Фаворитка месяца - читать онлайн книгу. Автор: Оливия Голдсмит cтр.№ 104

– Неплохо, – признала Эйприл. – Нам нужна для роли хорошая актриса.

– Да, тут есть о чем подумать.

Время пролетело незаметно. Шоу было просто замечательно, но вот оно закончилось – и по экрану побежали титры. Эйприл повернулась к Сэму и увидела его напрягшийся член, горбившийся под простыней.

– Это для меня или для нее, – спросила Эйприл.

– Для тебя, – ответил он, кладя свою руку на ее левую грудь. – Но давай все-таки пригласим ее на прослушивание.

– Сэм, вряд ли мы сможем позволить себе использовать телеактрису, даже в дуэте с Майклом Маклейном так, как я задумывала. Нам нужен человек из кино.

– Хорошо, тогда доставай мне где хочешь Джулию Робертс.

– Достала одну такую. Ее люди уперлись на той позиции, которая мне не подходит. Я никому не дам шесть процентов от сбора. Кстати, запомни для себя на будущее, Сэм: я никому не даю полной воли, я не торгуюсь процентами от полного сбора и никому не доверяю окончательный монтаж.

Она поставила ему сто тысяч, согласно первому черновику сценария, и еще три сотни тысяч в резерв, если у них и дальше пойдет фильм под его режиссурой. Ясно было, что он продешевил, но его прыщавый агент сразу заткнулся, когда она пригрозила, что вообще уйдет. Сэм не знал, что у нее есть целые четверть миллиона, которые она тоже планировала бросить на новый фильм. Деньги пойдут на киноафиши и анонсы о новой захватывающей роли Майкла Маклейна, думала она. Так что пригодятся.

– Прошу тебя, дай мне сделать последний монтаж? – ласково-преласково попросил Сэм.

Этот вопрос поднимался каждый день, и дело доходило до жарких споров.

– Со времени «Небесных ворот» ни одному режиссеру не доверяют последний монтаж.

– А Вуди Аллену?

Она удивленно посмотрела на него и сказала:

– Если перефразировать сенатора Бентсена, то «ты, Сэм, не Вуди Аллен».

– О, у меня в контракте больше полномочий.

– Я бы на твоем месте не была так в этом уверена, – отозвалась она. – Ну что еще? Может, плавно переведем наш разговор в постельное русло и трахнемся наконец?

– Не следует мешать бизнес с удовольствием, – улыбнувшись, сказал он.

– Не следует, но тебе придется. Но не сейчас. Сейчас – только удовольствие, – сказала она, берясь одной рукой за выключатель телевизора, а другую протягивая к ширинке на шортах Сэма.

После вечера у Ары Сагарьяна, где Джан увидела Нейла, она предприняла все возможные попытки для того, чтобы разыскать его. Но делала это, разумеется, не в открытую. Для начала позвонила в адресное бюро, но там не нашли его номера телефона. Затем полистала справочник. Ничего не нашла и в нем. Тогда она отправилась в центральную лос-анджелесскую библиотеку и стала там искать Морелли в прошлогоднем справочнике – безрезультатно. Она перерыла уйму других книг, вышедших за последние годы, но и там потерпела неудачу. Неужели у него был незарегистрированный телефон? Или, хуже того, – неужели вообще не было никакого телефона?.. Временно потерявший работу актер без телефона уже считался навсегда потерявшим работу актером, бывшим актером. Неужели Нейл сдался?

Тогда Джан решила позвонить в специальную службу, через которую хотела оставить послание для Нейла Морелли. Но и тут ничего не получилось. После нескольких бессонных ночей, проведенных за списками зарегистрированных абонентов этих служб, погасла последняя надежда. Она устала от своих бесплодных поисков. Это ее угнетало. Она уже ненавидела эти больше страницы, испещренные мелким справочным текстом и колонками ненужных ей номеров телефонов.

