Леди Л. - читать онлайн книгу. Автор: Ромен Гари cтр.№ 23

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Леди Л. | Автор книги - Ромен Гари

Cтраница 23
читать онлайн книги бесплатно

Глендейл, намазывавший ломтик хлеба маслом, поморщился.

– Все же это поразительно, – сказал он с легким раздражением. – Всякий раз, когда женщина испытывает к мужчине физическое влечение, она утверждает, что ее пленила его душа, или, вернее – будем современны, – его интеллект. Даже если он не успел произнести ни слова, умного или глупого, – как, вероятно, в вашем случае, – не говоря уже о том, чтобы открыть вам свою душу… Путать физическое влечение с духовной любовью – это то же, что смешивать политику и идеализм: очень скверная привычка. Ну и что же случилось потом? Я имею в виду, кроме того… того обычного, что, надо думать, случилось и чем вы, похоже, остались чрезвычайно довольны.

– Дики, прошу вас, не будьте циничны. Я этого не выношу. Я забинтовала его раны… О! Да! Я забыла вам сказать, что он был ранен.

– Не так уж серьезно, я полагаю, – усмехнулся Глендейл. – Ровно настолько, чтобы это сделало его неотразимым.

– Затем я несколько дней прятала его у себя в номере. Мы безумно полюбили друг друга. Потом я с неделю не видела его. И сейчас я так боюсь, чтобы он опять не сотворил какой-нибудь глупости.

– … К примеру, ограбил дом этого идиота Родендорфа.

– Откуда вы знаете?

– Из газет.

– Дики, я хотела бы ему помочь.

– Что же вам все-таки известно о нем? Кроме тоге, что он неотразим?

– Я думаю, что он, к несчастью, анархист.

– Неужели?

– Впрочем, он, кажется, очень знаменит. Его зовут Арман Дени. Вы никогда не слышали о нем?

Впервые за все время разговора Глендейл выразил некоторое удивление и даже слегка оживился.

– Еще бы. Это весьма известный поэт-романтик.

– Ну что вы, Дики, он вовсе не поэт! Он активист и общественный реформатор. Он хочет дать справедливость, свободу и… ну, то есть все всем людям земли.

– Вот я и говорю – поэт-романтик, – повторил Глендейл. – Пятьдесят лет назад такой человек, борясь за независимость Греции, умер бы от поноса, как Байрон. Нет ничего более трогательного, чем эти последние обломки романтической эпохи, которые продолжает выбрасывать на наш берег прошлое, тогда как в дверь уже стучится двадцатый век. Мой друг Карл Маркс однажды очень метко охарактеризовал последователей Кропоткина и Бакунина: «Утописты, принимающие свое великодушие и изысканность своих гуманных чувств за социальную доктрину. К социальным проблемам эти люди подходят с тем изяществом, с тем благородством, с той душевной добротой, которую скорее можно объяснить поэтическим вдохновением, нежели знанием общественных наук… Они, словно художник перед холстом, устраиваются перед человечеством, думая и гадая, как сделать из него шедевр. Они мечут свои бомбы, как Виктор Гюго – свои поэтические молнии, только с гораздо меньшим эффектом». Из этого, правда, вовсе не следует, что ваш молодой человек непременно должен быть плохим любовником, наоборот.

Анетта подняла на него умоляющий взгляд:

– Но, Дики, что же мне делать? Как помочь ему? За ним охотится вся швейцарская полиция…

– Очень романтично, – заметил Глендейл, допивая кофе. – Ну, в той мере, в какой что-либо может быть романтичным в Швейцарии. Кстати, почему бы вам не совершить маленькое путешествие в Италию вместе со своим трубадуром, хотя бы для того, чтобы избавиться от наваждения? И кто знает, возможно, он в конце концов поймет в ваших объятиях, что, кроме бомб, есть другие средства достижения рая на земле. Но все-таки, кто же вы есть на самом деле, Анетта?

