Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 11

Воронцовы пришли в ужас, когда единственный их сын Семен, надежда и отрада родителей, вдруг сообщил о намерении жениться… на ком?! На бывшей фаворитке Великого князя Александра, на вдове с ребенком, прижитым невесть от кого, на женщине, отвергнутой подчиненным князя Воронцова, Барятинским! На даме, за которой, подобно испачканному шлейфу платья, влачились слухи и сплетни, сплетни и слухи…

Воронцовы сказали решительное «нет».

Мария Васильевна узнала об их отказе перед тем, как ее карета остановилась около умирающей гречанки.

Госпожа Столыпина находилась в самом безнадежном настроении. Она знала, насколько предан Семен Михайлович отцу и как обожает мать. При том, что этот двадцатишестилетний молодой человек служил на Кавказе, принимал участие в операциях против горцев и в 1846 году за отличие в Даргинском походе был произведен в титулярные советники с пожалованием звания камер-юнкера, он был удивительно послушным сыном. И Мария знала: несмотря на всю возвышенную любовь к ней князя Семена, воля Елизаветы Ксаверьевны все перевесит. Но ведь умирающая пообещала, что происки старухи будут бессильны…

Но что еще говорила гречанка? О каком-то перстне?

Мария Васильевна раздвинула тряпье, прикрывавшее детское тельце, и увидела, что на шею спящей девочки надет шнурок, к которому привязан массивный перстень.

Хм… а ведь это золото! Продав его, гречанка, быть может, спасла бы себе жизнь. Топорная работа, такой на бал не наденешь. Да он и великоват будет для тонких, изящных пальцев Марии Васильевны. А какой странный камень вставлен в оправу! Нет, он не драгоценный. Какой-то тусклый, серый, непрозрачный, с желтыми пятнами… Да еще исчерчен черными полосами, которые образуют что-то вроде креста.

Воистину странный камень! Невзрачный, конечно, но есть в нем какое-то очарование. Чем дольше на него смотришь, тем сильнее он привлекает.

Мария Васильевна осторожно сняла с шеи девочки шнурок и распутала узел. Потом надела перстень на средний палец правой руки. Ну, здесь он кое-как держится. А все же это очень красивая и необычная вещь! В нем есть что-то загадочное… он подобен тайной страсти, когда все самое яркое скрыто от посторонних глаз и известно только двоим…

Тайная страсть!

Мария Васильевна вздрогнула и в изумлении посмотрела на камень. Сейчас ей казалось это настолько очевидным, что можно было только диву даваться, как она сама не додумалась… она, опытная женщина, которая, кажется, знала о страсти все…

Вот что она может противопоставить деспотизму материнской любви княгини Воронцовой! Страсть, которую молодой князь Семен будет испытывать к своей обожаемой Мари!

О господи, да у нее разум помутился, что ли? Что это она вдруг взялась строить из себя недотрогу?! Да молодого Воронцова дрожь бьет, даже если он просто касается руки Мари, а уж когда обнимает ее в танце, — похож на безумного… что же будет с ним, если…

— Что прикажете с девчоночкой делать, ваше сиятельство? — вторгся в мысли голос лакея.

— Снеси в людскую. Скажи, что я велела найти ей кормилицу. Потом отдам в какую-нибудь семью. Может быть, к грекам… ты говоришь, знаешь кого-то из них?

— Господи Иисусе! — возбужденно воскликнул малый. — Не далее как третьего дня слышал, мол, очень горюет один из них — грек откуда-то из Малороссии, а может, из Новороссии, — что не дал Бог ему детей. Уж не предложить ли ему девчонку? Небось счастлив будет!

— А как этот грек в Петербурге оказался?

— У него брат тут жил, болел, да помер. Этот грек и приехал последний долг отдать… Дать знать ему о девчоночке, а, ваша милость?!

Мария Васильевна посмотрела на мертвое лицо гречанки. Умиротворение и довольство отражалось в чертах. Все волнения жизни покинули несчастную. Теперь она воистину упокоилась… А может быть, она слышала этот разговор?

— Вот и придумали, — сказала ей Мария Васильевна. — Я не отступлюсь от своего слова. — Она повернулась к лакею: — Найди этого грека и приведи ко мне. Но сначала нужно отыскать кормилицу для малышки.

И она почти побежала к дому.

Скорее написать князю Семену Михайловичу и пригласить его к ужину. К очень позднему ужину… Скорее! Немедленно!

* * *

— Произошла ужасная путаница, — смущенно пробормотала Алёна. — Я назвала вам свой псевдоним, я под этим именем пишу. Понимаете, я писательница, и я так к этому псевдониму привыкла, что он сам у меня с языка соскакивает. А на самом-то деле меня зовут Елена Дмитриевна Ярушкина. Именно под этим именем я и остановилась в «Дерибасе».

По ряду милиционеров, застывших у стены, пробежало некое шевеление, которое было немедленно пресечено властным жестом майора. А в его рыжих глазах, обращенных к Алёне, промелькнуло странное выражение:

— Псевдоним, значит? Писательница? Ну-ну… А под псевдонимом «Лариса Владимировна Зорбала» вы, случайно, не пишете?

— Нет, — слегка растерявшись, покачала она головой. — А кто это такая?

— Это та громадянка, которая остановилась в «Дерибасе» в пятнадцатом номере, — сказал майор.

Мгновение Алёна смотрела на него, бессмысленно моргая, потом прижала пальцы к вискам.

— О боже мой…

— Так… — с удовлетворением сказал рыжий. — Кажется, вы начинаете понимать, что лучше было бы сразу во всем сознаться, а не врать?!

— Да я и не врала! — воскликнула Алёна. — Я в самом деле провела ночь в пятнадцатом номере! Эта Лариса Владимировна, или как ее там, приехала в гостиницу только утром! Номер у нее был забронирован с вечера, но приехала она утром! Поездом! А я прилетела ночью, московским рейсом, у меня был заказан десятый номер, но спать там оказалось совершенно невозможно, потому что под окнами стройка, работы шли всю ночь. Поэтому дежурная сжалилась и на одну ночь поселила меня в пятнадцатый номер, свободный, окна которого выходят на противоположную сторону! Там я и ночевала. Понимаете? А рано утром перебежала к себе, чтобы, когда появится Лариса Владимировна, номер был свободен! Да вы легко можете проверить это, позвонив в «Дерибас»! А если не верите, вот, смотрите, в руках у вас «Карточка гостя» из «Дерибаса», на которой значится мой номер и фамилия!

Майор перевернул визитку гостиницы и прочел вслух:

– «Ярушкина Елена Дмитриевна, номер 10» . — Пренебрежительно пожал плечами: — Ну знаете, написать можно что угодно и где угодно, а вы мне паспорт покажите.

Алёна сунулась было в сумку, однако стоящий сзади милиционер схватил ее за руку.

Алёна сердито оглянулась… Вид у этого высокого сероглазого и горбоносого парня был, мягко говоря, настороженный.

Что же тут случилось, в музее?! Неужели и правда какое-то преступление?

— Отставить, Африканов. Разрешите заглянуть в вашу сумочку? — протянул руку майор.

Алёна не стала спорить, хотя могла бы сказать, что слово «сумочка» к ней не имеет никакого отношения. Сумища — звучит точнее. Впрочем, это детали.