Венский бал - читать онлайн книгу. Автор: Йозеф Хазлингер cтр.№ 82

Я не стал дожидаться, когда в дискуссию вступит кто-нибудь еще, и поспешил вниз к своей машине, припаркованной на обочине Фаворитенштрассе. Я был уверен, что, возвратясь домой, не найду места для стоянки. Но я решил, что лучше оставить машину там и пройти километр пешком, чем садиться в такси. Во всем мире нет таких подозрительных таксистов, как в Вене. Они приглядываются к каждому пассажиру. И как раз таксисты оказываются ценными свидетелями, когда кто-то объявлен в розыск.

И вдруг мне показалось слишком невероятным, что Файльбёк оказался на Мальорке. Я поехал к его дому. Оба окна на пятом этаже были наглухо занавешены желтоватыми шторами. Значит, он все-таки здесь, подумал я, и хотел было ехать дальше, на Вольлебенгассе, но тут мне пришло в голову, что окна могла зашторить мать Файльбёка. Я свернул к противоположной стороне улицы, поставил машину и выключил мотор. Откинувшись на сиденье, я стал наблюдать за окнами. Ни одной светлой щелки.

Меня тянуло в сон. Я то и дело продирал глаза. Мне вдруг показалось, что левая штора чуть светлее правой. И это имело вполне резонное объяснение – за левой шторой стоял письменный стол Файльбёка. Вскоре штора вроде бы опять потемнела. Я тут же помчался к Нижайшему. Он меня ждал.

– Скорее всего, Файльбёк в Вене, – сказал я. – Во всяком случае, у него в квартире кто-то есть.

– Знаю, – ответил Нижайший. – Сегодня он заявился в полицию, чтобы выдать нас.

Он произнес это совершенно спокойно, будто речь шла не об ахти каком важном деле. Я так и сел. Мы долго смотрели друг на друга.

– Все пропало?

– Еще нет. Но он провокатор. Свинья должна быть заколота.

Мы молча сидели в глубоких старомодных креслах.

– Виски? – спросил Нижайший.

– Лучше хороший совет.

Через приоткрытую дверь мы могли видеть монитор. Мормон 4 больше не проявлялся, но страсти вокруг новой золотой таблички все не унимались. Некто Штефан Рёпелль из Оберфоршютца счел необходимым объяснить миру, что никаких золотых скрижалей вовсе не было. Религии, по его мнению, сами придумывали свои легенды. Независимые и критические свидетельства чаще всего намеренно уничтожались. Христиане – не исключение и Джозеф Смит – не кто иные, как мифотворцы. Ни один серьезный этнолог или археолог не смог подтвердить подлинность того, что изложено в Книге Мормона.

Ничего нового. Нижайший направился к компьютеру и набрал: «Если кто-то из вас обделен мудростью, пусть вымолит ее у Господа».

Затем он вышел из сети и выключил компьютер. Мы продолжали молча сидеть и пить минералку. Потом он поставил диск с грегорианским хоралом. Мы прослушали его дважды, и Нижайший сказал:

– Завтра с утра вы будете под колпаком. Действовать смогу только я. Сейчас поезжай к Бригадиру. Пусть на стройплощадке в мусорном контейнере оставит для меня пистолет. Его надо упрятать в грязный пакет. Завтра ночью я заберу его.

Я встал, собираясь идти. Нижайший тоже поднялся.

– Минутку, – сказал он. – Ты организуешь в Раппоттенштайне праздник солнцеворота. После работы соберешь всех наших и скажешь: будет встреча, по которой ностальгировали два года. Потом поедешь в Раппоттенштайн и во всех трактирах развесишь приглашения. После этого никаких контактов. Если встретитесь в ресторане, это должно выглядеть как чистая случайность. На праздник приезжай вместе с Бригадиром.

Нижайший обнял меня.

– Прорвемся. Бывают переделки и покруче.

У порога он остановил меня.

– Постой, сначала я выгляну.

Затем он выпустил меня и в дверях быстро прошептал:

– Ляйтнеру незачем слышать все. Завтра я съезжаю отсюда. И ты сюда больше ни ногой. Но мы будем видеться. Надо изменить код оповещения. Ты знаешь, что такое акростих?

– Никогда не слышал.

– Сейчас не могу тебя просвещать. Выясни сам. Весь смысл во второй букве. Понял? Вторая буква.

Он тут же вернулся в квартиру. Ему не хотелось давать Ляйтнеру повод для беспокойства.

23 июня пришлось на пятницу. В этом были свои минусы. Рабочий день у Панды и Жерди заканчивался позднее обычного, и они могли приехать в Раппоттенштайн только поздним вечером. Здесь уже все было подготовлено. Мы выехали сразу после обеда. На Гюртеле образовалась пробка. По воле случая нам пришлось долго торчать в слишком памятном для нас месте – в Гернальсе, и все трое, как любопытные обезьяны, разглядывали новое, почти достроенное здание, пока нас не стали подгонять гудками.

– Вот и мы внесли вклад в архитектурное обновление Вены, – пытался пошутить Пузырь.

– А с хозяина причитаются комиссионные, – подхватил Бригадир. – Не будь нас, он бы попусту тратился на страховку от пожара.

Однако в тот день шутки не очень-то удавались. О Нижайшем мы больше ничего не слышали и не знали, что нас ждет в Раппоттенштайне. Казалось, вся Вена выезжает на выходные в леса и долы. После Северного моста мы стали продвигаться побыстрее, но колонна попавших в пробку машин тянулась до Хорна. Только на Цветтлерштрассе дорога перед нами освободилась. Бригадир выжимал из мотора все его лошадиные силы. Перед въездом в Цеттель нам помигала встречная машина. Бригадир ударил по тормозам, и нам кое-как удалось проскочить радарную ловушку, не превышая скорости.

Почти два года не видел я усадьбу. Приехав в Раппоттенштайн за три дня, чтобы развесить объявления, я в нее не заглядывал. Знакомый трактирщик сказал:

– Стало быть, решили опять проведать?

– Да, – ответил я. – Устроим праздник солнцеворота. Давненько мы не праздновали. А все из-за этого дела с пожаром. Чушь какая-то. Ведь мы тут совсем ни при чем. И те двое, которых осудили.

– Раффельсэдер тоже в это не верит. У них ковер-самолет, что ли, был, чтобы в Вену и обратно? Да и я их потом здесь видел. Кто такое сотворил, должен бы дергаться. На воре шапка горит. А эти преспокойно тянули пиво и ни о чем, кроме своего барашка, не думали.

– Весь процесс построен на косвенных уликах, – сказал я. – Ни одного свидетеля. Венским властям понадобились козлы отпущения, и присяжные их представили. Я уверен, что дело будет пересмотрено.

В другом трактире я поговорил с местными парнями. Один из них сказал:

– А мы уж решили на следующий год сами устроить праздник, если вы опять про нас забудете.

Ближе к вечеру мы приехали в Раппоттенштайн. Во дворе царила зловещая тишина. Я ожидал всего, что угодно, в том числе и полицейских засад во всех закоулках. Мы вошли в хай-тек-салон. Там был полный разгром. Со стен свисали выломанные доски, почти все зеркала разбиты, динамики выковыряны из коробок. Все приборы сдвинуты со своих мест, кабина автобуса разобрана на листы. Даже стулья-вертушки были вывинчены из пола и свалены в одну кучу. Но наш замурованный сейф полицейские не обнаружили.