Анетта сделала невинные глаза:

– Что вы хотите сказать? Я – графиня де Камоэнс.

– Бросьте, никакой графини де Камоэнс не существует, – устало произнес Глендейл. – Ладно, не будем об этом. Я подумаю, что можно сделать. Кстати, я бы охотно встретился с этим молодым человеком. Сам я никогда не метал бомб, но и без дела тоже не сидел. По правде говоря, мой образ жизни, должно быть, причинил английской аристократии и «загнивающим правящим классам», как их величает ваш молодой человек, вреда больше, чем все террористы последних лет вместе взятые. Так что я попытаюсь организовать для вас и для вашего юного протеже небольшое романтическое путешествие в Италию. Оно может оказаться забавным. Когда-нибудь я с удовольствием расскажу принцу Уэльскому, как помог пересечь швейцарскую границу одному опасному анархисту. Надеюсь, это достигнет ушей и нашей дорогой Королевы. Сейчас как раз самое время сделать что-нибудь такое, что подняло бы мой авторитет. А то еще подумают, что я старею.

Бегство Армана и его спутников было таким легким и комфортабельным, что о подобном банда преступников преследуемых полицией трех стран, не могла и мечтать. С величайшим шиком пересекли они границу на спецпоезде Глендейла, наслаждаясь швейцарским пейзажем из окна вагона, украшенного герцогской короной и гербом с изображением застигнутого в прыжке леопарда на желтом фоне. Леопарда род Глендейла воспроизводил на своем гербовом щите со времен третьего крестового похода, в котором, впрочем, не участвовал. Федеральные власти беспрепятственно пропускали поезд и несли караул в вагонах, так как после недавних террористических актов в Швейцарии принялись решительно проводить в жизнь меры по обеспечению безопасности именитых гостей. Властям объяснили, что герцог сопровождает своих лошадей к месту скачек, которые должны состояться в Милане. К составу подцепили вагон-конюшню» в котором, под исполненными почтения взглядами полицейских, спокойно заняли свои места тренер с величественной осанкой, в превосходном костюме в кирпичную клетку, и жокей, через руку которого было перекинуто седло. Глендейл и Саппер при этом едва не бросились в объятия друг к другу: у них оказались общие знакомые среди лошадей.

Безукоризненно одетый Арман Дени поднялся в вагон, ведя под руку Анетту. Швейцарцы еще раз осмотрели весь состав, но никакой бомбы, разумеется, не нашли. Поезд тронулся. Во время всего путешествия беседа между старым анархистом и молодым аристократом – выражение принадлежало Глендейлу – не прекращалась ни на минуту, к огромному удовольствию обоих собеседников; устроившись друг против друга, они смаковали шампанское и бутерброды с икрой, пока повар хлопотал над фазанами в ростбифом» а Анетта, хотя и была занята тем, что больше смотрела на Армана, нежели слушала его, была горда и счастлива тем, что ее возлюбленный с блеском парирует аргументы такого соперника. В словесном поединке с одним из проницательнейших людей своего времени Арман держался с таким достоинством, проявлял такую ловкость я точность попадания, что Анетта лишний раз утвердилась в мысли, что судьба обошлась с ним несправедливо и он должен был родиться по крайней мере эрцгерцогом.

– Я не сказал бы, сударь, – утверждал Глендейл, – что ваша логика производит на меня сильное впечатление. Ваша идея разрушить государство, нападая на его эфемерных представителей, кажется мне, мягко говоря, сумбурной. Вы переоцениваете значение личности, будь она королем или простым президентом республики. Впрочем, у меня есть сильное подозрение, что, бросая бомбы, вы самовыражаетесь, ведь других способов самовыражения у вас нет – таланта, например. Если бы вы мне сказали, что взрыв парламента или моста развлекает вас или служит разрядкой, я мог бы это понять, как понимаю – хотя и не разделяю такого удовольствия – людей, просиживающих целыми днями с удочкой на берегу реки. Рыбалка не для меня, я ее ненавижу.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию