Под покровом небес - читать онлайн книгу. Автор: Пол Боулз cтр.№ 44

— Я ничего не хочу. Прошу тебя. Я не хочу двигаться. Она не была расположена потакать его капризам; начни она нянчится с ним, — это сыграет ему только на руку. Но если он и в самом деле простыл, ему надо выпить чего-нибудь горячего. Она решила как-нибудь да заставить его выпить кофе. Поэтому она сказала:

— Ты будешь пить, если я принесу его тебе?

Ответ последовал нескоро, но в конце концов он сказал: —Да.

Водитель-араб, носивший вместо тюрбана кепку с козырьком, уже направлялся обратно к автобусу, когда она вбежала в бордж.

— Подождите! — бросила она на бегу.

Он остановился, обернулся и смерил ее оценивающим взглядом. Ему некому было отпустить замечание на ее счет, поскольку европейцев рядом не наблюдалось, а остальные арабы были не из города и все равно ничего бы не поняли в его скабрезной шутке.

Порт сел и выпил кофе, тяжело дыша в перерывах между глотками.

— Все? Я должна вернуть чашку.

— Да.

Чашку передали через весь автобус к кабине водителя, где ее ждал паренек, с тревогой вглядывавшийся в заднюю часть салона, чтобы автобус не поехал раньше, чем она окажется у него в руках.

Они тронулись и медленно потащились по плоскогорью, Из-за открытых дверей внутри теперь стало прохладнее.

— Кажется, помогло, — сказал Порт. — Спасибо. Черт! Лишь бы я не подхватил какую-нибудь заразу. Видит Бог, я еще никогда не чувствовал себя так скверно. Если бы только я мог лечь в постель и ровно лежать, думаю, мне бы полегчало.

— Но что это, по-твоему, может быть? — сказала она, ощутив вдруг в полную силу все те страхи, которые пыталась не подпускать к себе столько дней.

— Откуда мне знать. Мы ведь не доберемся туда раньше полдня, да? Проклятье!

— Постарайся поспать, любимый. — Она не называла его так по меньшей мере год. — Наклонись ко мне, еще, вот так, положи голову сюда. Ты не мерзнешь? — В течение нескольких минут она пыталась оградить его от автобусной тряски, вжавшись всем телом в спинку сиденья, но у нее быстро затекли мышцы; она откинулась назад и расслабилась, позволив его голове подпрыгивать вверх-вниз у себя на груди. Его ладонь у нее на коленях поискала ее ладонь, нашла, сначала крепко стиснула, потом ослабила хватку. Она решила, что он заснул, и закрыла глаза, думая: «Ну, вот, теперь-то уж точно выхода нет. Я здесь».

На рассвете они добрались до другого борджа, стоявшего на совершенно ровном, обширном выступе почвы. Автобус въехал через ворота во двор, где стояли несколько шатров. Верблюд надменно уставился в окно прямо возле лица Кит. На этот раз из автобуса вышли все. Она разбудила Порта:

— Хочешь перекусить?

— Поверишь ли, я немного проголодался.

— Ничего удивительного, — обрадованно сказала она. — Уже почти шесть часов.

Они выпили еще по одной чашке сладкого черного кофе и съели несколько сваренных вкрутую яиц с финиками. Пока они ели, сидя на полу, мимо прошел молодой араб, который сообщил ей название предыдущего борджа. Кит не могла не заметить его необыкновенно высокий рост и изумительную фигуру, когда он стоял в своем ниспадающем свободными складками белом балахоне. Дабы загладить чувство вины из-за того, что она позволила себе какие-никакие мысли о нем, она почувствовала себя вынужденной обратить на него внимание Порта.

— Поразительная стать! — вырвалось у нее, когда араб вышел из комнаты. Это было совсем не в ее манере так выражаться, и вся фраза в ее устах прозвучала совершенно нелепо; она с тревогой ждала реакции Порта. Но голова его свесилась на живот; лицо побелело.

— Что с тобой? — вскричала она.

— Задержи автобус, — выдавил Порт. Он с трудом встал на ноги и, пошатываясь, бросился вон из комнаты.

В сопровождении слуги он проковылял через широкий двор, мимо шатров, где горели костры и орали дети. Он шел, согнувшись пополам, одной рукой придерживая голову, а другой — живот.

В дальнем углу была маленькая каменная выгородка, похожая на пулеметную башенку; на нее-то и показал слуга. «Daoua» [57] , — сказал он. Порт поднялся по ступенькам и вошел внутрь, захлопнув за собой дверь. Он откинулся к холодной каменной стеке и услышал шорох задетой головой паутины. Боль была двоякой: острые колики и подкатывающая к горлу тошнота, и то и другое разом. Какое-то время он стоял неподвижно, с трудом глотая и тяжело дыша. Единственным источником света служила квадратная дырка в полу. Что-то быстро пробежало у него сзади по шее. Он отодвинулся от стены и склонился над дыркой, упершись руками в стену перед собой. Под ним была загаженная земля и забрызганные камни, шевелящиеся от мух. Он закрыл глаза и несколько минут оставался в этой выжидательной позе, постанывая. Водитель автобуса просигналил в рожок; этот звук почему-то усилил его мучения. «О, Господи, да заткнешься ты или нет!», — заорал он и сразу же взвыл от боли. Но рожок продолжал сигналить, чередуя короткие гудки с длинными. Наконец наступил момент, когда боль вроде бы уменьшилась. Он открыл глаза и невольно отдернул голову, потому что на миг ему почудилось, что он увидел под собой языки пламени. То было алое встающее солнце, воссиявшее на камнях и нечистотах внизу. Когда он открыл дверь, то увидел Кит и молодого араба, стоявших за дверью; они подхватили его под руки с двух сторон и помогли дойти до поджидавшего их автобуса.

К полудню пейзаж приобрел праздничность и плавность, не похожие ни на что из того, что Кит когда-либо приходилось видеть. Внезапно она сообразила, что это потому, что камни по большей части уступили место пескам. Там и тут росли похожие на кружева деревья, особенно возле скоплений хижин, а такие скопления попадались теперь все чаще и чаще. Несколько раз им встречались группы мрачных мужчин, восседающих на мехари. Эти гордо держали поводья, а их подведенные колем глаза свирепо зыркали поверх складок фиолетовых покрывал, скрывавших лица.

Она впервые ощутила легкую дрожь возбуждения. «Это же настоящее чудо, — подумала она, — проезжать мимо подобных людей в атомный век».

Порт откинулся на своем сиденье, глаза его были закрыты.

— Не обращай на меня внимания, — сказал он, когда они выехали из борджа, — и мне будет проще сделать то же самое. Еще каких-нибудь два часа, а потом, слава Богу, постель.

Молодой араб владел французским ровно настолько, чтобы не испугаться заведомой невозможности по-настоящему вступить с Кит в беседу. Судя по всему, одного существительного или произнесенного с чувством глагола было в его глазах вполне достаточно; что касается Кит, то она, по всей видимости, придерживалась того же мнения. С обычным для арабов талантом творить легенду из простого перечисления фактов, он поведал ей об Эль-Гайи, о ее высоких стенах с воротами, которые запираются на закате солнца, о тихих темных улочках и об огромном базаре, где торгуют самым разнообразным товаром, прибывающим из Судана и даже из еще более отдаленных мест: брусками соли, страусовыми перьями, золотым песком, леопардовыми шкурами, — он перечислял их по порядку, без колебаний вставляя арабское наименование там, где не знал французского. Она слушала с полным вниманием, загипнотизированная необыкновенной прелестью его голоса и лица и точно так же зачарованная странностью того, о чем — и как — он рассказывал.