Сговор остолопов - читать онлайн книгу. Автор: Джон Кеннеди Тул cтр.№ 9

— Мои нервы! — только и сказал Игнациус. Он съежился так, что в окне торчала только зеленая охотничья шапочка, напоминая верхушку многообещающего арбуза. С заднего сиденья, где он обычно располагался, прочтя где-то, что место рядом с водителем наиболее опасно, Игнациус неодобрительно наблюдал за судорожными и непрофессиональными движениями матери. — Я имею подозрение, что вы весьма эффективно уничтожили маленький автомобиль, невинно припаркованный кем-то вон за тем автобусом. Теперь вам лучше преуспеть в скорейшей ретираде с этого места, пока не объявился законный владелец.

— Прикрой рот, Игнациус. Ты давишь мне на невры, — отвечала миссис Райлли охотничьей шапочке в зеркальце заднего вида.

Игнациус приподнялся на сиденье и выглянул в заднее окно.

— Та машина подверглась краху. Ваши водительские права, ежели у вас они в самом деле имеются, вне всякого сомнения, отберут. Я определенно не стал бы обвинять служителей законности.

— Лучше ложись вздремни, — ответила мать, снова дернув машиной назад.

— Вы полагаете, я мог бы сейчас уснуть? Да я в тревоге за свою жизнь. Вы уверены, что вращаете руль в нужном направлении?

Внезапно автомобиль выпрыгнул из ловушки и юзом заскользил по мокрой мостовой к столбу, поддерживавшему витой чугунный балкон. Столб отвалился в одну сторону, а «плимут» с хрустом врезался в здание.

— О Боже мой! — заверещал с заднего сиденья Игнациус. — Что вы совершили на этот раз?

— Зови священника!

— Я не думаю, что нас ранило, мамаша. Однако, моему желудку вы только что нанесли ущерб на последующие несколько дней. — Игнациус открутил одно из задних окон и стал изучать крыло, вжатое в стену. — Полагаю, нам потребуется новая фара с этой стороны.

— Что же нам делать?

— Если бы я управлял этим транспортным средством, я бы включил в автомобиле задний ход и грациозно покинул сцену. Кто-нибудь определенно выдвинет против нас обвинения. Владельцы этой развалюхи много лет ждали подобной возможности. После заката они наверняка намазывают улицу жиром в надежде на то, что таких автолюбителей, как вы, понесет в сторону их лачуги. — Тут он рыгнул. — Мое пищеварение уничтожено. Мне кажется, меня начинает раздувать!

Миссис Райлли подергала за стертые рычаги и дюйм за дюймом стала подавать машину назад. Стоило «плимуту» зашевелиться, как у них над головами раздался скрип дерева — скрип, постепенно переросший в треск ломающихся досок и скрежет металла. Балкон обрушился на них огромными секциями, бомбя крышу автомобиля с тупым, тяжелым грохотом разрывающихся ручных гранат. «Плимут» застыл, как обдолбанный чувак, и кусок декоративной чугунной решетки вдребезги расколошматил заднее стекло.

— Дуся, ты здоров? — неистово вопросила миссис Райлли, едва канонада стихла.

В ответ Игнациус издал надсадный звук. Из желто-небесных глаз струились слезы.

— Скажи что-нибудь, Игнациус! — взмолилась его мать, обернувшись как раз в тот момент, когда сын высунул голову из окна и стравил прямо на помятый борт автомобиля.

Патрульный Манкузо медленно прогуливался по улице Шартр, одетый в балетное трико и желтый свитер — такой наряд, по замыслу сержанта, должен был помочь ему привлекать к ответственности подлинных, достоверных подозрительных субъектов вместо дедуль и мальчиков, ожидающих мамочек. Костюм этот был сержантским наказанием. Сержант объяснил Манкузо, что отныне и впредь тот будет нести единоличную ответственность только за привлечение подозрительных субъектов, а гардероб полицейского управления настолько богат, что Манкузо сможет выступать в новой роли каждый божий день. С обреченным видом Манкузо натянул трико прямо перед сержантом, и тот сразу же выпихнул его из участка на улицу, на прощанье велев подтянуться — или вон из полиции.

