Галиция. 1914-1915 годы. Тайна Святого Юра - читать онлайн книгу. Автор: Александр Богданович cтр.№ 31

Автомобиль с контрразведчиками Восьмой армии ехал по безлюдным улицам ночного города на очередные стрельбы из личного оружия.

Не снижая скорости, мотор лихо свернул с Казимировской [80] на Клепаровскую и покатил по гладкой брусчатке мимо старинного еврейского кладбища. Пассажиры – Ширмо-Щербинский, Корецкий и Чухно – с напряжением следили за лихими маневрами своего водителя, прапорщика Новосада, которому сегодня представилась прекрасная возможность продемонстрировать старшим товарищам свои шоферские навыки.

Неожиданно перед автомобилем появилась стоящая у обочины повозка. Новосад резко нажал на тормоза и закрутил баранку влево. От резкого маневра их занесло и стало разворачивать поперек дороги.

– Черт подери, он нас угробит! – воскликнул Ширмо-Щербинский, хватаясь за край двери.

Но они все-таки благополучно миновали препятствие, и автомобиль, пройдя в миллиметре от повозки, уткнулся колесами в бордюр. Мотор напряженно чихнул и заглох.

– Слава богу, – перекрестился Корецкий, покосившись на кладбищенскую ограду. – Стасик, мы уже убедились, что ты классный шофер, – хлопнул он его по плечу, – но для гонщика тебе еще надо тренироваться.

Что-то ворча о старой резине и мокрой брусчатке, прапорщик стал вытаскивать из-под сиденья заводную ручку магнето.

Уже намного спокойнее они поехали дальше, миновали Дом инвалидов и подъехали к воротам стрельбища. Оставив автомобиль, пошли пешком на огневые позиции.

Кругом уже вовсю шли занятия.

Перед строем ратников усатый унтер-офицер командовал зычным голосом:

– Взять веревку правой рукой, раскачать пару раз и выпустить гранату, как камень, при наклоне на сорок пять градусов по направлению к противнику.

Поодаль другой инструктор показывал дружинникам, как пользоваться уже австрийской гранатой:

– Правой рукой охватить нижнюю часть предохранительной шляпки. Граната взрывается через четыре секунды, и противник не имеет времени бросить ее обратно.

– Что думают в штабе о ночном визите к Белинскому? – спросил Дашевский начальника отделения. Они обходили охотников [81] , которые в нагрудниках, масках и рукавицах разыгрывали штыковые бои на деревянных ружьях.

Ширмо-Щербинский ответил не сразу и без особого воодушевления:

– Как ни странно, там не исключают, что этот «инспектор» и в самом деле родственник покойной старухи.

Дашевский с недоумением взглянул на него. Показания батяра представлялись ему совершенно глупой легендой.

– Мне кажется, что вести слежку и выяснять отношения с претендентом на наследство ночью с пистолетом и кастетом – не совсем характерно для школьного инспектора, – скептически заметил он.

– Возможно, – нехотя согласился Ширмо-Щербинский. – Установить его нам скорее, всего, не удастся – все руководство школьного совета с документацией сбежало в Сан [82] . Да и показания этих монашек, которые подтвердили, что помогли сменить ему одежду, когда он к ним явился, а затем оставили у себя в качестве чернорабочего… Но с другой стороны, какого рожна шпиону так рисковать: являться ночью в дом, где его может ожидать засада. Ведь расправиться с нашим капитаном можно было и в более подходящем месте.

– А что со вторым? – спросил Корецкий.

– Этот и в самом деле значится в списках австрийских дезертиров. Он составлялся нами еще в первый месяц оккупации Львова. Комендатура тогда не справлялась с количеством дезертиров в городе, и в качестве временной меры было принято решение брать с них присягу не воевать против России и не убегать из Львова. Католики присягали в костеле Святого Антония, а униаты – в Волошской [83] церкви. А что касается найденного у него обрывка пропуска из Сколе – пока не ясно, но мы направим запрос с их фотографическими карточками в штаб Одиннадцатой армии. Местечко Сколе сейчас находится в их расположении.

– А я бы все же этапировал во Львов Лангерта, – предложил Дашевский, – это дало бы нам возможность основательно разобраться с ним.

– Пожалуй, – согласился Ширмо-Щербинский, – я поговорю с генералом Никитиным.

Внимание офицеров привлекли австрийские пулеметы, с которыми занималась пулеметная команда. Корецкий поинтересовался, нельзя ли им сфотографироваться возле трофеев?

– Никак нет, ваше благородие, – ответил унтер-офицер, – комендант категорически запретил. На прошлой неделе один из пулеметов неожиданно выстрелил, когда пулеметная команда маршевого запасного батальона выстроилась рядом с ними, чтобы сфотографироваться. Пуля прошла навылет через животы трех солдат, и двое из коих скончались.

– Да, – заметил Корецкий, – и даже оружие может хранить верность присяге.

– В нашем штабе, – продолжил начатый разговор Ширмо-Щербинский, – сейчас больше озабочены другим обстоятельством – приездом из Киева офицера по особым поручениям полковника Алексеева. Не тот ли это гусь, которого мы так долго поджидаем, особенно в свете неожиданных интересных сведений от нашего агента Кельнера? Согласно его донесению, полковник имел конфиденциальную встречу с известным нам Грудским. При этом агент уверяет, что тот пытался скрытно передать полковнику какой-то сверток.

Упоминание свертка, несомненно с деньгами, сразу оживило Чухно.

– Грудский? – переспросил он. – Это бывший директор филиала австрийского банка по торговле?

– Ты путаешь с Згурским, которого мы взяли за спекуляцию с американской валютой, – поправил его Ширмо-Щербинский, – а этот из Петрограда. Под видом раздачи денег пострадавшим евреям он занимается шпионажем. Он уже доставил нам массу хлопот своими разъездами по прифронтовым зонам Галиции. Хитрая бестия.

Чтобы уличить его в сборе сведений о дислокации войск, мы подставили ему нашего офицера в качестве шофера во время поездки в район Тарново, где шли сильные бои. Так вот, в корчме, где Грудский собирался встретиться с местными евреями, нашему шоферу добавили в вино какую-то дрянь, после чего он сутки приходил в себя.

– А есть ли у нас санкции что-либо предпринимать в отношении Алексеева? – засомневался Дашевский.

– По этому поводу из штаба уже ушла телеграмма в Барановичи. Будем ждать разрешения Ставки.

Контрразведчики расположились за стойками – местом интимного общения со своими маленькими любимцами и надежными защитниками: маузерами, браунингами, кольтами и люгерами. Благо в российской армии офицеры имели право по своему усмотрению и на собственные деньги приобретать личное оружие и каждый мог блеснуть перед товарищами уникальным приобретением.