Она скучала по Нейлу и беспокоилась за него. Но порой она задавалась вопросом: а что она будет делать, если все же удастся его разыскать? Позволит она себе открыться перед ним? Нет, ей казалось, что этого она ни за что не сделает. Но, может, ей удастся помочь ему инкогнито? Например, она могла бы послать ему денег. Или упросить Марти использовать Нейла в какой-нибудь маленькой роли.

Она жалела, что у нее теперь нет такого друга, как Нейл. Пит был добр к ней, но у них было так мало общего. Он был дружелюбен по отношению к ней, но не был другом. Шарлин тоже была дружелюбна, но она казалась Джан ограниченной. Джан поняла, что, по сути, она замкнута в одиночестве. Ей не хватало острых замечаний и метких реплик Нейла, любовной болтовни с Молли, глубоких и серьезных разговоров, которые когда-то были у нее с Сэмом.

Конечно, она в последнее время постоянно чувствовала приятно щекочущее волнение: приближалась премьера ее шоу. Но она прекрасно осознавала, что жизнь после работы у нее пуста и тускла. Собственно, ее и не было как таковой. А работа, в ритм которой она уже давно вошла, стала для Джан со временем обыкновенной рутиной.

Ей говорили, что она замечательно смотрится на экране. Даже в крупных планах. Поначалу ее очень смущал свет на съемочной площадке. Раньше она никогда бы не подумала, что подобный пустяк может вызывать гнетущие ощущения, но получилось все именно так, когда она впервые была освещена со всех сторон прожекторами. В театре тоже практикуется освещение сцены и актеров, но далеко не так ярко, как на телевидении. Свет, казалось, высвечивал каждое пятнышко на коже, превращая его в зияющую и видимую каждому зрителю яму, если плохо наложен макияж. Если в театре освещаются только участки сцены и часто актеры могут зайти в тень, то на телевидении освещена вся площадка, где ведутся съемки. Тут нет ни единого уголка, в тени которого можно было бы скрыться. Было такое ощущение, как будто перед съемками на площадку опускают полуденное летнее солнце. Джан ходила под этим почти хирургическим светом по съемочной площадке и знала, – о, как она знала это! – что те морщинки или темные пятнышки, которые были совершенно незаметными под люстрой в ее спальне, теперь, под светом прожекторов, превратятся в глубокие красные раны. Первое время она боялась дышать, когда оператор на репетициях направлял свою камеру на нее… Каждую секунду Джан ждала услышать гневные разоблачения по своему адресу. И то, что их не было, нисколько не усыпляло бдительность Джан. С другой стороны, она понимала, что ничего со светом поделать не может. Оставалось только смириться с этим.

Что же касалось грима и макияжа, то эту сферу она все же могла как-то держать под своим контролем. Ее забота о макияже далеко превосходила необходимую для актрисы. Макияж стал ее страстью, она стала им одержима. Джан поставила себе целью подружиться с гримером. И с тех пор, когда он после работы с ней каждый раз стал отходить на два шага и смотреть на ее лицо, как будто он только что создал новую Мону Лизу, она немного успокоилась за эту часть ее подготовки к выходу на съемочную площадку.

Однако, когда время подошло к репетициям самого шоу, оказалось, что это вовсе не такой уж и сказочный мир, как его себе представляла Джан. Режиссировал Марти Ди Геннаро. Она полагала, что уже сам этот факт будет способствовать тому, что шоу будет выше всяких похвал. Как с точки зрения съемки, так с точки зрения литературного стиля и костюмов. К сожалению для Джан, она слишком болезненно восприняла осознание того, несколько же ограниченными оказались возможности режиссирования. Если говорить о сценарии и о языке, которым он был написан, то все это казалось Джан просто отвратительным. Диалога были просто примитивны, неотесанны. Их трудно было проговорить за отведенное по плану время. Впрочем, у Джан еще оставались надежды на то, что в конце концов все получится неплохо.