Пограничная зона - читать онлайн книгу. Автор: Мари-Сисси Лабреш cтр.№ 11

Весь класс оборачивается и смотрит на меня: Сисси, твоя мама за дверью! Сисси, там твоя мама! Да уж. Она вездесуща, моя мать, портит мне жизнь, разрушает мое существование, превращая его в ядро каторжника. И тут она начинает кричать: Верните мне мою дочь! Верните! Банда китайцев! Иуды! Отдайте мне плоть от плоти моей! Бог все видит и всех вас накажет! Она выкрикивает все эти мерзости и барабанит по стеклу. Изо всех сил. Ее длинные белые руки обрушиваются на квадратик окошка. Раздаются сухо глюкающие звуки: Плюх! Чмок! Плюхх! Каждый удар попадает в цель — в меня, я чувствую, как в мое тело вгоняют ржавым молотком огромные ржавые гвозди. Дети спрашивают: Сисси, что с ней? Что случилось с твоей мамой? Мне хочется крикнуть в ответ: Да заткнитесь вы, банда придурков! Ничтожества! Ну да, моя мама не такая, как ваши! Это правда, она сумасшедшая! А вам-то что? Катитесь вы! Сдохните! Но я ничего не могу сказать, я онемела. Мои легкие сейчас выпрыгнут через рот, кровь, которая с самого утра закипает в жилах, отбрасывает меня к дальней стене. Все мое существо стремится прочь отсюда: кровь, волосы, огромные уродливые зубы в маленьком клоунском рту, ноги, руки. Тельце восьмилетней девочки размазано по стене, я ничего не могу поделать, даже астма отступила. Все замерло. Время остановилось. Жестом последнего отчаяния я раскидываю руки крестом в пустоте.

Моя мать пригвоздила меня. Распяла рядом с вешалкой. Там, где никто меня не увидит.

Глубинный характер нестабильности межличностных отношений, самооценки, предпочтений и отчетливая импульсивность возникают на ранней стадии взросления и проявляются в различных ситуациях.

«На грани разрушения личности»

И я пообещала себе, что прекращу все это. Стану красивой и спокойной. Спокойной. Ни капли нервозности. Буду серьезной во всем — в учебе, любви и даже в одежде. Брошу пить. Ну, во всяком случае, сокращу потребление до двух-трех-четырех-пяти-шести рюмок коньяка в день. Не больше. Буду разбавлять водой вино и пиво. Приведу себя в форму, верну здоровье и красоту. Не реже трех раз в неделю — тренажерный зал (и не забывать об инструкции, висящей на стенке: «Убедительная просьба к членам клуба — протирайте снаряды после употребления!»). Я поклялась себе, что проведу большую чистку завалов, перетряхну шкаф, гараж и свою память. Проветрю мой блядский мир. Буду до невозможности любезной с окружающими. Паранойе по пустякам — бой! Мне следует изучать ситуацию холодно и объективно, чтобы не испытывать желания измордовать тех, кто плохо отзывается о сотрудниках социальной службы. Я дала зарок, что не буду больше плакать на людях: в парках и скверах, в метро и торговых центрах — потому что это нервирует тех, кто говорит гадости о сотрудниках социальной помощи. Что стану внимательна к ближним, а все остальное отложу на потом. А еще — начну правильно питаться: перестану жрать острое и жирное, ведь это вредно для желудка. И откажусь от микроволновки — надоело ощущать во рту привкус Хиросимы. Нет — вредным вкусностям: шоколаду, чипсам и пирожным, от них задница становится необъятной! Необходимо повысить эффективность — успевать сделать больше за меньшее время. Надо научиться водить машину, мотоцикл, автобус, самолет, пароход — это сэкономит мне время. Полезно будет вести дневник личной жизни — ненастоящий, разумеется! — записывать свои мысли, чтобы сдержать их, расставлять все по местам. Я научусь владеть собой. Стану другом всему свету, буду любить собак, кошек, иммигрантов и инопланетян. Всех — даже безногих калек. Вспомню всех друзей и подружек по начальной школе, которых обидела во дворе на переменах, и извинюсь, а если окажется, что они все позабыли, уж найду способ напомнить! Я дала обет, что стану следить за своей речью и научусь политкорректности: буду говорить не «Эй, что это там за негритос с гребаным бластером на экране?», а «главный герой фильма — представитель национального меньшинства». Я решила запретить Солнцу согревать Землю, Луне — светить, облакам — плыть по небу, горам и суровым зимам — убивать, а океанам — быть мокрыми. Я аннигилирую все — имя существительное мужского рода и наречие, прилагательное и местоимение. Я остановлю ход времени, чтобы БЫТЬ. Лучше. Доброй. Красивой. Совершенной. Сукой. Лабораторной подопытной. Вдыхающей моноксид углерода.

