Рыцарь ночного образа - читать онлайн книгу. Автор: Теннесси Уильямс cтр.№ 66

Интерьер бара с разношерстными посетителями — хиппи, мужчины-проститутки и охотники за ними, подвыпившие, наркоманы с серыми лицами.

Входит Олли. Его лицо гладко выбрито. На нем рубашка-поло, синие джинсы, все настолько в обтяжку, что он напоминает античную скульптуру. Он присаживается к стойке.

— Что тебе, Олли? — спрашивает бармен.

— Бурбон и кока-колу. Только открой свежую, выдохшуюся терпеть не могу. Люблю, когда кока колется. Фзз, фзз!

Мужчина, по-декадентски одетый яхтсменом, выныривает из одной из кабинок у противоположной стены бара и садится на стул рядом с Олли.

— Молодой человек, у вас удивительный голос.

Олли смотрит на него, его лицо внезапно настораживается.

— Не хотите заработать пару сотен долларов?

— Конечно. Правда, хотелось бы знать, как.

— Очень простым способом.

— Простым, как —…

— Появиться в небольшом фильме, который я снимаю на своей яхте.

— Я не актер.

— Не важно. Все, что вам надо делать, это —…

Каюта большой роскошной яхты, действие происходит где-нибудь в Калифорнии. Олли и девушка в мужских халатах.

— Идею поняли? — раздается голос яхтсмена.

— Я понял, а вы? До вас еще не дошло, что у меня только одна рука?

— Не имеет значения. Все, что нужно, у вас есть.

Слышно несколько смеющихся голосов.

— Я понял. До меня дошло. То, что у меня нет руки, и послужило причиной моего приглашения в ваш уродский фильм. Вам нужен был КАЛЕКА! Ни больше, ни меньше. Красивая девушка занимается сексом с одноруким калекой. Вам нужно унижение этой девушки. Хватит. Мне не нужна такая работа. Пускай ваша лодка отвезет меня на берег. Сейчас. Немедленно!

— Вам ничего не надо делать. Она все сделает сама. Лежите тихонечко и только постанывайте. Вам что, трудно? Тихо лежать и постанывать, как будто балдеешь? За двести баксов каждому?

Девушка помогает сопротивляющемуся Олли снять халат и снимает его с себя.

— Вы не слышали, что я сказал? Вы думаете, я шучу?

Девушка пытается подбодрить Олли.

— Так и лежите. Камера, наезд. Лила, начинай с пальцев ног.

Олли внезапно спрыгивает с койки, опрокидывает камеру, вырывает софиты.

— Наезд, камера, наезд? — шелковый халат вздымается на нем.

— Поднимитесь на палубу и остыньте, пока мы налаживаем свет. — Девушке: — Поднимитесь с ним. Объясните ему, что все просто.

— Дорогой, ты не прав. Мы можем получить по двести баксов каждый, — говорит девушка.

— Когда он заставляет тебя —…

— Я знаю, дорогой, но для меня это не имеет значения.

— Я уважаю себя. Ты себя совсем не уважаешь? Не уважаешь?

— Не настолько.

— Я уважал себя, пока не потерял руку.

— Давай не будем ни о самоуважении, ни о его потере.

— Но это очень важно. Очень важно уважать себя, и очень плохо — потерять самоуважение.

— Тебе что, было бы легче, если бы —…

Она целует его.

— Они хотят заставить нас замолчать.

— Ты преувеличиваешь.

— А как ты это рассматриваешь?

— Как способ заработать двести баксов.

— Даже одной рукой я мог бы довести эту лодку до берега. Пусть к черту катится и эта яхта, и эта грязная работа.

— Олли… мне нужны двести долларов.

— Я боюсь здесь оставаться.

— Боишься чего?

— Боюсь, что могу убить его. Для этого мне одной руки хватит.

— Знаешь что, дорогой? Ты думай об этом просто как о работе, о ночной работе, о которой утром можно забыть.

— Но можем мы хоть чуть-чуть уважать себя? Хоть чуть-чуть?

— О самоуважении можно и забыть. Ненадолго, — ее рука проскальзывает под его халат.

— Никогда не думал, что огни на берегу будут сигналить мне: «Вернись, и торопись, пока —…»

— Олли, сделай это ради меня и двух сотен долларов, и мы вернемся на берег.

— Тебе не противно?

— С тобой нет, нет, приятно, а это со мной редко бывает.

— Меня тошнит от того, что он заставляет делать тебя противоестественные вещи, и голос у него масляный, и ухмылка сальная.

— Двести долларов — это двести долларов, они мне очень нужны.

— Мы — кто?

— Не думай об этом. Я все сделаю. Мне это нравится, так что не думай.

— Я могу не думать, но не могу не чувствовать.

— Думай об этом как о том, что можно смыть с себя утром, и за что ты получишь двести баксов, а это чертовски много.

— Я не могу так легко стереть свою память.

— Ну ладно. Пожалуйста. Для меня. Давай закончим. Пошли!

Он пожимает плечами и идет за нею в кабину. Слышен звук моторной лодки, отплывающей от яхты. Олли напряженно вслушивается.

— Лодка придет за вами позже. У вас есть возможность познакомиться со мной поближе, — грязный, развратный взгляд яхтсмена.

— Могу прожить и без этого. Когда мне заплатят? — спрашивает Олли.

— На этот счет не беспокойся. Что будете пить?

Кабина кажется заполненной туманом. Становится виден Олли, стоящий над безжизненным телом яхтсмена. Он роняет тяжелую медную подставку с книжной полки и медленно, дрожа, склоняется над мертвым телом, чтобы вытащить у него из кармана деньги. Затем он выходит из каюты. На палубе Олли осматривается в густом тумане, затем прыгает в море. Он доплывает до берега и исчезает из города.

Дождь на улицах Нью-Орлеана — как в начале — и снова Олли стоит на углу, одетый совсем не по погоде. Снова мужчина среднего возраста ходит мимо него туда и обратно, затем останавливается.

— Вы не боитесь простудиться, молодой человек?

— Нет. Я никогда не простужаюсь.

— И вам не холодно?

— Мне холодно. Я тоже человек.

— Вам надо куда-нибудь пойти и согреться.

— Куда, например?

— У меня неплохая квартира и прекрасный выбор напитков.

— Где?

— Недалеко, во Французском квартале.

— Пойдем пешком, а деньги за такси вы отдадите мне.

Еще один гомосексуалист впускает Олли в свой дом. Это эстет чистой воды. Они стоят на улице у деревянной калитки, которую гомосексуалист открывает.

— Пройдя эти врата, вы попадете в иной мир.