За два часа крейсирования по Французскому Кварталу Манкузо не схватил никого. Дважды мелькала надежда. Он остановил мужчину в берете и попросил закурить, но мужчина пригрозил, что сейчас его арестует. Затем он привязался к молодому человеку в шинели с дамской шляпкой на голове, но молодой человек заехал ему ладонью по физиономии и рванулся прочь.

Патрульный Манкузо брел по улице Щартр и потирал щеку, которую до сих пор жгла пощечина, и тут услышал что-то похожее на взрыв. Надеясь, что какой-нибудь подозрительный субъект только что бросил бомбу или застрелился, он забежал за угол Святой Анны и увидел, как зеленая охотничья шапочка испускает среди развалин потоки рвоты.

«С распадом Средневековой Системы боги Хаоса, Безумия и Дурновкусия обрели господство,» — писал Игнациус в одном из своих больших блокнотов «Великий Вождь».

По окончании периода, в котором западный мир наслаждался порядком, покоем, согласием и единением со своим Истинным Богом и Троицей, задули ветры перемен, несшие с собою порочные дни впереди. Злой ветер никому добра не принесет. Светлые дни Абеляра, Фомы Беккета и Рядового Человека угасли и стали тщетой; колесо Фортуны отвратилось от человечества, сокрушив его ключицы, раздробив ему череп, свернув туловище, проткнув почечную лоханку, опечалив душу. Вознесясь когда-то столь высоко, человечество пало столь низко. Посвященное некогда душе ныне посвятилось торжищу.

— Это довольно прекрасно, — сказал Игнациус себе и продолжил скоропись.

Торгаши и шарлатаны захватили контроль над Европой, называя свое вероломное Евангелие «Просвещением». День саранчи близился, однако из золы человечества никакого Феникса не восстало. Смиренный и благочестивый крестьянин Пьер Пахарь отправился в город продавать своих детей лордам Нового Порядка с намерениями, которые мы в лучшем случае можем назвать сомнительными. (См. Райлли, Игнациус Ж., Кровь на их руках: Преступность всего этого, Исследование избранных злоупотреблений в Европе шестнадцатого века, Монография, 2 стр., 1950, Зал Редкой Книги, Левый Коридор, Третий Этаж, Мемориальная Бибилиотека Ховарда-Тилтона, Университет Тулэйн, Новый Орлеан, 18, Луизиана. Примечание : Я отправил эту исключительную монографию почтой в дар библиотеке; тем не менее, в действительности я не очень уверен, была ли она вообще принята. Ее могли запросто выбросить, поскольку написана она всего-навсего простым карандашом на линованной блокнотной бумаге.) Коловращение расширилось; Великая Цепь Бытия лопнула подобно множеству канцелярских скрепок, нанизываемых одна на другую каким-нибудь слюнявым идиотом; смерть, разруха, анархия, прогресс, честолюбие и самоусовершенствование — вот чему суждено было стать новым роком Пьера. Причем, роком прежестоким: теперь ему пришлось столкнуться с извращением необходимости ИДТИ РАБОТАТЬ.

Его видение истории на мгновение померкло, и Игнациус внизу страницы набросал карандашом петлю. Рядом изобразил револьвер и небольшую коробочку, на которой аккуратно вывел печатными буквами: ГАЗОВАЯ КАМЕРА. Поелозил грифелем по бумаге взад-вперед и подписал: АПОКАЛИПСИС. Закончив украшать страницу, он отшвырнул блокнот на пол, где уже было разбросано множество таких же блокнотов. Сегодня очень продуктивное утро, подумал он. Я столько не свершал неделями. Глядя на десятки «Великих Вождей», образовавших около кровати ковер из индейских головных уборов, Игнациус самодовольно думал, что на их пожелтелых страницах и широких линейках — семена колоссального исследования сравнительной истории. Весьма неупорядоченные, разумеется. Но настанет день, и он предпримет сию задачу: отредактировать фрагменты своей ментальности и составить из них головоломку грандиознейшего замысла; будучи сложенной, она явит образованным людям тот катастрофический курс, коему следовала история последние четыре столетия. За те пять лет, что он посвятил этой работе, в среднем ежемесячно им производилось лишь шесть абзацев. Он даже не мог припомнить, что написано в некоторых блокнотах, а несколько, осознавал он, и вообще заполнено главным образом каракулями. Тем не менее, спокойно размышлял Игнациус, Рим не сразу строился.