Великая страна - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Костюков cтр.№ 33

Он вспомнил, что девушка была похожа на собаку. Он рассудил, что больно она бела. Он, наконец, вспомнил, как она звала его Гарри! Гарри! — а ведь он не называл ей своего имени. Да и все ее поведение показалось ему на сей раз сомнительным.

Весь хмель Гарри улетучился. Он стоит трезвый и здравый, как Пентагон…

— Возьми назад это свое сравнение.

— Хорошо, Скотти. Он стоит трезвый и здравый, как Комитет Защиты Мира, и думает, как бы грациознее сделать ноги. Но девушка ощущает падение интереса к себе и просит:

— Обними меня, Гарри, мне холодно. Поцелуй меня, мне страшно.

— Сейчас, красавица, я согрею тебя.

С этими словами Гарри Резерфорд вынимает из кармана крест — у него, помимо нательного креста был еще старый оловянный крестик в кармане — и прислоняет его к ключице своей партнерши. И что же?! та вопит диким голосом, причем вопль начинается на каких-то сопрано, но почти сразу переходит в серьезный бас, примерно как гудок паровоза в Канзас-Сити.

И тут девушка отталкивает нашего Гарри так, что он летит через тропинку, как плевок, и падает в куст терновника. И оттуда видит, как девушка не спеша подходит к нему, но что-то в ней изменилось. И с ужасом понимает, что девчонка стала выше на голову или две и так хороша собой, что все эти бабенции на обложках глянцевых журналов в сравнении с ней просто драные швабры.

И эта супервумен обращается не к Гарри, а непосредственно к его детородному члену:

— Вылезай! Позабавь меня!

И Гарри с ужасом ощущает, как его член, вроде бы только что притихший и повисший, крепнет и тянется, разрывая ткань его штанов, как акула ветхие сети.

— Что возьмешь с члена, Мак? Головка есть, да мозгов немного.

— А между тем я знал мужика, который сорок лет жил на поводу у собственного конца. Он, можно сказать, стал его придатком, только и всего. Его звали Сид О'Райен, и еще с двенадцати лет…

— Боже, Тревор, заткнись! Неужели тебе не хочется знать, как спасся Гарри Резерфорд — или как он погиб, если Господь допустил такое?

— Кто внимательно меня слушал, догадается, о чем вспомнил Гарри.

— О завуче в воскресной школе.

— Именно. И пошла борьба. Бес в образе прекрасной самки выманивает член наружу, а образ завуча загоняет его назад. И завуч оказался сильнее, а Гарри, обессиленный, повалился на траву. Бес присел рядом с ним, как ни в чем не бывало, и говорит:

— Что ж, Гарри, ты хитрее меня. Поцелуемся на прощание, и я пойду искать душу посговорчивее твоей.

— Изыди!

— Хорошо. Распишись только тут.

— Нигде не буду расписываться.

— Тогда хоть прочти.

«Ну, в этом-то, — подумал Гарри, — не будет беды». И читает: Ваш долг доставлен. Подымает глаза и видит: эта голая верзила подает неизвестно откуда взявшийся конверт кому-то в костюме, а достает этому кому-то до плеча. «Вот дела, — думает Гарри, — в девчонке не меньше семи футов, сколько же в мужике?» Словом, перед Гарри высится такой гигант, что пасует всякая арифметика. Но Гарри ободряет себя тем соображением, что всякая материя бесовских сил условна и вымышлена. И мистер Блэк (а ведь это был он) обращается к Резерфорду самым дружеским образом.

— Подавился, Билли? Не усидел мистер Блэк в Антарктиде?

— Подавился, Тревор. Дай дослушать.

— Ты порадовал меня, Гарри! — говорит мистер Блэк, а голос его звучит так, словно ветер гуляет в ольшанике, пугая ворон и несясь плавным эхом: Гарри… Гарри…

— Я вернул долг, только и всего! — кричит Гарри в ответ, да только ветер обращает его слова в писк полевки и относит куда-то к Арканзасу. Но Гарри-то знает, что надо стоять на своем.

— Ты мой лучший друг, Гарри Резерфорд! Позволь в знак расположения показать тебе эту уютную планету, потому что я тут хозяин!

Гарри пытается сцепить пальцы крестом, но его пальцы скрючиваются в какие-то каббалистические закорючки, и диавол лишь осанистее выглядит сквозь эти прогалы.

— Тут хозяин Господь!

— Кто?

— Господь!

— Кто?!..

Так издевался сатана над несчастным пьянчугой, делая вид, что не слышит Имени Господа. Но легкомысленный черт зря дразнил человека, пусть не идеального, но еще не павшего и сохранившего образ Иисуса в душе, потому что с каждым произнесением Божьего Имени враг нашего рода меркнул и слабел, подобно пожару под струями воды. И тут земля затряслась, и наш Гарри потерял сознание, а очнулся утром, а рядом лежит его замызганный конверт, а в нем — вы думаете, джентльмены, в нем три с половиной доллара? плохо же вы знаете сатану — в нем тысячи и тысячи зеленых друзей человека, свежих, как утренняя роса, хрустящих, как тонкий сушняк в лесу. У конверта открывается утроба, как у вулкана, а все жерло забито долларами, они так и прут из этого конверта, как пена из горлышка бутылки с шампанским. Вот сколько их там было: легион. И Гарри взял конверт в ладонь, и отшвырнул от себя футов на пятнадцать, и повалился на землю, закрыв руками уши, словно ожидал взрыва. Но услышал не взрыв, а вроде как чавканье, поднялся на локте, и увидел, как его чертов конверт тонет в болоте, а болото мгновенно высыхает.

— Иисус! Расскажи получше, дружище Мак, где возникло это временно действующее болото. Я на всякий случай буду обходить его стороной.

— Я тебе начерчу схему, Джимми.

— Черт с этим чертовым болотом. Так чем же все кончилось?

— Скотти, этим практически и кончилось. Гарри одолел сатану, если не нокаутом, то по очкам. С этой поры, правда, он слегка заикался, прихрамывал на правую ногу, вроде как припадал, терпеть не мог денег, ненавидел собак, да, по правде говоря, и с женщинами у него пошли дела не ахти. Зато он завел кота вдвое толще прежнего и священник Тафт Лоуделл время от времени приглашал его на проповедь в качестве наглядного пособия. Да еще…

— Ясно, Мак. Всё ясно. Жаль, что ты не начал с этого.

— Но с чего, Билли?

— С его импотенции, если говорить прямо. Каждый импотент тебе расскажет такую историю своей импотенции, что ты забудешь, как выглядит пицца. Если эти истории сложить в один талмуд, то получится энциклопедия подвигов. Битва Резерфорда с бесом потянет там на семьдесят восьмую главу.

— Не скажи, Билли. Не скажи. Лично я прямо-таки узнал в этой истории сатану.

— А я скажу больше: я узнал в ней женщину. В естестве каждой женщины есть нечто искусительное, а говоря прямо, нечто дьявольское. И половина мужского мозга ищет женщину, в которой мало или вовсе нет этого нечистого замеса, а другая половина начинает кукситься и бастовать. В итоге рвутся сосудики в мозгу, и мужик лишь невнятно ревет, как корова на дойке, на половине рожи у него наступает стоп-кадр, а ноги отказываются ходить. А женщине только этого и надо.