Последний солдат империи - читать онлайн книгу. Автор: Александр Проханов cтр.№ 93

Нечеловеческой, неодолимой силой веяло от могучего человека, который, казалось, был способен выдавливать из земли горы, сдвигать материки, сжимать геологические платформы, переливая воду из океана в океан. Он был способен действовать вопреки вялой, нерешительной истории, меняя ее русло, выплескивая ее из обмелевшего лона, наполняя опустевший желоб бурлящими водопадами событий. Он сам был история. Был ее ураган и потоп. Огромная аэродинамическая труба, в которой ревело будущее. Белосельцев крутился в этом урагане как крохотное пернатое семечко, летящее в неизвестность. И от этого слепого полета было жутко и сладостно.

― А теперь я расскажу тебе то, что прежде никому не рассказывал. Государь знал, что его расстреляют. Об этом поведал ему один из охранников, внедренных в большевистский отряд тайными сторонниками монархии. И с этим стрелком у Государя был уговор. Как спустят их всех в подвал, Государь возьмет на руки сына своего царевича Алексея и закроет грудью, а стрелок не станет стрелять в царевича и вынесет его из проклятого дома. Так и вышло. Когда комиссары перебили беззащитных мужчин и женщин, этот верный стрелок чудом вынес царевича на волю и укрыл у верных людей. Комиссары же, хватившись пропажи и не найдя ее, подбросили в кровавый грузовик, увозивший обезображенные тела, труп мальчика из сиротского приюта. Царевич же был сохранен и жил все большевистские годы под другим именем. Воевал, дослужился до чина полковника, брал Берлин. Был женат на простой девушке, работнице ивановской ткацкой фабрики. У них был сын, который узнал о своем происхождении от отца за несколько минут до его кончины. Он хранил свою тайну, был примерным членом партии, служил в ответственном учреждении, ведавшем продовольствием для партийной элиты. У него тоже родился сын, который учился языкам, служил в КГБ, работал в Германии. По сей день не ведает, чья кровь течет в его жилах. Это мой будущий Преемник, за которым я негласно наблюдаю, оберегаю, тайно помогаю. Когда исполню данное Государю Императору слово, очищу Россию от коммунистической скверны, я призову Преемника. Открою ему тайну его рождения и передам власть. Патриарх извещен о моем намерении. Высшее духовенство согласно. Мы возродим в России монархию, и продолжателем романовской династии, прекратив все династические споры, станет новый молодой царь Владимир Первый. Он поведет очищенную мною Россию к свету. Россия восстановит свое былое величие. Русские плотно заселят всю Сибирь и Дальний Восток. Численность их превысит население Китая, и к России вновь отойдет Аляска, Польша, Финляндия, и многие новые земли в Африке и Латинской Америке. Но я этого, увы, не увижу. Ибо работа, что мне предстоит, не предполагает долгий век человека...

Белосельцев верил в это ослепительное русское будущее, которое неизбежно наступит после великих падений. Великолепный, пленительный в своем обличье человек, радетель и подвижник, берущий на себя страшное бремя истории, заставлял в себя верить, поклоняться себе, вел за собой сметенное, потерявшее прежних поводырей человечество. Белосельцев был готов ему подчиниться, пожертвовать ему свою жизнь, стать травой под его ногами, бриллиантовой росинкой на его алмазном венце.

Он вдруг услышал слабый горестный звук. Плакал ребенок. Еще один. И еще. Белосельцев различал жалобный детский плач, от которого разрывалось сердце. Звук исходил из человека, который восседал перед ним на стуле. Истошные детские крики блуждали в человеке, приближались и удалялись. Исходили из его румяных сочных щек и розовых говорящих губ. Погружались в глубину груди и укрытую одеждой утробу. Снова усиливались, перемещаясь в пунцовую мочку уха. Таяли, забиваясь под череп с красивыми расчесанными волосами. Это плакали убитые дети, превращенные в крохотные клочки материи, которые попали в мертвенную кровь человека и теперь пожирались им. Сидящий перед ним человек был людоед, вампир. Он только что сожрал невинных младенцев, накормленный из рук доктора Адамчика, что смешливо, с любопытством наблюдал за происходящим из темного уголка.

