Мадам - читать онлайн книгу. Автор: Антоний Либера cтр.№ 118

— Простите, это, должно быть, обо мне?

— Ну, что ты! — возразила она. — Это всего лишь еще одна цитата.

— Именно ее вы хотели, чтобы я вспомнил?

— Не совсем так, — проронила она, думая о чем-то своем.

Снова наступило молчание.

Мое напряжение росло. Мы подходили к ее кварталу. До дома Мадам оставалось несколько коротких аллей. Невольно, сам того не замечая, я время от времени оказывался впереди нее.

— А ты куда? — спросила она и остановилась, когда я первым свернул на боковую дорожку, которая кратчайшим путем вела к ее дому.

— А-а-а, не знаю… — забормотал я, заикаясь. — Так получилось… Вспоминал пьесу… задумался и… свернул.

Она внимательно посмотрела на меня и пошла прямо. Я поспешил вслед за ней.

— Видишь, — вернулась она к прежней теме, как бы продолжая прерванный разговор, — это тоже писатель, выбравший иностранный язык.

— Кто? — после своей «оплошности» я совсем растерялся.

— Кто! Автор «Конца игры».

— Ага. Ну и что?

— Ничего. Довожу до сведения, — она пожала плечами. — Ты добивался, чтобы я тебя учила… как наш пан физик Рожека… вот я и выполняю твое желание. Даю тебе дополнительный урок. По теории относительности… языков.

Мадам остановилась под фонарем.

— Вот мы и на месте, — улыбаясь, сказала она. (Ее дом был в ста метрах.) — Благодарю тебя, мой верный рыцарь. V меня есть для тебя cadeau [249] от твоей пани учительницы, — она открыла сумку и опустила в нее руку.

Из внутреннего отделения сумки — я сразу это заметил — выглядывал уголок зеленоватой книжечки с надписью «СЛУЖЕБНЫЙ ПАСПОРТ».

Тем временем Мадам достала небольшой белый томик и протянула его мне.

На обложке виднелись бледно-голубые буквы, которые складывались — под фамилией автора — в пирамидку названия:

Fin de partie

suivi de

Acte sans paroles [250] .

Внизу обложки была надпись «Les Editiones de Minuit» [251] , а в центре чернела пятиконечная звездочка с маленькой латинской буквой «m».

— Будто описание сцены с Паоло и Франческой, — вполголоса сказал я, рассматривая подарок.

— С кем? — спросила она, закрыв сумку.

— Я вам однажды рассказывал. С теми, которые читали повесть о Ланселоте, но перестали ее читать… не дочитав до конца.

— Так оно и бывает, — развела она руками жестом «Что делать! C'est la vie!».

— Пожалуйста, напишите мне здесь что-нибудь на память, — я отчаянно искал какую-нибудь зацепку, которая позволила бы хотя бы на мгновение продолжить игру. — Книга без посвящения?

— Кто сказал, что без посвящения. Там все написано. Как положено.

Я открыл книгу. На титульном листе виднелись написанные карандашом четыре строчки:

Взгляни на тридцать вторую страницу, на заключительную реплику Нелл,

Прилагательное это? Или глагол в повелительном наклонении?

Вот последний вопрос по окончании учебы Pour mon meilleur disciple [252]

24 июня

— Карандашом? И без подписи? — поднял я взгляд от книги.

— Разве кто-нибудь еще мог тебе так написать? — кокетливо спросила она.

— Нет, конечно, — ответил я.

— Тогда в чем дело? А что карандашом… Ну, что ж… возможно, когда-нибудь тебе захочется это стереть.

— форма этого посвящения… — начал я загадочно, — и даже его поэтическое построение… — и продолжал, усугубив таинственность, — кажутся мне знакомыми.

— Откуда?

— Кажется, подобное посвящение написала кому-то… — я посмотрел ей прямо в глаза, однако в последний момент изменил направление удара и закончил спокойно: Иоанна Шопенгауэр.

— Уверяю тебя, я не читала, — она даже поклялась, подняв вверх два пальца.

Я начал листать томик в поисках указанной страницы.

— Не сейчас, — остановила она меня, коснувшись руки. — Потом. Когда вернешься домой.

«Теперь, — отозвался во мне голос, перефразируя Гамлета. — Если не теперь, так, значит, никогда. Теперь. Пусть будет!» [253]

Я удержал ее пальцы и опять посмотрел в глаза.

— «Fin de partie» уже был, — начал я с заколотившимся сердцем. — Теперь очередь… «Acte sans parole», — и, как я много раз видел это в кино, стал медленно тянуться губами к ее губам.

— Non, — остановила она меня буквально в последнее мгновение. — Вот это был бы страшный кич. А ведь ты его не любишь.

Я проглотил ставший в горле комок и опустил голову.

«Все-таки „нет“», — подумал я. И тогда она сказала:

— Non… Pas cette fois… Pas encore… Et pas ici bien sûr… — И через мгновение добавила: — Un jour… ailleurs… peut-être… Quand ton oeuvre sera finie [254] .

Я поднял на нее глаза, а она, ласково коснувшись моей головы, слегка растрепала волосы, после чего повернулась, твердым шагом отошла от меня и, свернув на боковую дорожку, скоро скрылась за углом дома.

Я поднес книгу к глазам и отыскал страницу 32, а на ней последнюю реплику Нелл.

Это слово: «Deserte» [255] .

Стоит ли говорить, каково мне было после всего этого — после этой «Вальпургиевой ночи», как, про себя конечно, я назвал ночь святого Иоанна. О сне и речи быть не могло. И на следующий день я ходил как очумелый. Мучившие меня долгие месяцы вопросы и тревоги обрушились с новой силой.

Что все это значит? Что она знает обо мне — и о том, что я о ней знаю? И чего она, собственно, хочет? — Как мне следовало понимать ее поступки? Эти метания из крайности в крайность — ото «льда» в «пламень», от отношения ко мне как к пустому месту, особым вниманием, временами мне уделяемым, и… до многообещающей симпатии? — И, наконец, этот финал! Этот танец!.. И подарок… Ну и посвящение — вне зависимости от его смысла — так похожее по форме на то, которое написала ее мать пану Константы в гданьском издании «Воспоминаний» Иоанны Шопенгауэр! Неужели она читала эту надпись и вообще что-нибудь об этом знает?.. Зачем же тогда со мной играть?.. — А ее последние слова, сказанные по-французски, когда, «упав с вершины», я опустил глаза и понурил голову?.. Она сказала их всерьез или в шутку? Их следовало понимать как аванс или отговорку? Они дарили мне надежду и укрепляли ее или оставались простой болтовней, шуткой, пустой, дешевой, дежурной фразой, заимствованной из репертуара дружеского флирта?