Дорога на Вэлвилл - читать онлайн книгу. Автор: Т. Корагессан Бойл cтр.№ 72

Как выяснилось, «Иде-пи» ни по каким параметрам не сможет похвастаться какими-либо серьезными отличиями от сходной продукции. Специальные ароматические добавки придадут хлопьям «Иде-пи» некоторую индивидуальность, а лавинообразная рекламная кампания обеспечит успех; во всех же прочих отношениях они будут мало чем отличаться от «Жареных кукурузных хлопьев Келлога» или недавно появившихся на рынке «Поджаристых хлопьев Поста». Производители нового продукта (сам Чарли, Бендер и Букбайндер, который в обмен на свои знания получил щедрое вознаграждение из фондов миссис Хукстраттен и долю в компании) будут придерживаться традиционного способа производства, разработанного доктором Келлогом тринадцать лет назад, когда он изготовил свои первые пшеничные хлопья, а позднее, в 1902 году, усовершенствовал рецепт, создав кукурузные.

Сначала нужно обмолоть кукурузные початки, чтобы отделить листья, шелуху и маслянистые завязи от богатых крахмалом зерен (если этого не сделать, срок хранения хлопьев сокращается, и они могут прокиснуть, как это произошло с ныне покойной «Хрустящей кукурузой»). Початки нужно пропарить, чтобы они потрескались, потом вылущить зерна и еще попарить их на ротационных противнях. Тут самое время ввести вкусовые добавки – обычно это соль, сахар и солод. Потом подсушить, еще попарить и немного потомить, чтобы зерна как следует пропитались. (Именно в этом и заключалось гениальное открытие доктора Келлога, который, понапрасну загубив множество экспериментальных партий, отвлекся от процесса и предоставил хлопья самим себе – они немного полежали и дошли до нужной кондиции.) Затем зерна раскатывают в хлопья под специальным прессом, охлаждают водой и лишь после этого прожаривают. Вот и весь процесс с начала до конца. Для того чтобы занять достойное место на рынке, «Иде-пи» достаточно чуть-чуть изменить вкус: прибавить немножко сельдерея и изменить количество солода (совсем чуть-чуть, чтобы не испортить дела).

В середине второго дня Чарли уже надзирал за двумя свиными корытами, где остывали хлопья, которые Букбайндер пропитал экстрактом солода, солью и еще какой-то подозрительной ядовито-зеленой жидкостью, полученной в результате вываривания сельдерея. Кроме того, Чарли должен был помогать Джорджу и еще одному наемному работнику вручную вертеть машину, раскатывавшую хлопья. Три огромных железных чайника пыхтели на плите, а внутри, на противнях, поджаривалась очередная партия. В подвале стоял дым коромыслом: Джордж подбрасывал дрова, Чарли метался между своими корытами и печкой, Букбайндер гнусаво выкрикивал приказы, словно полководец на поле битвы. Под ногами скопилась каша из раздавленных кукурузных зерен, утробно ухал пресс, из печки пыхало паром. У дальней стены, в корзинках, понемногу скапливался окончательный продукт: зеленоватые хлопья, часть которых из-за нерасторопности пекаря (то есть Чарли Оссининга) слегка подгорела по краям.

Темп установился такой бешеный, что у Чарли не было времени задуматься о происходящем. Он был рад, что занимается делом. И если Букбайндер приказывал ему наколоть еще дров, Оссининг безропотно бросался исполнять задание. Когда приехала повозка, груженная пустыми коробками, он без малейших колебаний взял на себя роль грузчика. Так прошло еще двое суток. К исходу четвертого дня появился Бендер, чтобы продегустировать продукт. Конечно, Чарли сам время от времени прихватывал с подноса немного хлопьев, да и Букбайндер тоже похрустывал ими, пытаясь усовершенствовать рецепт, но никто еще не устраивал настоящую дегустацию – с миской, ложкой и кувшином молока. Каждая партия была пронумерована и снабжена наклеенной этикеткой; у стены стояли двадцать семь корзинок, доверху наполненные хлопьями, и каждый образец чем-то отличался от своих собратьев. В одном было так много масла, что хлопья размокли; другой, наоборот, был прожарен до черноты; была пробная партия, обработанная пепсиновым раствором, призванным облегчить американским желудкам усвоение продукта; из одной корзины пахло так отвратительно, что ее пришлось убрать в самый дальний конец двора. На подстилке скопился слой мусора, на балках выступили капли воды, беспрестанно падавшие вниз.

