Детдом для престарелых убийц - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Токмаков cтр.№ 38

Достоевский сварил суп из топора Раскольникова и вот уже почти полтора века кормит им человечество, да так, что у Жана-Поля Сартра от этой похлебки даже «Тошнота» случилась…”

И наконец: „Бог существует, только он сам об этом, похоже, не знает… Человек – могила Бога, вырытая Дьяволом, или могила Дьявола, вырытая Богом. Кто мне сможет объяснить, какая здесь разница?”

Я! Я могу вам объяснить, какая здесь разница и что здесь происходит! Не кажется ли вам, Глеб Борисович, что Вы постоянно противоречите самому себе?

Не знаю, специально ли это вы делаете или же действительно являетесь столь противоречивой натурой, только вы вводите в заблуждение и запутываете своих читателей до состояния полной растерянности.

Вы говорите о новой системе ценностей, но ценности не могут быть новыми или старыми. Ценности могут быть вечными, или их вовсе нет. Вы со своим нигилизмом забрались так высоко в горы, что в том разряженном воздухе идеальной свободы никто, кроме вас, жить не сможет.

В таком случае банальный вопрос: зачем вообще нужно творчество? Чтобы выпячивать свою индивидуальность, вставать в позу бунтаря-одиночки, пишущего как бы только для себя?..»

Я даже не стал отвечать на его абсурдные обвинения, ибо с этого момента мы перестали понимать друг друга. В одном юный поэт был прав – я писал о женской природе, а значит, главной темой моей статьи была проблема мирового Зла.

Статья «Подземная река» начиналась с сентенции, повторенной потом в девяти ответных критических публикациях различных изданий нашего региона:

«Только женщина может понять женщину и по-настоящему ее трахнуть. Женщина – это ходячий винегрет из самых абсурдных идей, которыми живет человеческое общество.

Женщины близоруки, но дальновидны, они нелогичны в чувствах, но четко прагматичны в быту и делах. Женщина говорит: „Я ненавижу тебя!” и бросается в твои объятия. Она говорит: „Я люблю тебя. ..” и уходит от вас навсегда. Нас, мужчин, своими капризами создают женщины…»

Далее я продолжал нагнетать страсти:

«Не помню, кто о женской жестокости сказал (помню, но не скажу – Г. Б.): „Это огромное счастье, что до сих пор войны затевали только мужчины. Если бы их вели женщины, в своей жестокости они были бы до того последовательны, что нынче на земном шаре не осталось бы ни одного человека”.

…Что касается этики и эстетики, то для женщины они пересекаются где-то в районе публичного дома. …Если она не станет как можно раньше матерью, то обязательно превратится в мелкую и лживую шлюшку… которая всегда будет возвращаться на место своих любвей, как преступник возвращается на место преступления.

И что бы ни декларировали нам полусумасшедшие эмансипантки и истеричные феминистки, женщина останется только телом, телом прежде всего. А еще точнее, веществом, из которого художники будут лепить свой недостижимый идеал. Ибо в их длинных ногах больше смысла, чем в их умных головах.

Что касается супружества – это „да" в смысле „нет" и „нет" в смысле „да". Для обоих это осознанная необходимость отказаться от свободы во имя…

Во имя чего? Придумайте сами, я, ей-богу, пока еще для себя не решил… Мужчине необходима умная жена и красивая любовница. Этот треугольник поможет ему выйти из замкнутого круга и избежать опасности кончить жизнь черным квадратом…»

Здесь я плавно переходил к проблемам проституции и жесткой порнографии. Не буду останавливаться на этом подробно, желающие могут взять подшивку «Вечернего Волопуйска» и прочитать статью целиком. Скажу только, что в жизни все гораздо правдивее и страшнее.

Вот после этой публикации и появилось знаменитое коллективное письмо местных поборников нравственности и морали. Письмо называлось «САЛЬЕРИ, ДРУГ! ТВОЙ ЯД В ВЕКАХ НЕИСТОЩИМ!».

Среди подписантов в основном фигурировали престарелые дамы с филфака волопуевского универа, несколько маргинальных журналистов да пара-тройка несостоявшихся литераторов-неудачников. Итого – более тридцати подписей.

Господа, встаньте, снимите шляпы и головы: грядет, грядет минута немолчания!

(Здесь: музыкальная пауза, Карл Орф, «Кармина Бурана», Ария Жареного Гуся. – Прим. ред.)

Возмущению убитых преждевременным климаксом университетских дам и придавленных рутиной захолустной жизни литературных насекомых не было предела. Ведь кто-то без спроса посмел сказать, что яблоко пахнет яблоком, а вода – мокрая. (Вот только при чем здесь бедный Сальери, упомянутый в заголовке письма, я до сих пор не понял.)

Это письмо было разослано во все СМИ города Волопуйска, в городскую и областную администрации, в прокуратуру и милицию, во все школы, детские садики, ЖЭУ, СМУ, а также в бюро прогнозов погоды.

Не буду пересказывать содержание их истеричных завываний. Они банальны, скучны и неинтересны, даже с филологической точки зрения. Тем более что в тот же день, когда в областной газете «Правда моря» опубликовали это письмо, пришла телеграмма от Дж. Кришнамурти, датированная 28 мая 1917 года. Кришнамурти высказывал мне свою поддержку, а ровно в полдень на небе Волопуйска появилась такая надпись:

«Я утверждаю, что истина – территория без дорог…»

(Далее сюжет мог бы развиваться так. Крупный план – мир смотрит в камеру.)

Получив в газете гонорар за последние публикации, всю ночь мы протусовались с Сэмом в ночном клубе «Тигры и Кролики».

– Я бисексуал, – подсев к нашему столику, сказал мне один из завсегдатаев клуба Митрофан Отбросов (он же Кетчуп, он же ди-джей Мао, он же мистер Хохол). – Ты мне нравишься. Мы можем проводить свободное время вместе.

– Мак тебе в ребро, сынок, и конопля в бороду, – добродушно сказал я, затягиваясь сигареткой и выпуская вверх струйку дыма.

Хороший парень. Оказывается – никакого секса. Грязная работа. Мы с ним дважды сдавали большие партии фальшивых долларов.

Баксы были сделаны на черно-белом ксероксе и потом раскрашены от руки цветными карандашами.

В провинции доллары были еще в новинку. Но моя совесть чиста. Я действовал, руководствуясь принципом: зачем честному человеку баксы?

А нувориша кинуть – почти что духовный подвиг.

Неплохой был приработок, пока этого молодого педрилу не подловили на том, что он продавал нечистый кокаин, добавляя в него сахарную пудру. У кого-то из клиентов случилась в заднице серьезная аллергия.

Вот за эти мелкие шалости с коксом Митрофан Отбросов бывал неоднократно бит, в том числе кирзой по яйцам. Он уехал жить в Питер и через три-четыре года стал известным рокером, играющим в панк-группе «Детдом Для Престарелых Убийц».

«Мой жизненный принцип, – сказал он мне как-то, когда еще жил в нашем городе, – падая, обязательно утянуть за собой скатерть – чтобы шуму побольше было».