В ней нет толкучки, очередей, хамства. Особенно люблю, когда выпал снег: все становится чистым.

– Снег похож на стиральный порошок…

– Нет! На белые простыни!… – она повернулась к нему, идя спиной вперед, поцеловала в щеку. – Знаешь, я всегда думала, что это будет в двухспальной кровати, как в заграничных фильмах. Простыня – с мелкими цветочками. А утром раздвинешь занавес – за окном солнце и лес – весь в снегу!

– У редактора на столе – приятнее.

– Газета – публичный дом, ты сам говорил.

– Запомнила?

– Я все запоминаю, что говоришь ты. Я такая счастливая сегодня! Добилась все-таки тебя. Получила!

Вячеслав усмехнулся, хотел что-то произнести, но передумал.

– Знаешь, даже не верится… – продолжала она. – Скажи, теперь я женщина?

– Нет еще.

– Нет? А я думала… Ну и когда же?

– Что – когда?

– Когда стану женщиной?

– Откуда я знаю? Наверно, когда не будешь спрашивать у меня.

– Газета – публичный дом, – мечтательно произнесла Надя. – У нас в отделе два социолога материалы для диссертации собирают. Вчера один, когда мы вдвоем в комнате остались, подходит и кладет руку на талию. «Наденька, – говорит, – у меня к вам просьба…» «Пожалуйста», – говорю. Снимаю его руку с талии и кладу в нее пачку писем… «Я попрошу письма антисоветского содержания откладывать, чтобы нам не приходилось просматривать всю почту».

– А раньше?

– Раньше я эти письма начальству сдавала, как велели… Я же не знала… А сегодня поняла.

– Почему сегодня?

– А я у редактора в столе Самиздат нашла; когда будете дежурить, Вячеслав Сергеич, обязательно почитайте серую папку. Только никому! Я сказала вам, потому что… у меня никого нет. Вот мой Староконюшенный… В том подъезде живет Хрущев.

– Его охраняют?

– В нашем доме все подъезды охраняют. Зайдите, не бойтесь…

Они постояли немного в темноте, подождали, пока лифтер отошел к своему столу в углу холла. Дверца лифта захлопнулась, и сквозь решетку просунулись тонкие пальцы. Он стал целовать их, все по очереди.

– Пожалей меня! – прошептала она. – А то умру от неисполненных желаний.

Опасность миновала настолько, что Игоря Ивановича перевезли в новый корпус в сосновой роще на Рублевском шоссе. Но он все еще лежал на спине. Первое время он вздрагивал от пронзительных звонков, периодически раздававшихся во всех палатах.

– Да вы не волнуйтесь, – ласково успокаивала хорошенькая сестра.

– А в чем дело?

– Звонки – просто предупреждения медперсоналу. Пока звенит, выходить в коридор нельзя: член Политбюро лечиться приехал. А пройдет он – и опять можно…

И Макарцев действительно привык. Ему даже было приятно, когда звенел звонок: вот и здесь, в больнице, Игорь Иванович находился поблизости от руководства. Вчера после очередного консилиума профессор Мясников пообещал, что вот-вот разрешит повернуться на правый бок.

– Еще месяц, ну, от силы полтора, и будете, как огурчик, правда, пока еще маринованный…

– Мне нужен телефон, – потребовал Макарцев.

– Телефон? Нет! Никаких дел! Вам нужны положительные эмоции…

В качестве таковых ему разрешили немного читать. Он уговорил сестру принести из библиотеки «Трудовую правду». Он читал свою газету, как все читали, утром, а не накануне. Внимательно просмотрел все номера, вышедшие в его отсутствие.

– Нет, ты только подумай, Зина! – возмущенно сказал он жене, едва она присела возле него. – Чем заполнены полосы? Мышиная возня, когда я сотни раз им твердил: поднимайте значительные вопросы! Не мельтешите!… Зачем только я согласился взять Ягубова?

– Не волнуйся, Гарик, – успокаивала она его, ласково вынимая из рук «Трудовую правду». – Ягубова ведь не ты выбирал. Конечно, ты нашел бы своего человека… Но скоро выйдешь, и этот Ягубов опять будет выполнять твои распоряжения.

Ягубов, так сказать, пришел вместе с должностью. Газете дали еще одного заместителя редактора, и кто-кто, а уж Игорь Иванович не мог не понять, чем это пахнет. Все замы были двойного подчинения – ему и ЦК. Ягубов, без сомнения, предназначался в фигуры тройного подчинения – еще и КГБ. К чему этот сверхконтроль? Недоверие, закулисные шашни… Ведь покончили с этим – и вот опять. Чего-то я не понимаю… Я всегда сам делал газету, можно сказать вдохновлял людей. А теперь второстепенные работники решают вместо меня и меня же считают старомодным за то, что я приезжаю вечером посмотреть полосы. Это, видите ли, атавизм – вникать в конкретные дела. Ведь прав был Ленин, говоря: если что и погубит советскую власть, так это бюрократизм. Теперь узнаете, каково без меня.

– Ты позвонила Таврову? – нетерпеливо спросил он жену. – Где же он?

– Конечно, позвонила! Сказал, приедет… Сейчас протру тебе спину. Надеюсь, я сделаю это аккуратней сестры, хотя тебе, может, и приятней, чтобы протирала она и хлопала при этом ресницами.

– Не говори глупостей, Зинуля.

Он прикрыл глаза в полудреме, а Зинаида протерла ему спину до самого копчика ваткой со спиртом от пролежней. Она опять села, раскрыла «Трудовую правду» и просматривала ее. Иногда она это делала, но только при Игоре Ивановиче. Думала она о том, как удачно ей удалось сделать дорогой подарок палатной врачихе. На доллары, оставшиеся от последней заграничной поездки мужа, она купила в валютной «Березке» джинсовый костюм и японские часы, узнав, что у врачихи сын-подросток. Та была очень рада и тут же сообщила, что ей уже обещали по великому блату новый швейцарский препарат, которого тут, в Кремлевке, днем с огнем не найти, и она его израсходует на Макарцева. Зинаида Андреевна пообещала ей японский зонтик и заодно спросила размер ее обуви, после чего они расстались довольные друг другом. Мужу, разумеется, рассказывать это было ни к чему.