Даже не сверившись с путеводителем и не спросив комлог, мы решили, что очутились на Кум-Рияде. На эту мысль нас навела скалистая пустыня – колонны красного песчаника на фоне розового неба, красные каменные глыбы, изящные красные арки, по сравнению с которыми отдаляющийся портал казался сущим карликом. Река какое-то время текла под этими естественными мостами, затем свернула в широкую долину, где задувал обжигающий ветер, пригибавший к земле кустарник и гнавший облака красной пыли, что оседала на шкурах призраков, забивалась в рот и лезла в глаза. К полудню местность стала более живой – окультуренной, что ли. От реки под прямым углом отходили ирригационные каналы, вдоль которых стройными рядами тянулись низкорослые желтые пальмы и пурпурные хвощи. Вскоре показались первые здания, потом мы проплыли мимо деревни. Людей, однако, видно не было.
– Как на Хевроне, – прошептала Энея.
– С чего ты взяла? – отозвался я. – Может, они сидят по домам и занимаются своими делами?
Но время шло (как утверждал путеводитель, сутки на Кум-Рияде длились двадцать два часа), каналов становилось все больше, местность делалась все живописнее, деревни попадались все чаще, а люди по-прежнему не показывались. Домашних животных тоже видно не было. Мы дважды приставали к берегу – чтобы набрать воды из артезианского колодца и чтобы выяснить, откуда доносится глухой стук. Как оказалось, это стучала на ветру болтавшаяся на одной петле дверь.
Внезапно Энея согнулась, вскрикнула и схватилась за живот. Я упал на колено и повел вдоль пустынной улицы дулом пистолета, андроид же подбежал к девочке.
Никто вроде бы по нам не стрелял. Во всяком случае, сколько я ни всматривался в окна, но так и не уловил ни единого движения.
– Все в порядке, – выдохнула Энея. – Просто вдруг стало больно…
Чувствуя себя полным идиотом из-за того, что обнажил оружие, я подошел к девочке, сунул пистолет в кобуру и взял Энею за руку.
– Что случилось, детка?
– Не знаю, – выдавила она сквозь рыдания. – Что-то ужасное… Но что, не знаю… – Мы повели ее к плоту. – Пожалуйста, давайте уплывем отсюда… – Несмотря на испепеляющую жару, зубы девочки выбивали дробь.
А.Беттик установил палатку, которая теперь заняла едва ли не весь изрядно укоротившийся плот. Мы расстелили в тени шкуры и уложили на них Энею, потом дали ей напиться из бурдюка.
– Это связано с деревней? – спросил я. – Она как-то…
– Нет, – перебила Энея. Было видно, как девочка отчаянно пытается совладать со своими чувствами. – Тут тоже произошло что-то ужасное, но там… позади…
– Позади? – Я оглянулся. Ничего – отдаляющаяся деревня, желтые пальмы, долина, широкое русло реки…
– На ледяном мире? – мягко уточнил А.Беттик.
– Да, – проговорила Энея и вновь согнулась пополам. – Ой, мамочка! Как больно!
Я положил ладонь ей на лоб. Кожа девочки была неестественно горячей. Мы достали из вещмешка медпакет, и я включил режим диагностики. Выяснилось, что у Энеи лихорадка, приступи боли силой 6,3 дола, мышечные судороги и нарушения мозговой деятельности. Прибор посоветовал дать пациенту воды с ибупрофеном и обратиться к врачу.
– Город, – сказал андроид, когда плот миновал излучину реки.
Я выглянул из палатки. Вдалеке, километрах в пятнадцати, возвышались красные башни, купола и минареты.
– Не отходи от нее. – Я навалился на шест. Нынешний плот был гораздо легче себя прежнего, а потому, подгоняемый вдобавок течением, двигался намного быстрее.
Мы с А.Беттиком изучили покоробившийся от воды путеводитель и выяснили, что перед нами Мешхед, столица южного континента, местоположение Великой Мечети, чьи минареты становились видны все явственнее. Пошли пригороды, промышленные районы, наконец начался собственно город. Энея задремала. Температура у девочки подскочила выше прежнего; на медпакете мерцали алые огоньки, что означало настоятельную рекомендацию обратиться к врачу.
Но где его было взять? Мешхед, как и Новый Иерусалим, оказался совершенно безлюдным. Чудеса, да и только.
– Помнится, я слышал, что Бродяги оккупировали Кум-Рияд в то же время, что и Угольный Мешок, – сказал я. А.Беттик утвердительно кивнул и прибавил, что они с Мартином Силеном как-то перехватили радиограмму, в которой подтверждались эти сведения.
Мы причалили к невысокому пирсу. Я вынес девочку на берег, в тень городских зданий. Происходящее и впрямь сильно напоминало Хеврон, лишь мы с Энеей поменялись местами – заболела она. Я мысленно поклялся в дальнейшем по возможности избегать пустынных миров.
Улицы Мешхеда выглядели менее опрятными, чем в Новом Иерусалиме: их загромождали брошенные машины и кучи мусора. Многие окна и двери были выбиты или распахнуты настежь, из-за чего внутрь намело песка. Повсюду – на тротуарах, на мостовых и на медленно, но верно погибающих лужайках и газонах – валялись какие-то коврики. Я остановился у одного из них: мне вдруг пришло в голову, что он может оказаться ковром-самолетом. Но мои надежды не оправдались. Обыкновенные коврики, разве что занимавшие одинаковое положение…
– Коврики для молитвы, – заметил А.Беттик, когда мы двинулись дальше. Даже высотные жилые здания были ниже минаретов, возвышавшихся над парком, где росли тропические деревья. – Почти все местные жители были мусульманами. Они не желали иметь ничего общего с Орденом, их не привлекло даже фактическое бессмертие. Словом, отвергли Протекторат, не захотев ничего слушать.
Я свернул за угол и огляделся по сторонам, высматривая больницу. Горячий лоб Энеи обжигал мне щеку. Дыхание девочки было прерывистым. Казалось, она ровным счетом ничего не весит.
– По-моему, это место описано в «Песнях».
Андроид кивнул:
– Совершенно верно. Месье Силен утверждал, что полковник Кассад около трехсот лет назад одержал здесь победу над так называемым Новым Пророком.
– Когда пала Сеть, к власти снова пришли шииты? – Мы свернули на другую улицу. Признаюсь, я высматривал не столько привычный красный крест, сколько красный полумесяц.
– Да. Орден отчаянно этому противился на том основании, что шииты будто бы поддержали Бродяг, когда флот Ордена покинул этот сектор галактики.
– Похоже, прием был не слишком теплым. Во всяком случае, с точки зрения Бродяг. Очень похоже на Хеврон… Как по-твоему, куда они все подевались? Может, Бродяги взяли в заложники все население планеты и…
– Смотрите! – перебил А.Беттик. – Кадуцей!
[34]
И правда, на окне одного из домов был изображен неизмеримо древний символ – крылатый жезл, вокруг которого переплелись телами две змеи. Само здание ничуть не напоминало больницу – скорее уж какую-нибудь контору. А.Беттик приблизился к висевшей на окне электронной табличке, по которой бежали арабские слова. Табличка глухо забормотала.