Летучий голландец - читать онлайн книгу. Автор: Эрик МакКормак cтр.№ 31

К кровати с двух сторон приблизились две фигуры. Он попытался заговорить, но смог выдавить из себя только стон. Кто-то поднял москитную сетку, и в лунном свете он ясно увидел двух женщин: он был уверен, что это супруга и дочь хозяина. Но он не мог точно понять, кто из них кто. Они надели страшные деревянные маски, похожие на те, что он видел на стенах столовой. Их массивные тела были полностью обнажены и блестели от масла. У каждой от шеи до пупка тянулась татуировка в форме замысловатой красной орхидеи. В самой середине этого цветка сидело огромное насекомое, и его татуированные глаза светились желтым в лунном свете.

Одна из женщин склонилась над ним и распахнула его халат. Вторая вынула маленькую коробку, открыла крышку и вытряхнула что-то ему на живот – что-то легкое и холодное, похожее на засохший лист. И лист начал двигаться. Он тихо пополз по его телу на грудь, потом к лицу. Кряхтя от усилий, Томас смог поднять голову на несколько дюймов, чтобы посмотреть.

На его груди, подняв хвост для удара, сидел огромный скорпион. Томас весь сжался, приготовившись к боли. Но вдруг скорпион развернулся и стал двигаться по его телу в обратном направлении, по животу и вниз, вниз… Он всхлипнул и напряг тело в ожидании мучительного укуса.

В этот момент женщина опустила коробочку на скорпиона и сняла его с Томаса. Он готов был заплакать от облегчения и радости. Теперь на кровать тяжело залезла вторая женщина. Оседлала его и посмотрела ему в глаза сверху вниз. Через дырки в маске он мог видеть темные влажные глаза. Была это мать или дочь – его уже не интересовало. Волна эйфории охватила его, когда она погрузила его в свою мягкую, влажную теплоту. Она раскачивалась вперед-назад, вперед-назад. Он не мог больше сдерживаться. Он испустил громкий крик наслаждения.

Макфи зашел в комнату, натягивая халат. – С вами все в порядке? – спросил он. – Что случилось?

Томас, обнаружив, что уже способен двигаться, запахнул халат и поднял москитную сетку. Маленькая комната была ярко освещена луной; женщин не было.

– Я… Простите, – сказал он. – Мне показалось, что здесь кто-то есть. Смотрите, – сказал он. На полулежала разбитая ваза и выпавшая из нее красная орхидея.

– Наверное, это кошка, – сказал Макфи. – Мне кажется, я видел, как она отсюда выбегала. Ваша дверь была открыта нараспашку. Я же велел вам ее запереть. Закройте ее теперь за мной.

Он ушел, а Томас задвинул засов и вернулся в постель. Он долго лежал, пытаясь восстановить в сознании тот странный сон – если это был сон. Но с таким же успехом он мог рассматривать контуры предмета через матовое стекло – бесполезные усилия его истощили. Он крепко уснул.

С первыми лучами солнца его разбудил крик петуха. Томас чувствовал себя вполне бодро, несмотря на джин, выпитый накануне. Он вылез из постели и внимательно осмотрел комнату, но не смог найти никаких признаков того, что здесь кто-то побывал; только красная орхидея на полу кишела муравьями. Он взял цветок большим и указательным пальцем, пошел на веранду и выкинул его вместе с крошечными хищниками в высокую мокрую траву.

Томас Вандерлинден оделся и обошел веранду к парадному входу. Макфи уже сидел там; он выглядел хорошо отдохнувшим, а его длинные волосы были зачесаны назад. Он курил сигарету – одну из первых в тот день – и был доволен жизнью.

– Мы будем завтракать здесь, – сказал он. Томас сел и стал ждать. Через некоторое время из дома вышла девушка, сгибаясь от тяжести подноса с едой и кофе. Ее волосы были только что смазаны маслом, из-под ярко-желтого платья виднелась татуировка.

Томас, уверенный теперь, что знает, что изображено на татуировке, посмотрел на девушку в поисках намека на произошедшее ночью: не приснилось ли ему? Но она держалась непринужденно, и в ее черных глазах не скрывалось никакой тайны. Она поставила поднос на столик, твердой рукой налила в чашки густой кофе и ушла. Если это не она, подумал Томас, то, может быть, его оседлала супруга? В этих масках при лунном свете невозможно было определить, кто из двух женщин младше. Или, может, все это был сон.

Он съел несколько жареных бананов с блюда на подносе и уже пил кофе, когда к ним вышел Роуленд. В утреннем свете было видно, что его лицо, морщинистое от слишком обильного солнца, отдает желтизной после всех болезней и лихорадок, которые он подхватил в этом климате за свою жизнь. Как и его гости, он теперь был одет для путешествия, в сильно поношенных коричневых походных ботинках. У него был взволнованный вид, и за кофе он почти все время молчал. Допив кофе, он встал и глубоко вздохнул.

– Лучше не буду затягивать и закончу с этим побыстрее, – сказал он и вошел в дом.

Томас и Макфи ждали его, готовые отправиться в путь. Роуленд ушел минут десять назад. В доме послышался громкий шум, и хозяин вышел к ним с брезентовым рюкзаком за плечами. Две женщины шли за ним и выли. Когда они вышли, их вой превратился в истошный визг. Томасу пришлось собраться с силами, чтобы выдержать его, – примерно также, как приходилось делать при сильном ветре в открытом море.

– Не волнуйтесь, – прокричал Роуленд. – Это такой обычай!

По-видимому, он гордился тем, что они подняли такой шум.

Томас увидел, что глаза у женщин совершенно сухие и что они очень внимательны.

Трое мужчин пошли по тропинке, и крики преследовали их.

– Это не значит, что они будут по мне так сильно скучать, – сказал Роуленд Томасу. – Они просто хотят показать духам, какой шум-гам они устроят, если я не вернусь.

Как только они дошли до края леса, вопли прекратились. А потом птицы джунглей, которые до того молчали, завели свои песни – сначала робко, будто после грозы, потом увереннее, а затем уже так пронзительно, что любой человеческий крик потонул бы в этих звуках.

После относительной прохлады гор, спуск к тому месту, где их ждали два каноэ, показался Томасу медленным погружением в сауну – куда, к тому же, кто-то выпустил миллионы кусачих насекомых, не признающих никакой другой пищи, кроме человеческой плоти и крови. Роуленд волновался за свои записные книжки, которые лежали у него в рюкзаке, и отказался идти вброд через глубокое место, чтобы их не испортить.

– Я уже однажды потерял все мои записные книжки, – сказал он, – и не хочу, чтобы это когда-нибудь снова произошло.

Однако, судя по всему, он совершенно не боялся насекомых, и больше никак не задерживал спуск. Он даже сэкономил их время, обойдя стороной территории хупу.

– Они захотят, чтобы я у них остался на некоторое время, – сказал он. – У хупу нет никакого представления о том, что значит «спешить».

Каноэ и четверо гребцов были готовы и ждали в условленном месте. Они провели там ночь, прежде чем отправиться в последнюю часть путешествия вниз, на побережье.

На следующее утро, перед тем, как тронуться в путь, они обжарили на костре и съели немного хлеба, который Роуленд взял с собой.