Белосельцев очнулся в ужасе. Он был обольщен Сатаной, взят в плен, почти уже начал ему служить. Теперь же, открыв ужасный обман, был готов кинуться на оборотня и убить.

Невероятным усилием удержал себя, ясно вспомнив зачем и к кому был послан Чекистом. Он, Белосельцев, был разведчиком, реализующим стратегический план «Ливанский кедр». Ни бровью, ни дрожаньем зрачков не должен был себя обнаружить.

Между тем Истукан вернулся к письму Чекиста, разглаживая его на столе.

— Ваш шеф хочет, чтобы я написал письмо пятнистому ставропольскому зайчику? Предложил ему руку дружбы? Отчего не предложить? Я люблю симпатичных плюшевых зайчиков, из которых торчит розовая туалетная ватка. «Бедный зайчик в лес пошел и морковку там нашел...» Эй, слуги, авторучку, конверт, лист бумаги!..

Коржик тотчас предоставил господину требуемые предметы. Истукан быстро, любуясь своим почерком, написал письмо. Вложил в конверт.

— Послюнявь, — приказал он Коржику. — У тебя слюна как столярный клей.

Через минуту Белосельцев спрятал в нагрудный карман драгоценное, с таким трудом добытое послание.

— Ну что, вперед! — воскликнул Истукан. — Где Манифест? Зови сюда этих трех придурков!

Коржик хлопнул в ладоши, двери бункера растворились, и возникла знакомая Белосельцеву троица. Двойники Полторанина, Шахрая, Бурбулиса. Только теперь Белосельцев понял, почему они неразлучны. Их соединяла общая для всех троих тонкая кишка, выходившая наружу сквозь специальную прорезь в штанах. Розовая, пульсирующая, проталкивала сквозь себя комочки пищи, распределяя ее равномерно между всеми тремя.

— Где Манифест? — грозно повторил Истукан.

Двойник Шахрая, поводя острым носиком, топорща мышиные усики, положил перед Истуканом бумагу.

— Отлично! — прочитав ее, загоготал Президент всех демократов. — Теперь, когда я уверен, что штурма не будет, мы объявим ГКЧП вне закона!.. Переподчиним себе силовые министерства Союза!.. Позовем народ на улицы!.. Вперед, за мной!..

Мощно, раздвигая плечом воздух, двинулся к выходу. И все, кто был рядом, Коржик, прикрывавший хозяина от возможного покушения, суровые чеченцы с золотыми перстнями, держащие натренированные пальцы на спусковых крючках, неразлучная троица, соединенная одной кишкой, и Белосельцев, хранивший на сердце драгоценное письмо, вышли из бункера. Вверх по лестнице, в вестибюль, на выход. Толпа защитников Белого дома, узрев своего предводителя, кинулась следом, нарастая, увеличиваясь, выкатываясь на свежий воздух, на набережную, где к ним присоединялись новые толпы. Кричали: «Ура!.. Свобода!.. Наш Президент!..»

Истукан увидел танк, решительно направился к грозной машине, устремившей свое орудие вдоль белых мраморных стен. Ловко, как атлет, вспрыгнул на броню. Следом за ним влезли Коржик, чеченская охрана, Ростропович, несколько казачьих есаулов, два хасида, колчаковский подпоручик, косматый карлик из «Уха Москвы», все инвалиды дома престарелых № 16, коллекционер марок китайской империи эпохи Дзин, виолончель с крутыми бедрами и бюстом Галины Вишневской, вся «региональная группа», несколько отделов ЦК, переметнувшихся к демократам, несколько рок-ансамблей, включая «Задолбанных кузнечиков», полковник Птица, демон, отвечающий за бесплодие женщин, экстрасенс, накануне прилетевший с Луны, представители молодых, только что образованных партий, среди которых выделялся кудрявый, с носом дятла, долбоеб, с оксфордской наружностью. Все они залезли на танк, окружив своего кумира. Троица, напоминавшая Полторанина, Шахрая, Бурбулиса, стала карабкаться, но места для всех не хватало. Тот, что напоминал Бурбулиса, больно щипнул двойника Шахрая, плюнул в красивое лицо двойника Полторанина, и те полетели с танка. Кишка, соединявшая их с обидчиком, натянулась, и они сволокли его вниз с криками: «Мы проучим тебя, негодяй!»