Без компромиссов - читать онлайн книгу. Автор: Аркадий Вайнер, Георгий Вайнер cтр.№ 117

Дежурный внимательно смотрел на меня, прижмурив один глаз, и я не мог понять, слушает он меня или аккордеон. Был он невозмутимо спокоен, чрезвычайно толст, и казалось, будто китель не лопается на нем только потому, что дежурный никогда не двигается с места.

– Помните? – спросил я нетерпеливо.

– Помню, – кивнул дежурный и, наклонив голову, прислушался к аккордеону. – Снова наврал. Эх, артисты...

Аккордеонист старался изо всех сил: «Пусть всегда будет...»

Дежурный с неожиданной легкостью поднялся, подошел к шкафу, присел около него на корточки и мгновенно, как фокусник, выдернул из пачки бумаг тощенькую желтую папочку.

– Она, – сказал он флегматично. – Здесь будете смотреть или...

Но я, облокотившись о барьер, уже раскрыл обложку...

ДЕЖУРНОМУ 7-ГО ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ ГОР. РИГИ

Постового милиционера сержанта милиции

Скраба Н. А.

РАПОРТ

Докладываю, что сегодня, 13 сентября, в 23 часа я был вызван в ресторан «Перле», где граждане, оказавшиеся Ивановым П. К. и Сабуровым А. С., учинили скандал: громко кричали, сквернословили и затеяли драку.

Дебоширы доставлены мною в отделение милиции.

О чем и докладываю на Ваше распоряжение

Сержант милиции Скраб

Дебошир Иванов вошел в кабинет боком, сел на край стула, с ожесточением мял в руках свою шляпу и вообще был очень мало похож на драчуна и скандалиста.

– Все водка проклятая, – сказал он огорченно. – На работе стыдуха жуткая, жена чуть из дому не выгнала...

– Но теперь-то небось зарок дали? – усмехнулся я.

Иванов прижал шляпу к груди, как спортивный кубок:

– Да чтоб я теперь!..

– Вы в районном Медпросвете попросите пару муляжей, – сказал я сочувственно.

– Каких муляжей? – удивился Иванов.

– Из папье-маше: печень здорового человека и печень алкоголика. Тоже очень помогает.

Он не понял, всерьез ли я говорю, и на всякий случай сказал:

– Обязательно.

– Вот и прекрасно. Расскажите теперь, что произошло тем вечером в ресторане.

Он снова начал мяться:

– Ох, прямо вспоминать неудобно...

– Неудобно зонтик в кармане раскрывать. И в пьяном виде в ресторанах безобразничать. Давайте рассказывайте. И поподробнее...

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

Павла Иванова

...По существу заданных мне вопросов могу показать следующее:

13 сентября я пришел в ресторан «Перле». В середине вечера, когда я уже выпил бутылку коньяка и был основательно пьян, я решил потанцевать. С этой целью я подошел к одному из столиков, за которым сидели неизвестные мне мужчина и женщина. Я пригласил женщину танцевать, но она засмеялась и, как мне тогда показалось, сказала что-то обидное или оскорбительное. Тогда я сел за их столик и начал «выяснять отношения». Мужчина стал меня гнать, оскорблял нецензурными словами. Я разозлился и сказал, что я чемпион города по боксу. В ответ он прошипел: «Я тебя сейчас убью, сволочь...» Тогда я схватил стул и хотел им замахнуться, громко кричал что-то при этом. Мужчина встал и взял в руку бутылку шампанского, намереваясь меня ударить. Но тут подбежали люди, схватили нас обоих за руки, а вскоре подоспела и милиция...

– ...А вы что, действительно чемпион по боксу? – спросил я.

– Нет, – грустно покачал головой дебошир Иванов. – Сам даже не знаю, почему я это сказал...

Я посмотрел на него с каким-то сочувствием:

– А вы знаете, Иванов, что он вас действительно мог убить?

– Шутите? – побледнел Иванов.

– Нет, не шучу. Я серьезно говорю. Вы запомнили его внешность?

Иванов неопределенно развел руками:

– Высокий такой, черный, а глаза, по-моему, наоборот, светлые. Больше не помню ничего.

– Он вам говорил что-нибудь после прибытия милиции?

Иванов задумался:

– Не помню. Вроде ничего. Он только очень бледный был и все время шипел сквозь зубы: «Фраер, фраер проклятый, фраерюга».

Смешно, но дебошир Иванов стал своеобразным водоразделом в расследовании дела. Для меня он был первым человеком, столкнувшимся с убийцей уже после смерти Жени Корецкого. Ведь до этого момента я говорил только с людьми, видевшими «Сабурова», когда Корецкий был еще жив. Дебошир Иванов даже приблизительно не представлял себе, какой реальной опасности подвергался...

Ну вот, значит, и всплыл. Произошло это почти две недели назад, и вряд ли Бандит сидит и дожидается меня здесь. Но здесь его видели люди, много людей, и какие-то зацепки должны остаться. Надо карабкаться, как это делают альпинисты – используя малейшие уступы, выбоинки, трещины. Такую зацепку я нащупал, читая вновь протокол о скандале в «Перле». В нем упоминалось об официантке Э. Э. Смилдзине. Эта женщина заинтересовала меня.

Машина мчалась на взморье. Мокрый ветер бросал в лобовое стекло опавшие листья, серое, в белесых полосах море тускло светило справа между деревьями. Потом машина юркнула в какую-то аллею и выскочила прямо на берег. С холма над морем нависал сияющей огромной линзой ресторан «Перле».

У стеклянных дверей толпился народ. Я обошел вокруг ресторана и нашел дверь с табличкой «Служебный вход». Я нырнул в нее, и в лицо ударило тягучим, как резина, запахом сырого мяса, жирного пара, подгоревшего масла. Над ухом заорали:

– Посторони-ись!

Я шарахнулся в сторону – мимо на большой тележке везли несколько говяжьих туш и длинных, острых, как торпеды, осетров. Мне пришел на память рисунок из «Занимательной арифметики» – человек-гора широко раскрыл рот-туннель, в котором исчезает железнодорожный состав с продуктами. Это, мол, к вопросу о том, сколько за свою жизнь поедает разного один средний человек. Хорошо хоть, что платить за все это надо не сразу!

Какая-то женщина в высоком белом колпаке преградила мне дорогу:

– Вы что здесь делаете, гражданин?

Не моргнув глазом я соврал:

– Ищу директора. Я новый санитарный врач.

– Он в зале. Пройдите по коридору и там – направо.

Я шел по коридору и лениво раздумывал о том, что какая-то доля правды в моей лжи есть. С точки зрения социальной – я и впрямь санитарный врач. «Очищаем общество от отбросов». Чепуха! Насколько все сложнее в жизни...

Я все шел по этому нескончаемому душному коридору и мечтал только об одном: чтобы завтра утром было солнце, хрустящий ветер разорвал белые облака и унес за далекое далеко дождь, осень и все мои проклятущие дела, и чтобы желтые сосны гудели, как струны огромного контрабаса, и я не ходил бы по этим сумрачным кухням с мерзким запахом горелого маргарина, а лежал на белом песке, спал, читал Экзюпери и ни о чем не думал бы. Я очень устал думать...