Сперматозоиды - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Рубанова

Вам следует обратиться к психиатру:

…если Вы постоянно находитесь в удрученном состоянии, а ощущение тревоги и «пустоты» не покидает;

… отношения и занятия, доставлявшие ранее удовольствие, не внушают оптимизма;

… Вас перестал интересовать даже секс;

… Вы не можете заснуть/спите чересчур много или просыпаетесь слишком рано;

… из-за подавленности Вам трудно сосредоточиться, вспомнить что-либо или принять решение;

… на сниженном эмоциональном фоне Вы стали злоупотреблять алкоголем или легкими наркотиками;

… Вам хочется плакать или кричать от отчаяния;

…Вам хочется подстричься «под ноль»;

… у Вас есть/были суицидальные мысли/попытки….

…но перед этим

…непременно увеличьте

потребление

витаминов группы В!

Когда поток сперматозоидов устремляется к шейке матки, — важнейший процесс, имеющий решающее значение для воспроизводства видов, — можно заметить нетипичное поведение отдельных сперматозоидов. Они глядят вперед, глядят назад, порой даже принимаются плыть против течения и беспокойно виляют хвостом, что можно истолковать как попытку поставить под вопрос основы миропознания.

Если им не удается преодолеть эту странную нерешительность, удвоив скорость движения, они прибывают с опозданием и редко когда могут принять участие в великом торжестве — создании новой комбинации генов.

Уэльбек

«Стране нужны ваши рекорды!» — они повсюду, раковые клетки их речи: неестественно улыбающаяся модель, с толком подогнанная под представления электората о воспроизводстве вида, оно же материнство (цветастая кофточка, фартук, натуральный, едва заметный, макияж и пр. и пр.), обнимает троих детенышей. А вот, например, ящерицы из семейства гекконов, осторожно примеривается к собственному голосу Сана, откладывают, если не найдут вторую 0.5, неоплодотворенные яйца, из которых потом вылупляется потомство — барышни в джазе forever! [1] Вот если б человечьи самки могли проделывать то же самое, вопрос о качестве спермы отпал сам собой… Хотя, если знать, как правильно стимулировать неоплодотворенную яйцеклетку, она начнет делиться — сумасшествие! — ну в точности как наш эмбрион…Такое вот зачатие непорочное: но что, впрочем, есть порок, г-н Deus? Называя совокупление — любое, не обязательно механическое, — «низменным», «греховным», Ты автоматически подписываешь приговор своему же детищу (довольно, заметим, уродливому): что ж! И Ты несовершенен, и у Тебя случаются «сбои программы»: возможно, наш шарик — один из Твоих многочисленных черновиков, возможно, Ты только пробуешь писать набело… Меня же в этом, прямо скажем, темном дельце занимает одна лишь «цена вопроса» — сколько еще литров живой крови нужно перевести на занебеснутый Твой счет, и возможно ли законным способом, то есть, не прибегая к самоволке, минимизировать издержки: вот, собственно, и все…

Сана разводит руками, а потом, словно примериваясь еще к чему-то, кроме голоса, легко делает на турнике «солнышко».

Тень на этой планетке отсутствует напрочь: спрятаться негде. Они в подобных случаях советуют представлять комнату. Или что-то вроде того: скворечню, нору, веранду — у кого чего, — и бежать, о!.. Бежать, будь ты даже одноногим: это ничего, что они не отличат муляж от плоти, ничего: скоро и ты привыкнешь.

Итак, бежать — никаких перекуров, довольно опытов in vivo. Между тем выбор, как уверяют, есть (пусть даже ты, как окажется при ближайшем рассмотрении, давно на лопатках): ползком, прочь! Сперма — липкая вязкая мутная слизь, пахнущая сырыми каштанами, в каждом миллилитре которой сто милллионов живчиков тешат себя попыткой побега, — вот программа Allegro barbarо, [3] прочесть которую между нот, несмотря на изрядный возраст, ты боишься, как боишься до сих пор и темного коридора, где: костлявая рука — Ягини? Кащея? Бастинды? — шорохи, слезы на щечках, «Буся-а-а-а-а!»; костлявая рука, скажут они, архетипична, слезы капали, прошлогодний снег таял, а ты так и не узнал/а самого главного.

Я — кто здесь?... — расскажу об этом: сырые каштаны, dusha moja, отдают хлоркой.

* * *

Представить: излишество — непременное условие. Итак, он/а в просторном, роскошно безвещном, абсолютно белом пространстве, не провоцирующим внутреннюю истерику. Все отражается здесь как будто б в правильных зеркалах — так было и в том фильме, подсмотренном — «Быстро спать!» — в детстве: анфилады комнат, бой старинных часов, красивая и, разумеется, несчастная heгоИнька («с тонкими длинными пальцами и такой болью в глазах, что…»), прижимающая к груди неотправленный мессидж; а еще эти белые платья, корсеты, зонтики от солнца, все эти ленты да шляпки — и, разумеется, плетеные кресла (реквизит): белые плетеные кресла на летней веранде.

Комнату. Надо очень четко представить чертову эту комнату, ну же! Ок, ок: в центре — внушительных размеров ложе (излишество как непременное условие), покрытое белоснежным пледом.

Окно распахнуто: ветер колышет шторы. Можно и так: тончайшие невинные шторы. Что, конечно, еще хуже. Но — пусть, пусть! Пусть ветер колышет тончайшие невинные шторы, такое ведь тоже случается. Несколько раз он/а видел/а, как ветер делал это с тончайшими невинными шторами! Своего рода везение: ты находишься в некоем идеальном пространстве, лежишь на некоей идеальной поверхности, а воздух… Да разве не так? Разве стыдишься? Расслабься: попытка перевести с шакальего на человечий сны эмбриона, — пустая затея замороченных профи, протоколирующих, с какого возраста ты соизволил/а мастурбировать.

А теперь уймись и не задавай лишних: нам неплохо жилось добрую половину страницы, верно? Слияние реально. Ну давай же, давай: Аз, Буки… мотор!

Веди себя так, будто никого нет дома.

Более-менее отчетливо Сана помнит себя лет с четырех: залитый солнцем двор, ноги, вязнущие в песке, ее маленькая рука — в большой отцовской ладони. На Сане темно-синее пальто и голубая шапка-буратинка: шелковые ленты завязаны под подбородком слишком туго. «Мне сорок лет!» — хнычет Сана. — «Тебе четыре!» — смеется отец. — «Нет, мне сорок, сорок!» — «Четыре!» — «Сорок!» — «Четыре!» — «Сорок!» — «Четыре, глупая…» — «Нет, вы не знаете, вы ничего не знаете! Мне сорок, сорок! Пусти!» — ладонь становится мокрой, Сана пытается вырваться. Кажется, именно в тот момент она впервые понимает, что попала.