Лупетта - читать онлайн книгу. Автор: Павел Вадимов cтр.№ 41

* * *

Здравствуй

Помнишь, ты читала мне о преподобном Павле Обнорском, житие которого вы изучали на лекциях по истории русской церкви? Великий угодник Божий Павел родился в 1317 году в богатой московской семье и получил прекрасное образование. Он с детства избегал грубых и шумных развлечений детворы, предпочитая им церковное богослужение и чтение книг. Узнав о том, что родители нашли ему невесту, юноша тайно оставил домашний кров и поступил в монастырь на Волге, приняв монашеский постриг. Тщательно блюдя монастырскую аскезу, Павел тосковал об отсутствии высокого духовного руководства.

Когда ему поведали о преподобном Сергии Радонежском, юноша с благословения игумена перешел в убогую лесную пустынь на Маковце. С любовью принял преподобный Сергий молодого подвижника, отличавшегося послушанием и особенной внимательностью к каждому слову наставника. Со временем, после испытания в тяжелых работах и пятнадцати лет затвора и молчальничества, увидев его искреннее стремление служить Богу, Сергий позволил ученику избрать себе отшельническую, уединенную жизнь. С благословения преподобного Сергия Павел ушел на Север и стал искать себе место для совершенного уединения в вологодских лесах. На берегу речки Грязовицы в Комельском лесу он обнаружил дупло древней липы, которое и стало его жилищем. Три года, словно лесная сова, прожил святой Павел в дупле. Он терпел голод и стужу, но радовался полному уединению. Его друзьями стали все лесные обитатели. Звери и птицы послушно и радостно повиновались преподобному Павлу, исполненному Святого Духа Божия.

Как бы хотел я сейчас найти такое дупло и жить там, подобно преподобному Павлу! Долгими скучными днями я буду отсыпаться в своем уютном жилище. Но едва на землю упадет ночь, мои большие круглые глаза загорятся хищным огоньком. Я наточу когти и клюв, почищу перышки и, издав протяжное уханье, ринусь на ночную охоту. Я буду бесшумно парить над выбеленными острым месяцем верхушками сосен, напоминая погруженного в размышления демона. Но как только мои желтые локаторы поймают излучения страха от сонно колышущейся травы, я камнем упаду вниз на свою первую жертву. Я буду длить кровавый пир до рассвета, разрывая своими острыми когтями склизких лягушек, вертлявых мышей и измазанных глиной кротов. Чаще всего мне придется удерживать жертву одной лапой, причем мелкую добычу брать не поперек тела, а вдоль. Так удобней, потому что при этом жертва оказывается зажатой между двумя внешними (третьим и четвертым) и двумя внутренними (первым и вторым) пальцами, когтями которых и закалывается. Если хочешь знать, в этом деле коготь четвертого пальца принимает минимальное участие. А клюв служит мне лишь для измельчения добычи. Однако им я пользуюсь редко, предпочитая ловить таких животных, которых в состоянии проглотить целиком.

Ты, наверное, и не догадываешься о том, что я могу переварить далеко не все, что проглатываю. Непереваренную часть пищи мне регулярно приходится отрыгивать в виде погадок. По форме погадка представляет собой спрессованный цилиндр с одним округлым и вторым, как правило заостренным концом. Снаружи она кажется сплошь состоящей из шерсти. Процесс выбрасывания погадки довольно продолжителен. Наблюдая за мной, ты сможешь предсказать это событие еще за четверть часа до его начала. Признаком, предвещающим появление погадки, служит частая зевота. Иногда может создаться впечатление, что я чем-то поперхнулся, но это не так. Периодически перья на моей шее то оттопыриваются, то вновь принимают обычное положение; кажется, я делаю глотательные движения. Наконец из клюва вылетает маленький зловонный снаряд. Это и есть погадка.

В одной из таких погадок орнитологи найдут останки нашей любви.

Ты тоже думаешь, что нам не стоит больше встречаться?

* * *

Гаагская конвенция 1907 года запрещала использовать отравляющие вещества как средства ведения войны. Подтершись этой конвенцией, в канун первой мировой немцы изобрели новое отравляющее вещество кожно-нарывного действия — бис-(b-хлорэтил)сульфид. Впервые он был применен фрицами под бельгийским городом Ипр 12 июля 1917 года, когда в течение четырех часов по позициям англофранцузских войск они выпустили 50 тысяч снарядов, содержащих 125 тонн этой гадости. Поражения различной степени тяжести получили 2490 человек. Французами новое отравляющее вещество было названо ипритом, по месту первого применения, а англичанами — горчичным газом, из-за сильного специфического запаха. Его также назвали королем газов, поскольку иприт оказался первым отравляющим веществом, от которого не спасал противогаз. За время первой мировой войны от иприта пострадало около 400 тысяч человек.

Вторая мировая война также прошла под облаками иприта. Зимой 1943 года войска союзников безуспешно пытались захватить южную часть Италии. Ночью 3 декабря вражеские бомбардировщики предприняли атаку на гавань в Бари. Мощные снаряды попали только в четыре корабля, но находившиеся на их борту взрывчатые вещества и горючее произвели такой разрушительный взрыв, что пострадало еще 16 судов. В углу гавани находился корабль с сотней тонн иприта на борту. Мощным взрывом он был поднят в воздух. Утечка газа сначала осталась незамеченной, ужасающие последствия проявились только в последующие дни.

После тщательных наблюдений, произведенных американским врачом, полковником Джоном Алек- сандером, симптомы пораженных газом людей были в мельчайших подробностях задокументированы. Врачи обнаружили, что в крови пострадавших резко упало содержание белых кровяных телец. Кроме того, ткани костного мозга и лимфатических узлов оказались настолько сильно поврежденными, что для лечения рака этих тканей, вероятно, можно использовать азотисто-горчичные соединения. Для доказательства этой гипотезы ученые провели исследование, в результате которого был получен азотистый иприт — эмбихин (минимальное изменение химической структуры иприта за счет введения атома азота). Оказалось, что эмбихин оказывает специфическое цитотоксическое влияние на лимфоидные ткани и обладает противоопухолевой активностью при лимфосаркоме у мышей. Этот медикамент до сих пор используется для лечения некоторых типов лимфомы. Таким образом, несмотря на трагический характер инцидента в гавани Бари, именно с этого момента началась успешная война на новом — раковом — фронте.

Вот такие пирожки с мышатами и ипритом. Получается, нас лечат химическим оружием. На фига только было выдумывать все эти капельницы с медленным введением, полугодовую пытку катетером, таблетки всякие. Проще надо быть, проще! Задраить в палате форточки, запереть дверь, привязать всех к кроватям и пустить через вентиляцию бурое облако. Кто задохнется — иншалла, и так был не жилец, а кто выживет, станет терминатором! Бюджетные деньги к тому же можно сэкономить.

Ах, плохо себя чувствуешь, бедняжка... Давай-ка посмотрим наши анализы. Что? У нас, оказывается, онкология, какая досада... Ничего, мы тебя вылечим, родимый, и не таких на ноги ставили. Вдохни только, соколик, вот этого газика, ну куда ж ты уворачиваешься, не плюйся, я сказал, терпи, казак, а то с раком будешь, дыши, дыши, глубже дыши, не филонь, я все вижу, во-о-от, уже хорошо, ну чего ты уже пузыри пускаешь, больно, сам знаю, что больно, енто ж боевое отравляющее вещество, а не хухры-мухры, ну зачем хрипишь, зачем зенки закатываешь, мы ж тебя еще не долечили... Вот те раз! Помер... Значит, не судьба. Следующий!