Осколки Русского зеркала - читать онлайн книгу. Автор: Александр Холин cтр.№ 13

Он отправился в царскую часовню, находящуюся на этом же этаже и принялся совершать вечернюю молитву по старообрядческому канону. Фёдор Кузьмич в отличие от Александра никогда не кидался к различным проповедникам божьим, какими бы они модными ни были.

Казачку Феде Овчарову отец с матерью с ранних лет доходчиво объяснили, от чего в 1666 году на Московском Соборе патриарх Никон узаконил «щепотную» религию, но не получилось у нелюдя-патриарха обесчещивание земли русской. Царь Алексей Михайлович сослал-таки властолюбивого упыря дожидаться своего конца в Белозёрский монастырь.

Но крови никонианами было пролито столько, что старообрядчество до сих пор находилось как бы в забвении, хотя все прорицатели, юродивые и отшельники сохранили строгий православный обряд поклонения Богу, который привёз на Русь сам Андрей Первозванный – один из наиболее близких ко Христу апостолов.

Фёдор Кузьмич не раз пытался объяснить Александру суть православия: дескать никониане всегда Крестный ход совершают против часовой стрелки, против движения Солнца, а, значит, против Природы и Бога, тогда как старообрядцы держатся первых заповедей и Крестный ход идёт по Солнцу, то бишь посолонь. Казалось бы, малая толика распознавания патриарших ошибок, но именно это показывает, кому человек молится.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что вся православная Россия с середины семнадцатого века поклоняется рогатому? – усмехнулся император. – Тогда наша держава давно погибла бы. Важно не то, в какой храм ты пришёл, а зачем? Если ты пришёл к Богу с чистыми помыслами и чувством раскаяния, то в каком бы храме не молился, Бог услышит тебя, ибо если человек – праведник, то и молитва его становится праведной, на какой бы литургии они не была провозглашена.

Фёдор Кузьмич придерживался своего мнения, однако спорить с Государем не стал. Да и никакой истины в спорах не достигнешь.

Во время молитвы в часовню заглянули два чернеца и епископ Фотий – настала пора совершать утреннюю молитву. Так вечернее правило у Фёдора Кузьмича плавно перетекло в утреннее, но он не стал сетовать. Может быть, Господь действительно управляет поступками Государя?

Несмотря на конец лета, рассвет наступил рано, и выглянувшее из-за горизонта светило бросило несколько весёлых лучиков на разноцветные оконные стёкла. Утреннее правило закончилось. Камергер послал нарочных к великим князьям Константину и Николаю, чтобы они не опоздали на литургию в Александро-Невскую Лавру. Благо, что Константин недавно прибыл из любезной ему Варшавы и собирался какое-то время задержаться в Петербурге.

К моменту богослужения царская семья была почти вся в сборе. Не хватало лишь супруги императора Елизаветы Алексеевны. Собственно, царицей эту даму никто никогда не называл. Царицей звали мать Александра Марию Фёдоровну, которая до сих пор помогала сыну иной раз необходимыми женскими советами, а иной раз настаивала на вынесении некоторых политических вопросов в Сенат или даже в Государственный совет.

Царица Мария Фёдоровна некоторое время холодно относилась к своему сыну, который добился власти только через гибель отца. Но видя, как тот часто посещает церкви, где кается священнослужителям, ибо чувствует за собой косвенную вину в смерти отца, Мария Фёдоровна сменила гнев на милость и многое прощала сыну. Не обращала внимание даже на тот факт, что император часто позволял себе посещать храмы не православных конфессий. Она поняла, что её сын воспринимает Бога – как Единого Творца и для императора не имело значения, где молиться. Тем не менее, на Двунадесятые праздники и на Пасхалию царь неизменно бывал в Лавре Александра Невского.

На этот раз праздника никакого не предвиделось, хотя через несколько дней должен был наступить Индикт. [19] Митрополит Серафим вёл литургию как обычно, но по исполнению Евхаристии призвал братьев императора к амвону, где перед ними на аналое лежало Евангелие и оба великих князя, положив правую руку на Священную книгу, обещали исполнить завет, данный императором Александром I.

Так был закреплён духовный союз претендентов на престол. Именно об этом до сих пор беспокоился Государь. Мария Фёдоровна тоже разделяла мнение царствующего сына, что наследником Царского Престола должен был стать не добрый и, по-сути, бесхарактерный Константин, а его жёсткий и принципиальный брат Николай.

После литургии митрополит Серафим пригласил царское семейство в трапезную залу, дабы откушать и отметить закреплённый союз. Александр, улучив минутку, отвёл владыку Серафима в сторону и шепнул:

– Ваше святейшество, извольте на Индикт устроить мне панихиду с первыми петухами. Только не надо светло-торжественного облачения.

– Господь с вами, Ваше Величество, – принялся креститься митрополит. – Что вы такое говорите?! По живому царю – отпевание?!

– Je vous le dis tout cru. [20] Я по отъезде куда-либо, обыкновенно приношу молитву в Казанском соборе, но настоящее моё путешествие не похоже на прежние, – возразил император. – Ведь так? Теперь же я отъезжаю в Таганрог. За мной также поедет императрица Елизавета Алексеевна. Но это будет не простая поездка. Я это чувствую. Поэтому велю исполнить, как я просил. К тому же здесь почивают мои малолетние дочери. Да будет мой путь под кровом этих ангелов. И на прощанье хочу перемолвиться со старцем Алексием. Надеюсь, он не ушёл в затвор?

– Никак нет, Ваше Величество, – склонился перед ним митрополит. – Давеча схимник Алексий сам вас поминал.

– Вот и ладно, – удовлетворённо кивнул государь. – Значит, произойдёт то, что я чувствую и жду с нетерпением…

Несколько дней, по виду таких же размеренных и чинных, как остальные дни надвигающейся осени прокатились быстро. Только митрополит Серафим не находил себе покоя. Шутка ли! Ему предстоит по живому царю совершать отпевание! Что это вздумалось императору прощаться с миром, хотя едет только в Таганрог, а не на поле битвы.

Тем не менее, просьба императора была в точности выполнена, и в четыре часа утра настоятель Лавры Александра Невского митрополит Серафим готов был исполнить обряд отпевания. Правда, настоятель изволил ослушаться Государя и облачился в саккос рытого малинового бархата по золотому грунту. Два архимандрита и братия тоже почли должным облачиться не на простой чин отпевания. Царь не заставил себя ждать и прибыл почти в точности к четырём утра с четвертью. Только он вошёл в помещение собора, служба началась. Император сначала стоял в левом церковном приделе возле раки с мощами Благоверного Князя Александра, но затем подошёл к митрополиту и встал на колени. А когда тот принялся читать большую Ектенью, за которой должно было начаться чтение Евангелия, то царь попросил держать Евангелие у него над головой. Настоятель Серафим так и сделал, но заметил, что по лицу Александра катились крупные слёзы. Сам император не скрывал этого и не пытался промокнуть лицо платочком.