– Наши дела подвигаются! – вскричал Бендер, снял свой цилиндр и, согнувшись, спустился в узилище. Он весь сиял, похвастался тем, что получил заказ на пятьсот коробок – за одну только картинку на упаковке. Выражение его лица изменилось, когда большая бурая капля шлепнулась с потолка на его белоснежный шелковый шарф, однако Бендер пробормотал что-то про «трудные условия» и вновь засиял улыбкой. Он похлопал ладонями, затянутыми в жемчужно-серые лайковые перчатки, и проревел:

– Ну, ребята, баста. Идем наверх, будем пробовать продукцию.

И они отправились наверх. Бендер шел первым, вел всех под холодную звездную ночь, а потом через черный ход в кухню старой миссис Букбайндер, освещенную керосиновой лампой. Джордж успел приложиться к бутылке и на входе стукнулся плечом о дверной косяк; наемный работник – его звали Хейс, просто Хейс – шел следующим, потом Чарли, замыкал шествие Букбайндер. Большой дубовый кухонный стол был накрыт грязной клеенкой. Старая миссис Букбайндер, вся скрюченная, как узловатый корень, сидела на табуретке и ухмылялась.

– Я буду судить! – просипела она каким-то жутким голосом, в котором соединились посвист и птичий клекот, при этом обнажились ее серые беззубые десны. – Если я смогу прожевать эту дрянь, значит, вы не зря старались.

Стол был накрыт на шестерых: шесть глиняных мисок, шесть оловянных ложек, шесть серых салфеток. Уселись без церемоний, потому что все устали и одурели от работы, все были рады вырваться из тесного подземелья, напоминающего один из девяти кругов ада. Бендер поочередно взял на пробу хлопьев из четырех самых многообещающих корзинок. На первой было написано: «проба № 13С, пенс, сельд., соль 2 унц., 6 порц. солода». Букбайндер торжественно насыпал каждому в миску горсть хлопьев, и Чарли подумал, что они похожи на зеленые древесные стружки. Потом Бендер шутливо произнес предобеденную молитву, Джордж пробурчал что-то неразборчивое, разлили молоко, и каждый, зачерпнув ложкой, попробовал.

Наступила тишина. Снаружи падал мелкий ледяной дождик, многозначительно стуча по оконному стеклу. Джордж сдался первым. Поперхнувшись, он выплюнул непрожеванную «Иде-пи № 13С» себе в ладонь.

– Господи боже! – ахнул он, содрогнувшись. – Меня отравили!

В следующую секунду он прижал к губам противоядие – свою бутылку. Все остальные дегустаторы – миссис Букбайндер первая – тоже выплюнули хлопья в салфетку, ладонь или прямо в миску. Кто-то вздохнул с облегчением, кто-то удивленно охнул, кто-то вскрикнул с отчаянием, кто-то скривился от отвращения. Букбайндер с серьезным видом поднялся, собрал миски и вылил содержимое в помойное ведро, предназначавшееся для свиней. Перешли к образцу «21 А».

Горела лампа. Накрапывал дождик. Ночь еще только начиналась. Все четыре образца оказались один другого хуже, и когда Букбайндер отправился в подвал за следующими партиями, никто не сказал ему ничего ободряющего. На сей раз он принес пять корзинок. Снова ложки застучали о миски.

В конце концов все двадцать семь опытных партий «Иде-пи Келлога» достались свиньям. Самым обидным было то, что даже хрюшки отказались их есть.