— За языком следи.
— Времена другие пошли, — изрек Джоунз, поправляя солнечные очки. — Фигу цветных народов пугать получится. Позову себе людей, они вам дверь гуманной цепью перегородют, бизнес отгонют, в телевизер попадете в новости. Цветные народы и так уже навозу наелись, а за двацать дохларов в неделю с верхом навалить уже шиш. Я уже шибко устал на бану шибаться, да ниже минималой заплаты калымить. Пущай вам кто другой помрачения гоняет.
— А-а, хватит давай, да пол мне заканчивай. Отправлю Дарлину.
— Беньдяшка. — Джоунз как раз исследовал шваброй кабинку. — Воду втюхивает, помрачения гоняет. В-во!
— Так настучи в участок на нее. Она клиентов разводит.
— Я погодю, пока на вас в ухрясток не настучу. Дарлина не хотит клеёных разводить, а вымождена. Она на истраду попасть хотит.
— О как? Ну что ж, с такими мозгами ей вообще повезло, что в психушку до сих пор не спровадили.
— Там бы ей точно лучше было.
— Ей лучше будет, если она в эти свои мозги вобьет, как получше мои напитки торговать, да выбросит срань эту с танцами. Могу себе представить эту шмару у меня на сцене. Такие, как Дарлина, запросто инвестицию угробить могут — за ней глаз да глаз нужен.
Обитая дверь бара с грохотом распахнулась, и внутрь пистоном влетел молодой пацан, царапнув половицы стальными набойками своих цыганских сапог.
— Ну, ты вовремя, — сказала ему Лана.
— У тебя новый парняга, а? — Мальчишка метнул на Джоунза взгляд из-под набриолиненных кудрей. — А прежний куда девался? Помер или чё?
— Дорогуша, — вкрадчиво ответила Лана.
Пацан распахнул пижонский бумажник ручной выделки и протянул Лане несколько банкнот.
— Все прошло нормально, Джордж? — спросила та. — Сироткам понравились?
— Им понравилась та, где на парте и в очках. Они подумали, что это учителка или типа того. Мне сейчас только такую давай.
— Думаешь, им еще захочется? — с интересом осведомилась Лана.
— Ага. А чё бы нет? Может только с доской и учебником. Ну типа знаешь. Чтобы чё-нибудь с мелом делала.
Пацан и Лана улыбнулись друг другу.
— Картинка ясна, — сказала Лана и улыбнулась.
— Эй, ты торчок? — окликнул пацан Джоунза. — По мне, так прям вылитый торчок.
— Ты по мне так тоже прям вылитый торчок будешь, коли швабра «Ночью Тех» у тебя из очка заторчит, — очень медленно выговорил Джоунз. — А швабры тут старые, хорошие, занозистые.
— Хорош, хорош, — заорала Лана Ли. — Расовых беспорядков только тут еще не хватало. Мне надо инвестицию беречь.
— Вы лучше скажи своему беломазому корешку, чтоб шевелил отсюдова костями. — Джоунз окутал парочку дымом. — Я на такой работе оскорбений не беру.
— На, Джордж, — сказала Лана. Она открыла шкафчик под стойкой и протянула пацану пакетик из оберточной бумаги. — Это та, что ты хотел. А теперь давай. Вали.
Джордж подмигнул ей и громыхнул за собой дверью.
— И это считается сиротский гонец? — спросил Джоунз. — Поглядел бы я на сироток, которым он гоняет. Спорнём, Еднёные Нации ни шиша про этих сироток не знают.
— Что ты там, к чертовой матери, мелешь? — разозлилась Лана. Она всмотрелась было в лицо Джоунза, но очки не дали ей ничего в нем прочесть. — Чуток благотворительности и что с того? А теперь марш мои полы мести.
Над купюрами, прибывшими с пацаном, у Ланы начали вырываться звуки, похожие на анафемы колдуньи. Шепот, в котором различались цифры и слова, поднимался от ее коралловых губ, и, полузакрыв глаза, она переписывала некоторые цифры в блокнотик. Ее превосходное тело, за годы само по себе ставшее инвестицией, почтительно изгибалось над алтарем из жаростойкого пластика. Дым фимиамом курился над сигаретой в пепельнице у ее локтя, клубясь к потолку вместе с молитвами, над гостией, которую она приподнимала к свету рассмотреть получше дату чеканки, над одиноким серебряным долларом, лежавшим среди подношений. Браслет ее позвякивал, призывая к алтарю причастников, но единственный, находившийся в храме, от Церкви был отлучен по своему происхождению и поэтому продолжал махать шваброй. Подношение упало на пол, гостия, и Лана опустилась на колени, благоговея и пытаясь его достать.
— Эй, потише там, — окликнул ее Джоунз, нарушая святость ритуала. — Вы там свою прибыль с сироток роняешь, растяпа.
— Ты видел, куда она закатилась, Джоунз? — спросила она. — Погляди, может, найдешь?
Джоунз прислонил швабру к стойке бара и тоже полез за монетой, щурясь сквозь очки и сигаретный дым.
— Во говно же, а? — бормотал он про себя, пока оба они ползали по полу. — Ууу-иии!
— Нашла! — с чувством объявила Лана. — Вот она.
— В-во! Ну, я рад, что нашла. Э-эй! Лучше серебряными дохларами по полу так не швыряться, «Ночью Тех» тада обаротится. Как тада такую большую заплату платить?
— А почему бы тебе не постараться держать рот закрытым, мальчонка?
— Слуш, это вы кого мальчонкаешь? — Джоунз схватил швабру за рукоятку и решительно зашаркал ею к алтарю. — Карла О-Харя нашлась, тож мне.
* * *
Игнациус усадил себя в такси и дал шоферу адрес на Константинопольской улице. Из кармана куртки он извлек листок конторской бумаги «Штанов Леви» и, позаимствовав шоферский планшет вместо подставки, начал писать, а такси тем временем влилось в плотный поток движения по проспекту Св.Клода.
Я довольно утомлен сейчас, когда мой первый рабочий день близится к концу. Тем не менее, я не желаю намекать, что обескуражен, подавлен или разгромлен. Впервые в жизни я встретился с системой лицом к лицу, в полной мере решившись функционировать в ее контексте в качестве наблюдателя и критика под личиной, так сказать. Существуй больше фирм, подобных «Штанам Леви», я действительно полагаю, американские рабочие силы были бы лучше приспособлены для выполнения своих задач. Очевидно надежный работник оставлен в полном покое. М-р Гонзалес, мой «босс», — довольно-таки кретин, но, вместе с тем, достаточно приятен. Он, кажется, вечно предчувствует недоброе и уж наверняка чересчур опаслив для того, чтобы критиковать исполнение любым работником своих обязанностей. В действительности, он одобряет все — почти все, — и вследствие этого обаятельно демократичен в своей умственно-отсталой манере. В качестве примера: мисс Трикси, наша Мать-Земля мира коммерции, непреднамеренно подожгла некие важные заказы в процессе включения обогревателя. М-р Гонзалес довольно терпимо отнесся к этой gaffe [Оплошности (фр.)], если учесть, что в последнее время компания получала все меньше и меньше подобных заказов, а вышеупомянутые поступили из Канзас-Сити на стоимость пятисот долларов ($500!) нашей продукции. Вместе с тем, мы должны помнить, что м-р Гонзалес подчиняется приказам этой таинственной магнатессы, по общему мнению, блистательной и ученой миссис Леви, относиться к мисс Трикси хорошо и делать так, чтобы она чувствовала себя активной и нужной. Но и ко мне он был исключительно учтив, позволив распоряжаться архивными папками по моему усмотрению.