Именно так я себе и сказала. Год назад. Да-да… этими самыми словами. Клянусь. Но потом появился тот кудрявый парень, что сидел у меня в ногах на кровати и ласкал мне губы пальцами. И следующий — в нем текла индейская кровь, и он отстукивал ритм на моем животе. А следом за индейцем — гитарист, тощий до неправдоподобия, он любил мотать волосами по моим глазам. И еще один — этот хотел на мне жениться, заделать детей, купить бунгало с бассейном, двумя газонокосилками и четырьмя доберманами и обещал подарить мне сто вибраторов — как минимум! — чтобы восполнить собственные недостатки. Да, были еще два парня, которые хором ласкали меня под золотым светом фонаря.

И была эта девушка.

Белокурая — совсем как я — девушка, которая поцеловала мне правую ладонь однажды вечером, когда мы напились, как… две пьяные девки. Я встретила ее на лекции по стихосложению. И я жду ее. Сейчас. Все время. Теперь. Я жду.

Я сижу на стойке моей псевдокухни в моей псевдостудии, которую только что сняла с моим новоявленным псевдодружком, и жду. Чтобы не отвлекаться от ожидания этой девушки, сразившей меня наповал, я положила ладони на бедра и не шевелюсь. И жду. Ожидание — очень конструктивный вид деятельности. Конструктивный… потому что в этот момент, я строю в голове планы, планы и воздушные замки. Чудные планы и дивные воздушные замки — как же мне хорошо там! До ужаса здорово! Бабушка всегда мне говорила: Ты мастерица выдумывать. Вот только истории эти сводят с ума твою мать. Истории, доводящие до безумия мою мать… Тут мне нет равных. Я годами тренировалась. Выстраивала их тщательно — с помощью гвоздей и молотков. Исходила слюной от усердия. Вот только каждый раз, как в сказке про трех поросят, порыв ветра или чье-то зловонное дыхание все разрушает и я оказываюсь на земле, разбившись на тысячу мелких осколков. Может, оттого, что я тоже — маленькая свинка? Это бабушка мне тоже часто говорила: Ты маленькая распутница и мерзкий маленький поросенок! Развратная свинка, которая только и делала, что раздевала своих Барби в домике Синди. Мой домик Синди был на самом деле жутким борделем. Огромным воображаемым публичным домом — как мои воздушные замки.

Не могу сказать, что мои замки лучше реальной жизни, потому что, так или иначе, все в этом мире похоже. Когда я закрываю глаза, на меня опускается черная завеса. Открываю — и вокруг так же темно. Все черным-черно. Как сейчас. Только золотой свет уличного фонаря пробивается через занавески, освещая мой псевдодом, который я сняла, чтобы трахаться. Бездонный мрак. Словно меня взяли в плен космические черные дыры. И одна из них, многие годы кружившая вокруг, улучила-таки момент и засосала меня. И все утратило цвет. Время почернело. Кроме ее белокурых волос, золотых волос Саффи, которую я жду.

Не знаю, как все будет сегодня вечером с Саффи. Не знаю. Я нервничаю, я возбуждена, но это ничего не меняет, вот я и нервничаю. Из-за своей больной личности — больной, потому что я начала проходить курс терапии, и врач, растекшийся по креслу, сказал, что у меня больная личность. У моей личности грипп. Нет, хуже — рак: внутри меня живет опухоль и с самою моего детства питается клетками моего организма. Ее никто не лечил, и я обречена сосуществовать с ней вечно, до конца времен, до самой смерти. Я — в пограничной зоне. Вернее, у меня проблема с границами, с рамками. Я не различаю внешний и внутренний мир. Из-за того, что кожа у меня вывернута наизнанку. Нервы расположены слишком близко к поверхности. Мне все время кажется, что каждый человек, живущий на этом свете, может заглянуть внутрь меня. Я прозрачна. Настолько, что вынуждена кричать, если хочу, чтобы меня заметили. Приходится поднимать шум, иначе никто мною не займется. По этой причине я и не умею вовремя остановиться. Мчусь по жизни со скоростью двести миль в час, и каждому, в чей дом я врываюсь, хочется меня оштрафовать. Я все рушу. Границы слишком зыбки. Моя реальность растягивается. Я плаваю в сфере, наполненной не воздухом, но сексом и пивом. В моей жизни нет ничего определенного, окончательного: я не знаю, кто я, что я буду делать, чего я стою, кому принадлежу — мужчинам, девушкам или птичкам. Буду действовать методом исключения. Так вот, сегодня вечером я принадлежу девушкам и птичкам. Сейчас придет Саффи. Через секунду. Я слышу, как она поднимается по розовой лестнице дома, в котором я живу. Она почти бежит. Прекрасный будет вечер.