Вертикаль жизни. Книга 1. Победители и побежденные - читать онлайн книгу. Автор: Семен Малков cтр.№ 31

Какие только пороги не обивал Георгий Иванович Самойлов, чтобы доказать лояльность своей жены, в каких только высоких кабинетах не побывал. Но все было бесполезно. Никакие связи не помогли.

— И чего тебя угораздило жениться на немке? — ему всюду сочувствовали, но отказывали. — К сожалению, ничем не можем помочь, тем более с таким неподходящим отчеством — Адольфовна. Строгий приказ!

В конце концов он добился разрешения отправить ее в Омск, где жила семья его брата. Собираясь в тот дальний путь, как на каторгу, соседка каждый день приходила к Анне Михеевне жаловаться на немилость судьбы и лить слезы. Отзывчивая и добрая, мать терпеливо ее выслушивала и всегда находила слова утешения. Она с самого начала симпатизировала веселой и компанейской Марте, хотя и не одобряла ее слишком легкого поведения.

Отъезд любвеобильной соседки надолго запомнился Тёме еще и потому, что сорвал его сексуальные мечты, которые были близки к осуществлению. За последний год он заметно вырос и возмужал. У него даже стали пробиваться усики. Все сильнее его стали одолевать эротические фантазии, но осуществить их на практике ему не хватало смелости. Перед знакомыми девочками Тёма робел, и единственной женщиной, которая казалась доступной, как раз была Марта.

Соседка обладала таким пылким темпераментом, что не могла отказать никому из претендентов, чему Тёма не раз был свидетелем. Несмотря на очень большую разницу в возрасте, он в последнее время часто ловил на себе ее по-женски оценивающий взгляд. И, не имея еще никакого любовного опыта, он при виде Марты сгорал от желания хоть разок испытать то, о чем так сладко мечталось.

В тот день Тёма вернулся домой перед обедом. Он очень проголодался и, не найдя мать в комнате, пошел на кухню. Анна Михеевна готовила на керосинке борщ. Увидев сына, обрадовалась:

— Хорошо, что заглянул! У меня соль кончилась. Сходи к Марточке, попроси! Она — хозяйка, не то, что я. У нее все есть. Жаль, что уезжает!

Тёма незамедлительно отправился исполнять ее указание и, вежливо стукнув в дверь к соседке, вошел в первую комнату, служившую гостиной. Из спальни вышла заспанная Марта в цветастом халатике, наброшенном на голое тело. Увидев юного соседа, она лениво потянулась так, что халат распахнулся, и, глядя на Тёму маслеными глазками, кокетливо улыбнулась:

— Ага! Это ты, молодой человек? Ну, и чего тебе от меня надобно? Может, попрощаться зашел? А я… отдыхаю вот…

Поручение матери тут же вылетело из головы. Тело покрылось липким потом. Он молча стоял, не отрывая горящего взгляда от полной груди Марты с острыми сосками.

— Что, малыш, очень хочется попробовать? — даже не думая запахнуть халат, хриплым шепотом произнесла Марта, приблизившись к нему вплотную. — А женилка у тебя уже выросла?

Тёма от смущения и враз завладевшего им страстного желания лишь молча сопел. Ростом он уже был выше Марты, и у него так оттопырились брюки, что она, бросив на них смеющийся взгляд, протянула руку и, бесстыдно пощупав ширинку, возбужденно предложила:

— Мы можем сейчас это проверить. Ты хочешь?

Не дожидаясь ответа, Марта увлекла Тёму в спальню. Там она подвела его к кровати, проворно расстегнула брюки и, обняв, повалилась на спину, увлекая за собой. Тёма попытался действовать самостоятельно, но у него ничего не получалось.

— Да ты, я вижу, совсем еще несмысленыш, — ласково прошептала Марта. — Погоди, не спеши! Я тебе помогу.

Очень нежно своими руками она заправила в себя его вздыбленную плоть, и, двинувшись вглубь, в вожделенные жаркие недра, Тёма впервые ощутил, какое волшебное наслаждение дает обладание женщиной. Однако счастье это длилось недолго. Голос Анны Михеевны за дверью спросил:

— Марточка, Тёма у тебя? Я несу борщ, а он у меня недосолен.

Тёму как ветром сдуло с Марты. Весь его любовный пыл сразу погас. Он поспешно натянул брюки и смущенно пробормотал:

— Она меня к тебе за солью послала.

— Ну, и чего ты так растерялся, дурашка? Матери испугался? — с недовольной миной бросила Марта, но поднялась и пошла доставать соль.

А провожая, уже со спокойным упреком сказала:

— Был бы ты повзрослей, так запер бы дверь и довел дело до конца. Уважил бы женщину. Да не тушуйся ты так. Ничего страшного. Попозже можем повторить!

Однако повторить им уже не пришлось. На следующий день Марта уехала, и вновь они увиделись лишь после окончания войны.

Несмотря на то, что в бой бросались все новые и новые силы, линия фронта неумолимо приближалась к Москве. Массированные налеты фашистской авиации продолжались, и, хотя враг был еще далеко, столица, отбивая атаки с воздуха, стала готовиться также к обороне своих наземных рубежей и к жизни в осаде. Войскам был отдан приказ остановить немцев под Москвой.

Вся жизнь столицы на ходу перестраивалась. Хотя ставка Верховного главнокомандующего оставалась в Кремле, а вернее, под землей, в глубоких бетонированных и прекрасно оборудованных катакомбах, многие правительственные учреждения переводились в глубокий тыл, в основном в город Куйбышев — бывшую Самару.

Московские заводы продолжали работать на нужды фронта, однако одновременно с этим часть их оборудования и трудового коллектива перебазировалась на Восток, и за Уралом, на голой степи вырастали новые оборонные предприятия. Из числа москвичей, не подлежащих призыву, создавалось многотысячное народное ополчение, готовое лечь костьми, но остановить врага на подступах к столице.

Очень популярным в это время стал плакат «Родина-мать зовет!», на котором пожилая женщина взмахом руки призывает сыновей грудью встать на защиту своего отечества. Трудовой энтузиазм москвичей, их железная воля одолеть превосходящего по силам врага и вера в победу просто поражали. Люди, не щадя сил, работали на заводах и фабриках, рыли окопы, сооружали вокруг города противотанковые заграждения, отбивались от налетов вражеской авиации и готовились к обороне в отрядах народного ополчения.

В обстановке всеобщей мобилизации Тёма не мог быть сторонним наблюдателем. Несмотря на категорический запрет матери, уже несколько раз пытался записаться в отряд комсомольцев, направляемых на рытье окопов в Подмосковье, но его нигде не принимали, хотя он везде прибавлял себе год, а то и два. Один раз его уже хотели зачислить, так как не хватало состава, но потребовали документы. Он соврал, что их ему не отдает мать, и, когда ей позвонили — обман раскрылся.

— И как тебе не стыдно так поступать? — горько упрекнула его Анна Михеевна. — Ведь и так на рытье окопов вот-вот пошлют Лелю. И тетю Инну направили на работу с иностранцами. Это значит, что бабушка Вера теперь будет жить с нами. Ты подумал об этом? Ты ведь сейчас мой единственный помощник и должен это понимать!

Пришлось Тёме смириться. Правда, вместе с соседским Володькой ночью он по-прежнему дежурил на крыше своего дома. Но днем, после того как отсыпался, просто изнывал от вынужденного безделья. Мать поручений давала мало: Леля все еще была дома, хотя уже было известно, что их комсомольский отряд вот-вот пошлют куда-то под Можайск.