Шкатулка воспоминаний - читать онлайн книгу. Автор: Аллен Курцвейл cтр.№ 28

Этим чем-то, а вернее, кем-то, оказался Люсьен Ливре.

Ливре являлся одним из наиболее значительных и наименее привлекательных лиц, с кем вел переписку аббат. В Париже он был единственным доверенным лицом Оже и его «Часов любви». Люсьен в свое время учился на издателя и стал им, издавая порнографическую литературу и все, что имело непосредственное отношение к порнографии. Он обеспечивал состоятельных клиентов дорогостоящими непристойностями: часами, книгами и другими вещами подобного рода. Не слишком высок, не слишком низок, Ливре носил старомодные костюмы и чересчур большой парик, но все это не стоило даже упоминать. Зато его характер запоминался сразу. Он был скверным человеком, хотя начитанным и сведущим, и всегда пребывал в состоянии недовольства. Ливре искал лицемерия во всех поступках людей и видел заговор в любом проявлении человеческой доброты.

Сначала аббат полагал, что плохое настроение Ливре связано с нарушением баланса жидкостей в организме, что некогда Уже подорвало силы Руфуса из Эфеса, Александра из Трали, Авиценны из Персии. Однако вскоре Оже понял, что дело не в меланхолии, а в подлости и слабости этого человека. Позже, когда аббат имел честь наблюдать, как Ливре плюется, он вновь передумал и прозвал его Флегмагорлом, что говорило об отсутствии у этого человека всякого энтузиазма и его странной манере прочищать глотку.

Впервые эти двое встретились много лет назад, в Париже, сразу после того, как аббата выгнали из церкви. Вместе они издали книгу (аббат писал, Ливре печатал), которая вскоре умерла до ужаса банальной смертью. Оже никогда не говорил, о чем эта книга. «Когда-нибудь, – сказал он однажды Клоду, – я дам тебе копию. И тебя она смутит».

Ливре и аббат не общались более двадцати лет, до тех пор, пока последнему не понадобился надежный и постоянный источник эротической литературы, коим мог стать продавец книг. В обмен на иллюстрации и тексты Ливре получал определенное количество готовых часов. Благодаря им он был вхож в общество и, так или иначе, получал выгоду.

Кое-какие интересы этих двух людей совпадали, что вовсе не удивительно, если учитывать разнообразие устремлений аббата. Оба любили книги, но по-разному. Оба интересовались жидкостями, пусть Ливре и увлекался их особым аспектом. Оба презирали Церковь (хотя в случае Люсьена это презрение скорее распространялось на весь мир, а Церковь была лишь его частью).

Пессимизм продавца книг никак не желал мириться с тем, какое удовольствие получает Оже, задавая сложные вопросы. Ливре смеялся над излюбленным выражением аббата: «Без вопросов не может быть ответов». Стоит рассказать и о других несоответствиях. Аббат исследовал мир по частям, урывками – он называл это восторженным методом исследования, – оперируя понятиями, никак между собой не связанными. Ливре любил свой мирок, свои выражения и слова, точно подобранные и приведенные в полный порядок. Доказательством этого послужило одно письмо, присланное аббату, в котором говорилось о визите в поместье. Ливре разделил письмо на три части.

Первая часть называлась «Дата прибытия». Ливре должен был приехать через три недели после завершения книжной ярмарки во Франкфурте. Возможно, он приехал бы и пораньше, но из-за хронической диспепсии торговец хотел заехать на курорт. Каждый год он ездил на воды, всегда разные, включая Спа, дабы сразиться с желудочными бесами. В этом году Ливре собирался пройти курс восстановления на водах Нидерзельтера.

Вторая часть письма называлась «Цель визита». Большинство дел, связанных с поместьем и книжным магазином, вели двоюродный брат Ливре, Этьен, и счетовод аббата.

Однако спрос на механические часы вырос, и потому Ливре решил сделать третью остановку в своем путешествии, заехав в Турне. Он вез с собой новые заказы и более выгодные предложения. Аббат задолжал ему крупную сумму, а потому Люсьен с удовольствием навязывался к нему в гости. Он справедливо заявил, что рассчитывает на бесплатное содержание, гостеприимство и уважение к своей персоне. Разъяснение того, что включает в себя гостеприимство, заняло большую часть письма.

И наконец, последняя часть письма носила заголовок «Необходимые условия». Этот раздел занимал два листа бумаги, исписанных мелким почерком. Его содержание заставило всех жителей поместья в корне изменить свои привычки. Обычно в поместье ели мимоходом, без строгого расписания, не придавав пище особого значения. Когда исследования затягивались, об ужине и вовсе забывали, и Мария-Луиза заходила в лабораторию с тарелкой холодного мяса, ломтем хлеба и бутылкой вина. Для Ливре подобная неорганизованность была неприемлема. В письме указывалось, что еда должна подаваться днем в два часа, а вечером – в восемь. «Мой желудок, – писал Ливре, – не требует изысканной пищи, и я полагаю, мой голод будет легко утолить».

В тот день, когда желудок Ливре (равно как и все прочие вставляющие педантичного продавца книг) прибыл в поместье, аббат и его слуги сделали все, чтобы как следует приготовиться к приезду. Впереди их ожидало сложное испытание, а именно – первый ужин, который должен был соответствовать данным в письме инструкциям.

Мария-Луиза просто превзошла себя. Она постелила на стол турнейскую кружевную скатерть, спрятала все книги, манускрипты и раковины, захламлявшие комнату, в глубину гроба-исповедальни, за штору в лаборатории красок или еще куда-нибудь, куда не стал бы заглядывать Ливре. Туда, где пять часов назад стояла бутылка со знаменитой мочевой смесью Челлини, кухарка поставила хрустальный графин и наполнила его лучшей родниковой водой, имевшейся у аббата. (Токай налили после ужина.) Напильник, которым кололи орехи и шлифовали металл, Мария-Луиза заменила серебряной теркой и другими столовыми приборами.

Клод и Анри, Катрин и Кляйнхофф присоединились к аббату и Ливре. Аббат решил, что будет лучше, если они отдадут дань английской традиции, то есть слуги и хозяин будут спокойно общаться во время еды. Но слуги чувствовали, что гость не в восторге от такого «свободного общения». Так что они решили молчать за едой. (Клоду, Анри и Кляйнхоффу это не составило труда, в то время как Катрин мучилась, пытаясь сидеть тихо.) Поэтому аббату и Ливре пришлось заполнять воцарившуюся тишину. Каждый говорил о своем. Аббат – о путешествиях в качестве миссионера, продавец книг – об элегантности и утонченности его магазина в Париже. Аббат рассказал длинную историю о том, как искал арабскую камедь на берегах греческого острова Лемнос.

– Плиний ценил ее, но мне эта камедь не понравилась.

Ливре заметил по этому поводу следующее:

– Думаю, ты загнал Плиния в свою собственную маленькую Антикиру.

– Ах да, Антикира… – Аббат понятия не имел, о чем речь.

Беседа не клеилась и скоро вообще перестала походить на диалог. Каждый говорил только с самим собой. Наконец подали ужин. Когда настенные часы пробили восемь, Мария-Луиза начала приносить один за другим всевозможные горшки и блюда. Сверившись со своими часами, Ливре, похоже, убедился, что придерживается расписания. Он великодушно улыбнулся всем, кто собрался за столом. Однако улыбка сошла с его лица так же быстро, как и появилась. Ливре смотрел, как Мария-Луиза наливает в его тарелку гороховый суп из серебряной супницы.