Роковая красавица - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Туманова cтр.№ 74

Макарьевна вздохнула, перекрестилась. Подобревшим голосом сказала:

– Иди уж в дом, антрекот. Накормлю чем-нибудь. И в кого ты без башки уродился?

После полудня пришла гроза – первая в этом году. С самого утра парило, воздух стал густым и тяжелым, в доме было не продохнуть: не помогали даже открытые окна.

У Ильи отчаянно болела голова. Он, чертыхаясь, тянул из обливной корчаги теплый квас, каждый час ходил умываться к ведру, но легче не становилось. Варька убежала на Рогожскую дорогу – узнавать про стоящих там цыган. Илья ждал ее весь день, поминутно взглядывая на хрипатые ходики, но сестра все не появлялась. Вместо нее приходила Феска, предлагала то холодный сбитень, то чай с бубликами, то кислые щи, рассказывала новости с Сухаревки – до тех пор, пока Илья не попросил ее оставить его в покое. Феска, надувшись, ушла. Он с облегчением растянулся на кровати и стал смотреть в окно на ползущую из-за церкви Успения Богородицы тучу.

Туча была огромной, с дымящимися желтыми краями, то и дело вспыхивающей молниями. Вот она перевалила через церковные кресты, и на улице сразу потемнело. Порыв ветра вывернул наизнанку листья лип, погнал по тротуару пыль и мелкий мусор, задрал подол у выходящей из лавки попадьи. Вбежавшая Феска захлопнула окно, накинула полотенце на осколок зеркала и перекрестилась на образа:

– Господи, спаси и сохрани… Илья, ты спишь?

Он молчал, не открывая глаз. Дождался, пока Феска выйдет, и, встав с кровати, снова открыл окно. Ставень, чтоб не стучал, прижал валяющейся на подоконнике ржавой подковой. На уличную пыль тяжело упали первые капли. Туча зашевелилась, грохнула, полоснула синей, яркой вспышкой – и полило как из ведра.

Илья высунулся в окно. Холодные капли захлестали его по разгоряченному лицу. От свежести воздуха перехватило дыхание. Илья потянул ноздрями, зажмурился, улыбнулся. Сердце защемила сладкая тоска. Неутолимая, не прошедшая за полгода тоска по кочевью. Целый день он думал о том, что снова вернется в табор, и сейчас, глядя на струи дождя, снова и снова представлял себе пыльную дорогу, раскачивающиеся кибитки, усталых лошадей, лица цыган… Внезапный скрип открывшейся двери вернул его в действительность, и Илья едва успел отскочить от окна. Закрыть его не осталось времени, но вбежавшая в горницу Феска даже не заметила этого.

– Илья! К тебе тут…

Она не договорила. В горницу, отстранив ее, быстро вошла Настя. Она была в своем простом черном платье, без шляпы, без шали. Капли дождя сбегали по ее лицу. Илья был захвачен врасплох, но все же заметил, как страшно, до черноты, Настя похудела и осунулась. Ее глаза, обведенные сизыми кругами, казались еще огромнее. Она сделала несколько шагов, оставляя за собой мокрые следы. Шепотом выговорила:

– Живой… Слава богу, живой… – опустилась на пол и заплакала.

Илья молча стоял и смотрел на нее. В дверях с открытым ртом застыла Феска. Илья поднял на нее тяжелый взгляд. Цыганка охнула, перекрестилась и кинулась в сени.

– Что ты… встань… Зачем? – наконец с трудом выговорил он. Нагнулся, подавая руку. Настя судорожно уцепилась за нее, и Илья заметил, что она дрожит. – Мокрая вся… Простудишься… – Он отчаянно огляделся, увидел на спинке стула Варькину шаль, набросил ее на плечи Насти. Получилось неловко, шаль соскользнула на пол, но Настя не заметила этого, а Илья не осмелился поднять.

