Под покровом небес - читать онлайн книгу. Автор: Пол Боулз cтр.№ 16

— Евреи? — недоверчиво откликнулся Порт.

— Конечно. А вы не знали? Гостиницы забиты ими. Они управляют страной. Из-за кулис, разумеется. Так же, как и везде. Только в Испании они умнее. Они никогда не признаются в том, что они евреи. В Кордове… это чтобы вы поняли, насколько они хитры и коварны. В Кордове я шла по улице, которая называется Худерия. Там находится синагога. Естественно, она так и кишит евреями: типичное гетто. И что бы вы думали? Ни один из них не признает этого. Ни за что! Они размахивали руками у меня перед носом и кричали: Catôlico! Catôlico! Нет, вы только представьте себе, мистер Морсби, они утверждали, что принадлежат к римско-католической церкви! И даже когда я осматривала синаногу, гид продолжал настаивать, что службы не проводятся в ней с пятнадцатого века! Боюсь, я обошлась с ним страшно грубо. Я расхохоталась ему в лицо.

— Что он сказал? — поинтересовался Порт.

— О, просто продолжил свою лекцию. Само собой, он вызубрил ее наизусть. Но он таки вытаращился на меня. Все они таращатся. Но по-моему, они прониклись ко мне уважением за то, что я ничуть не испугалась. Чем вы грубее с ними, тем они к вам почтительней. Я дала ему понять, что от меня не укрылось его беззастенчивое вранье. Католики! Осмелюсь предположить, они считают, это придает им величие. Это же просто смешно, ведь они почти все, как один, евреи; достаточно на них посмотреть. О, уж я-то знаю евреев. Слишком много пакостей я натерпелась от них, чтобы их не знать.

Новизна карикатуры блекла на глазах. Порт уже начинал задыхаться, стиснутый по бокам этой парочкой; их навязчивые идеи повергли его в уныние. Миссис Лайл была еще несноснее, чем ее сын. В отличие от него, у нее не имелось в запасе подвигов, воображаемых либо реальных, о которых она могла бы поведать; весь ее разговор сводился к подробнейшим описаниям гонений, каковым, по ее мнению, она подвергалась, и к дословному пересказу ожесточенных перепалок, в которые ее втягивали те, кто ее оскорблял. Пока она трещала, перед ним вырисовывался ее характер, хотя у него уже начал пропадать к нему интерес. Ее жизнь была лишена личных связей, а она в них нуждалась. И она изобретала их в меру своих способностей; каждая стычка являла собой неудачную попытку установить нечто похожее на человеческие отношения. Даже с Эриком она стала воспринимать препирательство как естественный способ разговора. Он решил, что она — самая одинокая женщина, какую ему приходилось видеть, но его это уже мало заботило.

Он перестал слушать. Они выехали за черту города, пересекли долину и теперь одолевали большой, голый холм с другой ее стороны. Как только они совершили один из множества зигзагообразных поворотов, он сразу же понял, что перед ним турецкая крепость: издали она казалась маленькой совершенной игрушкой, установленной на противоположном конце долины. Под стеной, разбросанные по желтой земле, чернели крохотные точки шатров; в каком из них он побывал, какой принадлежал

Марнии, он не мог сказать, потому что лестница отсюда была не видна. А ведь в одном из них — там, в раскинувшейся внизу долине — она сейчас, несомненно, была: спала в жарком душном шатре, одна или с каким-нибудь счастливчиком-арабом из числа своих знакомых, нет, не Смаилом, подумал он. Они опять повернули, поднявшись еще выше; над ними нависали скалы. Изредка вдоль дороги попадались высокие заросли засохшего чертополоха, покрытые белой пылью, и в них беспрерывно стрекотала саранча, подобная голосу самой жары. Снова и снова выныривала долина, становясь с каждым разом чуть меньше, чуть отдаленнее, чуть менее реальной. «Мерседес» ревел как самолет: на выхлопной трубе у него не хватало глушителя. Впереди были горы, внизу раскинулась себха. Он обернулся бросить последний взгляд на долину; очертания каждого шатра были все еще различимы, и он понял, что они похожи на горные пики за ними, виднеющиеся на горизонте.

Пока он смотрел, как разворачивается плавящийся от зноя пейзаж, его мысли обратились внутрь, задержавшись на миг на сновидении, которое по-прежнему его занимало. Под конец этого краткого мгновения он улыбнулся простоте разгадки. Безостановочно набирающий скорость поезд был всего лишь уменьшенным воплощением самой жизни. Метания между да и нет — неизбежным состоянием, в которое впадаешь, пытаясь понять, обладает ли эта жизнь для тебя ценностью, тогда как непроизвольный отказ от нее автоматически покончил со всеми колебаниями. Порт спросил себя, что его так расстроило; ведь это был элементарный, классический сон. Мысленно он с предельной ясностью видел все связи. Их конкретный смысл применительно к его собственной жизни вряд ли имел значение. Ибо, во избежание возни с относительными ценностями, он уже давно как отказал феномену существования в какой-либо целесообразности: так было и выгодней и спокойней.

Порт был рад разобраться с этой маленькой проблемой. Он осмотрелся; они по-прежнему продолжали взбираться вверх, но через первый гребень уже перевалили. Теперь их окружали бесплодные, пологие холмы, из-за полного отсутствия растительности на которых исчезало всякое представление о масштабах. И со всех сторон простиралась одна и та же — неровная и твердая — линия горизонта с ослепительно белым небом позади. Миссис Лайл разглагольствовала:

— О, это непотребное племя. Гнусная толпа, уж можете мне поверить.

«Когда-нибудь я убью эту женщину», — подумал он в бешенстве.

Когда наклон уменьшился и автомобиль прибавил скорость, на какой-то миг возникла иллюзия ветерка, но как только дорога вновь повернула вверх и они продолжили медленный подъем в гору, он понял, что воздух был недвижим.

— Впереди должно быть что-то вроде бельведера, судя по карте, — сказал Эрик. — Нас ждет шикарный вид.

— Думаешь, нам следует останавливаться? — тревожно спросила миссис Лайл. — Мы должны успеть в Бусиф к чаю.

Командная высота оказалась едва заметным расширением дороги в том месте, где последняя совершала крутой вираж. Несколько скатившихся со скалы валунов делали проезд еще более рискованным. Край обрыва резко уходил вниз, и вид на открывшиеся внутренние дали был захватывающим и враждебным.

Эрик притормозил, но из машины никто не вышел. Оставшийся путь лежал через каменистую территорию, выжженную настолько, что даже саранче здесь негде было укрыться, и все же взгляд Порта выхватывал там и сям вдалеке разбросанные по округе глинобитные селения, сливавшиеся с цветом холмов и обсаженные кактусами и колючим кустарником. На всех троих снизошло молчание; в абсолютной тишине раздавался лишь рев мотора.

Когда наконец показался Бусиф с его современным минаретом из выбеленного бетона, миссис Лайл сказала:

— Эрик, ты займешься комнатами. А я пойду прямиком на кухню и покажу им, как надо заваривать чай.

Порту она сообщила, приподняв свою сумочку:

— Когда мы путешествуем, я всегда ношу чай с собой в сумочке. А то бы я во веки вечные не дождалась, пока этот несносный мальчишка управится с автомобилем и багажом. По-моему, смотреть в Бусифе абсолютно нечего, так что мы будем избавлены от хождения по улицам.

— Derb Ech Chergui, — сказал Порт. И когда она с изумлением повернулась к нему, успокаивающе добавил: — Я лишь прочитал указатель.