– Да… Тебе легко говори-ить… – плечи Насти мелко вздрагивали. – А мне, мне что было думать? Тебя нет, Варьки нет… Митро ходит и молчит, ходит и молчит, бессовестный! Что мне было делать? День, другой, третий… А утром Митро с Кузьмой шептался, я слышу – говорят: «Убили»… Как я побежала, как я кинулась…

– К Митро?!

– Нет… Из него клещами ничего не вытянешь, – Настя попыталась улыбнуться, но губы дрожали, и она уткнулась лицом в ладони. – К Кузьме. Плакать начала, просить. Он маленький еще, врать не выучился. Он мне и сказал, где ты… Рассказал…

– Что… рассказал? – глухо спросил Илья. В висках застучала кровь. Он стоял у окна и смотрел на держащую ставень ржавую подкову так, будто отродясь не видал подков. Не поднимая глаз, чувствовал Настин взгляд.

– Не бойся, ничего не рассказал. Только я ведь и сама не дура. Не думай, мне все равно. Ты мне не муж, не жених. До твоих… дел всяких… мне никакого интереса нету.

– Раз никакого – что ж прибежала?

– Сама не знаю. Испугалась, – Настя вымученно улыбнулась. – Как подумала, что не увижу тебя больше…

– Ты же замуж идешь. Все равно бы больше не увиделись.

– Это другое. Так бы я хоть знала, что ты живой.

Илья нахмурился. Сделал несколько шагов по комнате, запустил пальцы в волосы. Настя, сжавшись на кровати, молча смотрела за него.

– Нас Феска видела, – наконец сказал он. – Думаешь, она молчать будет? Что теперь про тебя цыгане подумают, знаешь? Цыганка перед свадьбой через весь город к другому мчится…

– Не твоя печаль, – холодно сказала Настя. – Никак не пойму – что ты так боишься за меня-то? Тебя послушать – так уж большей шлюхи, чем я, и на свете нет.

Ему словно плеснули в лицо кипятком. Илья замер у окна, тяжело опершись обеими руками на подоконник. Глядя на ползущие по поникшим листьям сирени капли, спросил:

– Хоть когда-нибудь простишь меня?

– Иди сюда.

Он медленно повернулся, подошел. Опустился на колени у кровати.

– Дурак… – низким, чужим голосом сказала Настя. – Боже правый, ну что за дурак…

Илья молчал. Только вздрогнул, когда ладонь Насти легла на его голову. С трудом проглотив вставший в горле ком, выговорил:

– Я только четвертого дня узнал… Когда Волковы тебя сватали… Что ты… что князь… что ничего… Мне Стешка сказала.

– Знаю. Она и мне сказала. И сказала еще, что ты ко мне под ружьем не придешь. Потому что гордый очень. А я, видишь, не гордая, сама пришла.

– Это не из гордости, – хрипло сказал Илья. – Как бы я к тебе явился… после всего? С какой мордой? Пойми ты, я бы со стыда подох…

Настя молчала, гладя его по голове. Чуть погодя тихо сказала:

– Только ты меня теперь пусти, мне домой надо. Через час платье привезти должны.

Илья вскочил. Встал перед Настей, скрестив руки на груди. Сурово сказал:

– Никуда не пойдешь.

– Это почему же… – начала было Настя, но он перебил ее:

– Не пойдешь за Федьку, и все! Я сам тебя возьму! Ты мне первому обещала! Думаешь, выпущу тебя? Да кричи хоть в полный голос – никто не услышит! В табор поедешь со мной!

Настя молча, не поднимая ресниц, улыбнулась. Невытертые слезы еще блестели на ее лице. Илья сел рядом на смятую постель; осторожно, еще боясь, обнял Настю за плечи.

– Любишь меня?

– Люблю.

– Не шутишь?

– Шучу, играю! – сердито сказала Настя, открывая глаза. Всхлипнув, взялась пальцами за голову. – Как ты мне надоел, Илья… Неужто таборные все такие? И за какой грех мне тебя бог послал? Может быть…